Современный Английский детектив - Чарльз Сноу

Спокойным голосом Уильям безжалостно продолжал:

— Роджер был убит выстрелом в упор. На рубашке видны следы пороха. Вы что, всерьёз допускаете, что какой-то неизвестный на ходу забрался на борт яхты и, поиграв у Роджера перед носом пистолетом, застрелил его?

Факты говорили сами за себя. И я — мне не стыдно в этом сознаться — с трудом, будто проглотив комок в горле, сказал:

— Ты прав, Уильям.

Чуть замявшись, кивнул в знак согласия и Кристофер. В голубых глазах Филиппа застыло изумление. Тони, вынув зеркальце, с нарочитым старанием подвела бровь и произнесла глухим голосом:

— Ну, и кто же из нас сделал это? Уильям сухо рассмеялся.

— Кто бы это ни был, все равно он… или она в этом не признается.

И тогда я внёс предложение, которое при всей своей нелогичности, безнравственности и бессмысленности казалось мне, да и сейчас кажется, самым разумным выходом из того ужасного положения, в которое мы попали. Я сказал:

— Послушайте, я на тридцать лет старше любого из здесь сидящих, и я, с вашего позволения, выскажу своё мнение по поводу этого происшествия. Все мы связаны дружескими узами, и я не ошибусь, если скажу, что всем нам хотелось бы уладить это дело без лишних жертв. Роджер мёртв, и смерть ещё одного человека не поможет ни ему, ни кому-либо из нас. Тот, кто убил его, совершил тяжкое преступление, которое я лично не могу простить. Но это отнюдь не означает, что я хочу видеть, как он… — тут я запнулся, — или она умрёт позорной смертью. Я не верю во все эти лицемерные разглагольствования об искуплении вины. Мне кажется, что это само по себе очень похоже на преступление. Поэтому я предлагаю: если тот, кто совершил это преступление — кто бы он ни был, — сейчас нам признается, мы представим смерть Роджера как самоубийство и ни одна живая душа никогда не узнает правды. Мы должны поклясться. Но сделаем мы это при одном условии: убийца исчезнет из нашего общества и никогда больше не покажется нам на глаза.

На миг воцарилось молчание. Нарушил его Уильям, который сказал с не свойственной ему теплотой:

— Иен, вы сделали сейчас то, на что я бы никогда не решился.

— Ну как, все готовы дать клятву? — спросил я. Мёртвая тишина повисла в каюте. Кто признается?

Кто? Сердце стучало молотом. Я почувствовал, как мой лоб покрылся испариной.

Сделав над собой усилие, я продолжал:

— Прошу каждого обещать хранить молчание обо всем, что он здесь услышит.

Никто не ответил, и я продолжал:

— Ладно. Первым начну я. Клянусь, пока я жив, не разглашать признание, которое сделает здесь один из нас. Если кто-нибудь не хочет присоединиться к этой клятве, он должен заявить об этом сразу.

Никто не произнёс ни слова.

— Значит, все согласны, — заключил я. — Теперь я попрошу всех по очереди повторить клятву… или признаться.

Дрожащим пальцем — я видел, как он дрожал, — я указал на Тони.

— Ну что ж, начнём с Тони, — произнёс я. — Тони, обещаете ли вы хранить тайну?

Наши взгляды скрестились. Глаза её сверкнули. Тут я впервые увидел, сколько воли в лице этой девушки.

— Разумеется, обещаю? — как бы отмахнувшись, произнесла она. — А вы что, ожидали иного?

У кого-то вырвался еле уловимый вздох облегчения. Итак, Тони вышла из игры… Как в лихорадке я двинулся дальше.

— А вы, Филипп? — спросил я.

Он весь как-то сразу обмяк. Я увидел, что Тони, обернувшись, смотрит ему прямо в лицо. Пожав плечами, он с кислой улыбкой ответил:

— Обещаю.

Тони схватила его за руку, но они оба сразу же выпали из поля моего зрения.

Кто же остался? Кристофер, Уильям и Эвис.

— Теперь вы, Кристофер, обещаете вы хранить тайну?

— Обещаю, — спокойно ответил Кристофер. Его худое тёмное лицо было полно решимости. Трое поклялись, и теперь сделать признание могли только Уильям или Эвис. Но не Уильям же в самом деле? Я старался совладать со своим волнением. Уильям, поглаживая свой квадратный подбородок, пытался поймать мой взгляд.

— Вы обещаете, Уильям?

— Да. Обещаю, — отчеканил он. Его голос звенел, как металл. Мало-помалу до моего сознания дошло значение его слов, и я до боли впился ногтями себе в ладони. По каюте пронёсся шумок.

Холодея от страха, я повернулся к Эвис, сидевшей слева от меня. Она перестала всхлипывать, но все ещё продолжала закрывать лицо руками. У меня подкосились колени и бешено забилась жилка на шее.

— Эвис? — шёпотом произнёс я.

Она подняла своё заплаканное лицо. Все как один подались вперёд.

— Обещаю молчать, — произнесла она и добавила с жалкой улыбкой: — Только теперь, по-видимому, это не имеет ровно никакого значения.

Обстановка разрядилась. С чувством глубокого облегчения я закрыл глаза и, словно сквозь сон, услышал гортанный смех Тони, от которого всем стало как-то легче. Только что со смешанным чувством недоверия, страха и надежды мы испытующе вглядывались друг в друга, пытаясь распознать убийцу, только что мы торжественно поклялись, что тайна преступления умрёт вместе с нами, а оказалось, что тайны-то никакой и не было. Мы весело рассмеялись — это была разрядка после напряжения.

Первым опомнился Уильям.

— А все-таки один из нас — убийца, — резко бросил он. — Надо решать, что делать дальше.

Кристофер, постукивая ногой по полу, предложил:

— Я полагаю, нужно сообщить куда следует. Филипп вяло поддержал его:

— Если этот безмозглый кретин не хочет признаваться, не остаётся ничего другого, по-моему…

— …как пойти в полицию и заявить, — перебил его Уильям.

Я сделал ещё одну последнюю попытку:

— Досадно, однако, — сказал я, — что из-за одного всем нам придётся фигурировать в качестве свидетелей в деле об убийстве. А вы хорошо представляете, что это за пытка — допросы?

— Вообще это ад кромешный, — с горечью заметила Тони, — для всех без исключения.

— Ну что ж, ничего не поделаешь, — резко сказал Уильям. — Придётся все-таки заявить в полицию, чтобы они, не откладывая дела в долгий ящик, взялись за расследование. Один из нас рано или поздно будет выведен на чистую воду. И тогда он… или она (если раньше это пресловутое «или она», встречаясь в юридических документах, вызывало у меня лишь ироническую улыбку, то теперь, когда я увидел, как вздрогнула Эвис, эта оговорка прозвучала зловеще) будет приговорён к позорной смерти.

Опять повисла тяжёлая тишина. Атмосфера в каюте с низко нависшим потолком становилась напряжённой и гнетущей. Эвис начала всхлипывать. Снова раздался голос Уильяма:

— Итак, все. Поговорили и хватит. Я отправляюсь за полицией.

— А не лучше ли позвонить прямо в Норидж и попросить прислать оттуда компетентного человека? — предложил Кристофер. — А то пришлют какого-нибудь местного увальня из соседней деревушки, хлебнём тогда горя, пока втолкуем ему что к чему.

— Ладно, — согласился Уильям. — Мы трое — Кристофер, Иен и я — едем на шлюпке в Горнинг и попытаемся дозвониться до Нориджа. Кристофер и Иен сядут на весла… кроме того, мы все трое будем на глазах друг у друга, чтоб никто не попытался скрыться. Ведь мы теперь все под подозрением, не забывайте.

— Разумеется, — подтвердил я.

— А это значит, — глубокомысленно изрёк Кристофер, — что полиция будет держать нас под своим неусыпным оком. Где мы переночуем? Не можем же мы оставаться на яхте.

— Да, проблема… — подтвердил Уильям.

— А не махнуть ли нам куда-нибудь в гостиницу, — предложила Тони.

— Боюсь, что мы поставим себя в неловкое положение, — возразил Уильям. — Сбегутся зеваки, чтобы поглазеть на нас, — шутка ли, увидеть своими глазами настоящего убийцу.

— Я знаю, что делать, — неожиданно сказал Кристофер. — У моего друга по ту сторону Поттер-Хайгема есть собственная вилла. Он приютит нас у себя. В тесноте да не в обиде.

Тони засмеялась.

— И полицейский в любую минуту к нашим услугам. Между прочим, дорогой мой Филипп, я питаю слабость к полицейским.

— Вот и прекрасно, — подытожил Уильям. — Если тебе удастся заполучить тот дом, Кристофер, — это для нас лучший выход из положения. Там мы будем предоставлены сами себе, пока полиция не покончит с формальностями.

— В таком случае, мы там сегодня и переночуем, — поддержал я.

— Минуточку, ещё одна вещь, — сказал Уильям, потирая подбородок, — нам предстоит прожить бок о бок в атмосфере, отравленной взаимными подозрениями. Мы будем действовать друг другу на нервы. Возникает вопрос: как вести себя в создавшихся условиях?

— Как будто ничего не произошло, — ответила Тони.

— Разве это возможно, ведь мы знаем, что произошло, — вмешался Кристофер. — Хотя я лично за то, чтобы все у нас было по-старому. И однако чем скорее все это выяснится, тем лучше.

Уильям нетерпеливо продолжал:

— Я хочу сказать, не случилось бы так: каждый возомнит себя сыщиком и начнёт шпионить за другими, надеясь разоблачить убийцу.