Нерассказанные истории: История Остролистой - Эрин Хантер

Что-то мягкое дотронулось до ее уха, это Листопад погладил ее кончиком своего хвоста.

- Бедная… Ты спасла ему жизнь, а он вместо благодарности чуть тебя не съел? Мерзкий рыжий прохвост! Неужели у этих хищников нет ни капли благородства?

Остролистая пошевелила усами, уловив веселые нотки в голосе Листопада. Подняв глаза, она увидела лукавые искорки, пляшущие в его зеленых глазах.

- Наверное, он просто слишком мышеголовый, чтобы меня запомнить, - со вздохом признала она.

- Да что ты говоришь! - рассмеялся Листопад. - А ты чего от него ждала? Что он бросится вылизывать тебе ушки, угостит сочной мышкой и поведет знакомиться с мамочкой?

- Мне было так одиноко, - тоненько пролепетала Остролистая. - Мне просто… просто хотелось встретить друга.

Листопад сел рядом с ней, прижался к ее боку.

- У тебя есть друг, - твердо сказал он. - Вот он. Знаешь, пока тебя не было, я так обленился, что ни разу не ходил в патрулирование. Может, сходим, проверим туннели - хотя бы для того, чтобы убедиться, что наш рыжий негодник не увязался сюда следом за тобой? А потом проверим, не разучилась ли ты ловить рыбу.

Позже, когда трещины в своде пещеры потемнели, а лапы у Остролистой приятно ныли от беготни по коридорам, она одиноко лежала на своей мягкой подстилке и чувствовала, как отступает мучительное одиночество. Когда Листопад вышел из темноты и сел рядом, Остролистая громко замурлыкала.

- О чем задумалась? - спросил он.

- О том, как я рада, что вернулась, - честно призналась Остролистая. - Знаешь, видимо, я не создана для жизни в одиночестве.

Он лизнул ее в ухо.

- Я тоже рад, что ты вернулась!

Остролистая повернулась и заглянула ему в глаза.

- Ты когда-нибудь думаешь о котах, которые бросили тебя здесь?

- Все время, - тихо ответил Листопад. - Но это было так давно, что я многое забыл!

Остролистая моргнула. Она ушла из Грозового племени всего несколько лун тому назад, но не забыла ничего, хотя часто мечтала о забвении.

- Сколько же лун ты живешь в туннелях?

Листопад поежился и отвернулся.

- Больше, чем я смогу сосчитать. Но сейчас уже поздно что-то менять.

На этот раз Остролистой хватило ума не советовать ему отправиться на поиски своих друзей и родственников. Она просто теснее прижалась к боку Листопада и осторожно попросила:

- Расскажи мне о своей семье. Ее-то ты не мог забыть.

- Мою маму звали Сломанная Тень. Она была очень доброй и очень красивой. Она… она не хотела, чтобы я ходил на испытание в туннели. Наверное, чувствовала, что со мной случится что-то ужасное.

- Разве она не могла тебя остановить? - спросила Остролистая.

- Могла, наверное, но тогда я бы никогда не стал остролапом, - ответил Листопад. - А я хотел этого больше всего на свете.

Он замолчал, его зеленые глаза потемнели от горечи. У Остролистой сжалось сердце, она еще никогда не видела своего товарища таким несчастным.

- Ладно, - вдруг встрепенулся Листопад. - Что было, то прошло. Лучше расскажи мне о своей матери. Ты сказала ей, что уходишь из племени?

Остролистая принялась рвать когтями перышко.

- Н-не совсем, - пролепетала она.

Листопад замер.

- Ты хочешь сказать, что она даже не знает, где ты сейчас? А если она думает, что ты погибла?

- Это было бы лучше всего, - прошипела Остролистая. Сейчас она сама не знала, о ком говорит - о Листвичке или о Белке. - Все так запуталось, - со вздохом призналась она. - Понимаешь, у меня… короче, у меня две матери.

Она почувствовала, как Листопад насторожил уши.

- Две матери?

- Моя настоящая мать, ее зовут Листвичка, она целительница. По нашим законам целителям нельзя иметь детей, но Листвичка сбежала с Грачом, котом из соседнего племени, а когда вернулась, то втайне ото всех родила меня и братьев. Она испугалась открыть всем правду, поэтому скрыла свои преступления от племени и выдала нас за детей своей сестры, Белки. И Белка на это согласилась, она все скрыла даже от своего друга, от Ежевики. Он считал нас своими детьми, представляешь?

Листопад долго молчал. Потом осторожно спросил:

- Как ты думаешь, Белка вас любила?

- Да! - не задумываясь, ответила Остролистая. - Правда, Белка очень быстро перебралась из детской в воинскую палатку, ведь кормить нас она не могла, но она все время играла с нами и баловала, как все королевы балуют своих котят. Но она врала нам, понимаешь? Она бы никогда не открыла нам правду, если бы… если бы другой кот не заставил ее это сделать.

- А та… Листвичка, да? Как она к вам относилась?

Остролистая вздохнула.

- Нормально относилась. Она всегда проявляла к нам интерес, но я думала, что она делает это только потому, что мы дети ее сестры. Одно время я даже жила с ней в одной палатке, это было, когда я хотела стать целительницей. Потом я, конечно, передумала, целительство - это точно не по мне. Но Листвичка мне ничего плохого не делала, мне даже нравилось с ней работать…

- Она знает, что вам стала известна правда? - снова спросил Листопад.

- Да, - кивнула Остролистая, вспомнив свой последний ужасный разговор с целительницей. - Я… я сказала, что своими преступлениями она заслужила смерть, а она… Она ответила, что уже наказана всей своей жизнью.

Остролистая замолчала и посмотрела на остатки растерзанного пера, валяющегося у нее под лапами.

- Знаешь, что я думаю? - осторожно спросил Листопад. - Мне кажется, обе эти кошки очень сильно вас любили. И вообще, две матери - лучше, чем ни одной, верно? Что бы ты ни натворила перед тем, как сбежать сюда, они все равно не будут счастливы, считая тебя погибшей. Это ты наговорила сгоряча, ты сама так не думаешь. Нет, они будут тебя оплакивать, а в глубине души верить, что ты жива и в безопасности.

- Наверное, - нехотя согласилась Остролистая. Она смела лапой остатки пера. - Но как они могли жить со всеми этими гадкими тайнами? Ведь правда важнее всего на свете! Правда и закон.

- Нет, не всегда! - покачал головой Листопад. - Порой коты лгут не от того, что порочны в душе, а потому, что считают, будто так будет лучше для других. Например, твои матери могли верить, будто своей ложью они защищают тебя и твоих братьев. Несправедливо винить их в том, что они слишком сильно тебя любили.

Он погладил Остролистую хвостом по плечу, а она снова легла на подстилку.

Возможно, Листопад был отчасти прав - Белка и Листвичка любили и ее, и ее братьев. Но их любовь с самого начала была омрачена и испачкана ложью… А теперь все зашло слишком далеко, из-за тайн пролилась кровь. Она, Остролистая, убила Уголька только для того, чтобы навсегда сохранить позорные секреты Белки и Листвички.

«А потом я поняла, что не смогу жить с этой ложью, поэтому выложила все на Совете перед всеми четырьмя племенами… Выходит, Уголек погиб зря, а я из защитницы племени превратилась в убийцу».

Нет, у нее не было другого выхода, кроме как уйти.

Наверху похолодало. Рыбы в подземной реке стало меньше, поэтому Остролистая время от времени совершала вылазки в лес, проводя целые дни, выслеживая тощую белку или голубя. Листопад никогда не ходил с ней, по его словам, он всего несколько раз бывал наверху, чтобы собрать целебные травы для болевшей Остролистой, но ему там не понравилось. Листопад чувствовал себя наверху чужим.

Сердце Остролистой сжималось от жалости при взгляде на рыжую моду приятеля, с тревогой следившего за ней из темного отверстия туннеля. Казалось, черное подземелье стало для Листопада не только домом, но и тюрьмой. Все чаще Остролистая спрашивала себя, какая же сила удерживает его под землей? Неужели он, в самом деле, верит, будто искать свою семью уже поздно?

Во время охоты Остролистая все время искала глазами своего лисенка, но его будто след простыл. Лишь один раз ей попались полузанесенные снегом следы, ведущие в сосняк. Остролистая немедленно развернулась в другую сторону и помчалась к входу в туннель, приметой которого служили невысокие кусты, ярко зеленевшие на фоне снега.

Каждый раз, выходя наружу, она невольно ловила себя на том, что жадно вслушивается в звуки, доносящиеся из-за холма. Как-то там поживают ее соплеменники? Достаточно ли у них еды? Сыты ли старейшины? Не пришел ли в лагерь беспощадный Зеленый кашель?

Несколько раз ее лапы сами собой выносили ее на вершину хребта, пока она не оказывалась в паре лисьих хвостов от границы Грозового племени. Но стоило Остролистой только подумать о том, что она может столкнуться с кем-то из бывших соплеменников, как кровь стыла у нее в жилах, и она бросалась наутек, назад, к Листопаду.

Миновала еще четверть луны, тучи ушли, и над лесом просияло морозное синее небо. Холод стоял такой, что Остролистая подолгу дрожала на своей подстилке из перьев, не в силах уснуть. Она вертелась и крутилась, пытаясь поглубже зарыться в перья, но ее изводила тревога за котов, оставшихся на берегу озера. Как-то они там сейчас? Мерзнут? Голодают?