Необыкновенная семья - Линда Гуднайт

Колт отпрянул от окна и опять заорал в трубку:

— А как насчет частного сыщика?

Через полчаса после того, как он проверил фермерские финансовые бумаги и уже пришел в себя, чтобы заняться с Бекки, своим бухгалтером, кто-то постучал в дверь. Поняв, что посетителя, скорее всего, зовут Кэти, поскольку Куки никогда не утомлял себя такими пустяками, Колт напрягся.

— Войдите.

Дверь открылась, и действительно вошла Кэти. Она глядела на него своими огромными глазищами. Наверное, после прошедшей ночи она была в таком же ужасе, как и он.

— Что вам угодно? — Он не хотел быть резким, но вопрос уже прозвучал.

— Вы не забыли, что Эвана нужно показать врачу?

О господи! Он с таким грохотом швырнул на стол ручку, что Кэти вздрогнула. Сегодня же день осмотра Эвана!

— А вы не могли бы заняться этим сами?

— Не в этот раз. Вам, наверное, придется подписать бумаги на разрешение лечения. И только после этого, может быть, мне разрешат приносить его.

— Потрясающе, — он хлопнул по столу закрытой бухгалтерской книгой и встал, недовольный. Тратить время на Кэти и Эвана — не лучшее для него занятие. — У меня здесь полно работы, а я должен выполнять вашу работу.

Обвинение было несправедливым, он и сам это знал, но в последнее время он выпал из колеи и поэтому злился. А если Кэти снова посмотрит на него глазами грустного котенка, он вообще рискует лишиться рассудка.

— Извините, что побеспокоила вас, — Кэти гордо выпрямилась. Казалось, даже воздух вокруг нее раскалился от негодования. — Но этот маленький мальчик должен получить все, что полагается в его возрасте. Не его вина, что он был подброшен сюда, как бездомный щенок. И не моя вина, что вы прошлой ночью чуть не поцеловали меня, если именно это выводит вас из себя.

Да уж! Эта няня не боялась бодаться с быком. Все раздражение Колта сразу улетучилось. Оказывается, этот сероглазый котенок умеет сердиться не хуже дикой кошки. На этот раз из-за Эвана.

Защитница. Совсем, как настоящая мать. Она замечала все: как ребенок улыбнулся, как перевернулся в кроватке. Она играла с ним, разговаривала и гордо сообщала о каждом новом его достижении.

И вдруг ему в голову пришла невероятная мысль.

— Вы — настоящая мать Эвана? Кэти пару секунд хлопала глазами, а потом рассмеялась:

— Нет, я не мать Эвана, но понимаю его ситуацию лучше, чем большинство людей.

— Каким образом?

— Можно я объясню это по дороге? Колт скупо улыбнулся:

— Знаете, у вас бульдожья хватка, когда дело касается мальчика.

Но сразу же последовал за ней в грузовик. Как только они тронулись, Колт спросил:

— Так что вы имели в виду, когда сказали, что понимаете ситуацию Эвана лучше других?

— Я росла в приемных семьях, не зная, что случилось с моими родителями, не зная, почему они от меня отказались, — она взглянула на него, а потом опустила взгляд на ребенка.

Так вот почему у нее иногда появляется такой испуганный и затравленный взгляд!

— Наверно, трудно расти в таких условиях.

— Да. Значит, вы можете понять, почему я хочу, чтобы Эван никогда не чувствовал себя нежеланным? И я надеюсь… — она отвернулась и стала смотреть в окно, — я надеюсь, что кто-то будет любить его не за что-то там особенное, а просто, как Эвана. Каждый ребенок этого заслуживает.

У Колта внутри все перевернулось. Он переводил взгляд с нее на дорогу, с дороги на нее. Он не видел ее лица, только профиль. А Кэти все смотрела и смотрела на тянущиеся вдоль обочины пастбища, возможно, даже не замечая, как ковбои и фермеры в проносящихся мимо машинах приподнимают шляпы в знак приветствия.

Неожиданно для самого себя Колт перегнулся через сиденье и стиснул ее руку.

— С Эваном все будет в порядке. Будет сделано все возможное, чтобы отыскать его мать.

— А что, если она его не захочет? — Кэти отвернулась от окна, на лице у нее было написано беспокойство. — Вы об этом думали?

Конечно, думал. Ему потребовалось целых десять минут, чтобы убедить себя, что когда Наташа Паркер будет найдена (если это произойдет), то она примет своего ребенка с распростертыми объятиями.

Кэти протянула Эвану палец, и малыш сразу оживился:

— Должно быть, какое-то разумное объяснение тому, что она его оставила, но я не могу придумать ни одного. А вы можете?

— Ну-у. Да. Я думаю, что она, возможно, попала в тяжелое положение, а рядом не оказалось никого, кто мог бы помочь ей с ребенком. Ей, видимо, нужно время, чтобы встать на ноги. В финансовом смысле. Как только это у нее получится, она вернется за Эваном.

— Вы действительно так думаете?

— Конечно.

Он придумал этот маленький сценарий, чтобы убедить себя, что он только временный папаша. Ему даже думать не хотелось о том, что будет, если Наташа Паркер так и не появится.

Они добрались до невысокого кирпичного здания, вывеска которого извещала, что это и есть клиника.

— Вот мы и приехали, детка, — сообщил он, поворачиваясь к ребенку. Младенец отреагировал на это восхищенным лепетом и протянул ручонки к Колту. Покачав головой, Колт закрыл глаза и вздохнул. Кто может устоять перед такой прелестью?

Вынимая малыша из детского сиденья, он усмехнулся и сказал:

— А чему это ты смеешься, парень? Это ведь кабинет доктора.

Кэти засмеялась, и Колту понравился ее смех. Но и об этом ему тоже не хотелось думать.

— Я понесу его. — Он схватил шляпу и направился в клинику. Никогда еще в жизни он не чувствовал себя таким одомашненным.

Кэти бродила по своей чистенькой спальне, поправляла картины, которые в этом не нуждались, переставляла книги на полке, которым это тоже не требовалось. Она делала все, чтобы оттянуть неизбежное. Цезарь, растянувшийся рядом с ней, изредка с любопытством взглядывал на нее и опять засыпал.

Теперь, когда Эван вошел в нормальный график, Кэти понимала, что ей пора заняться своими делами, связанными с ее строительным проектом. Она уже присмотрела участок земли и поговорила с подрядчиками, которых собиралась пригласить на строительство. Ничего этого не произойдет, пока она не оформит ссуду. А значит, нужно напомнить Колту о его обещании.

С того дня, когда они ездили с Эваном к врачу, между ними установились дружеские отношения, и ей не хотелось их разрушать.

С облегчением узнав, что ребенок абсолютно здоров и нормально развивается, они с Колтом отпраздновали это известие мороженым с фруктами. За горами помадки и взбитых сливок она узнала о Колте Гаррете столько, что это сделало его гораздо более реальным, чем тот образ, который хранила ее девичья память. Он с гордостью рассказал ей, как сам, один, построил ранчо, начав с одноместного туристического трейлера, и что это вызвало уважение к нему во всем Техасе. Он рассказал ей о Джетте, своем брате-партнере, который участвовал в родео и месяцами не появлялся дома. А еще Колта волновали слухи о цене на пшеницу и отсутствие дождей. Он так доверительно вводил ее в курс своих дел, что она чувствовала себя важной персоной.