Арест (СИ) - Ангелос Валерия

Разве невесты убегают от таких женихов как Адам? Чувствую себя истеричкой. Полной идиоткой. Но иначе поступить не способна. Подчиняюсь внутреннему зову.

Бежать. Бежать. Вот о чем вопит голос разума. Чем быстрее, тем лучше. Со всех ног мчаться прочь. И плевать на последствия. А впрочем, именно последствий я и жажду избежать.

Этот мужчина уничтожит меня. Убьет. Морально. Выпьет до дна. Поработит целиком и полностью. Чую. Чувствую. Поэтому нет ничего более разумного и естественного, чем удирать от него со всех ног. Использовать последние капли разума, сорваться и мчать прочь.

Я не беру кредитные карты, намеренно собираю наличные, подкапливаю необходимую сумму постепенно. Скрываться придется долго. Пока ему не надоест меня искать.

А ему надоест? Надеюсь. Черт дери, очень надеюсь.

Он пожелает подобраться к сенатору Сеймуру с другой стороны или же выберет иной путь. Если честно, мне глубоко наплевать. Просто я не собираюсь играть роль его идеальной жены, быть очередным пунктом неизвестного коварного плана.

Я оставляю свой мобильный телефон, отказываюсь от каких-либо средств связи, пакую самое необходимое в обычную сумку и ухожу. Я даже одежду захватываю ту, которую мать приготовила, чтобы отдать на благотворительность. Не свою.

Дальше усаживаюсь в автобус и держу дорогу в неизвестном направлении. Правда не представляю, где именно остановлюсь в итоге. Чем сильнее запутаю следы, тем лучше. Несколько дней пережду в отеле. После попробую устроиться на работу. Хотя будет трудно обойтись без документов. Впрочем, наличности хватит на месяц минимум, особенно при скромном образе жизни, а транжирить финансы не собираюсь.

Адам разозлится. Взбесится. А может и нет? Может у него в запасе есть дополнительные идеи? Мир не сошелся клином на мне и моей семье, не только у нас существуют связи в Сенате. Найдет другой вариант и успокоится. Хочу в этом верить.

А вот представлять взбешенного Адама совсем не хочу. Жутко. Моя фантазия будто нарочно подбрасывает особенно жуткие и чудовищные картины.

Я вдруг понимаю, что никогда не видела его в подобном состоянии. Наоборот. Ледяная сдержанность. Этот мужчина контролирует себя. Впечатление, точно срывы у него исключены. Он виртуозно исполняет любую роль. Заботливый. Приветливый. Милый. Набор красивых эффектных масок. Образы. Лживые. Фальшивые.

Я отказываюсь быть частью его фарса. Хватит. Достаточно.

Адам подавляет. Пожирает волю и плавит мозг. Не знаю, как ему это удается, однако он умудряется растворять в себе, сжигать дотла, пресекать любые попытки мятежа. При чем делает все настолько мягко и легко, невозмутимо, небрежно, что ты и не замечаешь, как начинаешь есть с его ладони, падаешь на колени, подобострастно заглядывая в глаза своего господина и хозяина.

И это не только про секс. Он умеет ломать людей. Не только физически. Прекрасно разбирается во всех тонкостях воздействия. Опустит на самое дно так, что тебе даже понравится. Начнешь просить продолжения, взмолишься, лишь бы добавил еще.

Я не стану очередной покорной куклой. Нет, никогда. Я отказываюсь превращаться в податливый воск в его руках. И если надо трусливо сбежать, сбегу. Наплевать.

Поселяюсь в отеле на отшибе города. Чужого города. Не моего. Выбираю все случайным образом. Догадаться о моих планах нереально, ведь я ничем конкретным при этом выборе не руководствуюсь.

Проходит день. Еще один. Блаженный покой.

Выхожу на улицу исключительно ради приобретения еды. Возвращаюсь с полными пакетами, специально покупаю побольше, чтобы потом подольше не покидать свое убежище.

Мое тело реагирует в момент. Лишь стоит переступить порог комнаты. Пот прошибает спину. Жидкий лед стекает вдоль позвоночника. Пульс резко сходит с ума, ударяется в безумие.

Я закрываю веки только на секунду, отчаянно пытаюсь преодолеть вспышку паники, побороть безотчетный ужас, а когда открываю, то передо мной уже возникает Адам.

Выходит в коридор, перекрывая собой свет, льющийся из окна. Погружает во тьму.

Пальцы разжимаются. Выпускаю пакеты. Грохота не слышу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Бросаюсь назад. Точнее — пытаюсь броситься. Делаю одно движение, а большего попросту не успеваю. Мужчина настигает меня в секунду и захлопывает дверь.

Содрогаюсь, вжимаюсь в поверхность, мечтаю стечь вниз и хоть таким путем отсюда исчезнуть. Но никто не позволяет получить легкое и спасительное избавление.

Щелчок закрытого замка. Огромные кулаки упираются по обе стороны от моей головы. Кажется, только теперь осознаю, какой он гигантский. Возвышается будто скала. Давит, вынуждает гнуться к земле, все ниже и ниже.

Во рту сухо. Совсем. Сглотнуть не удается.

Его глаза холоднее хирургической стали. Взгляд полосует безжалостно. Режет мое лицо, кромсает губы, проходится по горлу.

А его рот ухмыляется. Едва. Слегка. Словно издевается. Насмехается.

— Что дальше? — сдаюсь, первой нарушаю звенящую тишину, готовая что угодно сейчас выпалить, лишь бы хоть немного заглушить бешеный бой крови в ушах. — Убьешь?

Адам не отвечает.

Словами не отвечает.

Вгрызается в меня. Губы вбиваются в губы. Ладонь накрывает горло, движется выше, сдавливает подбородок, мешая отвечать, подаваться вперед.

Это поцелуй жестче любого секса. Как удар. Как укус. Но это настолько сладко и пьяняще, что я улетаю от абсолютно нереального кайфа. Задыхаюсь.

Его язык сплетается с моим языком. И трахает. Буквально силой берет, вынуждая задрожать, затрепетать от переполняющей изнутри эйфории.

Я отзываюсь. Откликаюсь. Но черт. Дьявол. Он не позволяет. Не дает и шевельнуться, пресекает любое движение. Поглощает и пожирает.

Адам вдавливает меня в дверь, прижимается всем телом, впечатывает, обдавая жаром натренированных мускулов. Все будет так, как хочет он. Всегда. Бежать бесполезно. И даже опасно. Если хочу выстоять в борьбе, нужно придумать план получше.

А пока… наказание только начинается.

11

Я должна бороться с ним. Должна ему противостоять. Но как осуществить это все на практике, если его губы вмиг пожирают остатки гордости и воли. Никогда я настолько явно не ощущала чужое превосходство, желание подчиняться и покоряться, не таяла в мужских руках. Логика отключается. Разумного объяснения нет. Но я просто чувствую: пощады не светит.

— Как ты меня нашел? — рвано выдыхаю, лишь стоит Адаму отстраниться, обращаюсь в пепел под тяжелым пристальным взглядом.

Голубые глаза. Небесные. Ясные. Но здесь и сейчас они выглядят темнее самой беспросветной ночи. Разве свет бывает сосредоточением мрака?

Квинтэссенция темноты. Весь он. Запретный. Запрещенный прием. И мне не выбраться из капкана мускулистых рук, не вырваться, не спастись. Глупо убегать. Глупо даже просто пытаться.

Мой вопрос опять остается без ответа. Хотя… не совсем. Мужчина склоняется ниже и выразительно втягивает воздух у моего горла. Ведет носом вдоль шеи, избегая прямого соприкосновения. Пробуждает внутри волны голодной дрожи.

Будь ты проклят!

Но пока проклята только я. Проклята этим невозможным и нереальным мужчиной. Повержена им. Сокрушена. Уничтожена и разбита вдребезги.

Жаркое дыхание опаляет, оставляет клеймо. От ощущения сдерживаемого напора меня потряхивает гораздо сильнее, чем от явной атаки. Нагнетание действует похлеще огня. Прожигает кожу.

Черт. На что он намекает? Выследил меня по запаху? Как животное? Бред.

А вообще существует отличное логическое объяснение. Камеры установлены повсюду. Обширная сеть видеонаблюдения позволяет отслеживать преступников. Наша система распознавания лиц никому не позволит далеко скрыться. Достаточно несколько раз попасть под прицел и специальная программа просчитает вероятные маршруты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Почему я сразу об этом не подумала? Почему не заметила настолько важный и серьезный момент?

Учитывая место работы Адама, было странно надеяться на легкое избавление. У него волчья хватка, хищные повадки. Он привык выслеживать правонарушителей.