Страховой случай - Владимир Макарычев

– Заждались, – выкрикнула из кухни Светка, – баню из-за тебя остудим! Коля не вытерпел, пошел мыться. Ребятишек помыла сама. Поиграй пока с детками, я не успеваю с готовкой.

Старшая девочка пригласила Марину в свою комнату:

– Тетя Марина, посмотри фотографии нашего класса. Вы же классными были с первого по пятый.

Марина с удовольствием перебирала фотографии своих воспитанников и думала о быстротечности времени. Она тогда работала в школе учительницей английского языка и узнала всех без исключения.

– Миша, как он возмужал! Наташа прическу сменила, а коса была самая длинная и красивая. А это какой класс? – спросила она, с интересом разглядывая цветную фотографию взрослых школяров.

– Тетя Марина, да вы что? Уже одиннадцатый!

– А кто этот мальчик?

– Саша Зеленов, – ни о чем не подозревая, ответила девочка, – собирается пойти по стопам своего отца, поступать в школу милиции.

– А сама в какой вуз готовишься?

– Мечтаю стать учительницей. Как и вы, тетя Марина. Неужели не помните Сашу Зеленова? Вы же встречались с его отцом! Любили друг друга!

Марина спокойно восприняла вопрос девочки, не удивляясь ее осведомленности. Взрослая она уже, а вот опыта недостает, потому и пытается наладить разговор на интимную тему. К тому же Светка, совсем недавно делясь новостями, проговорилась о проблемах дочери. В семнадцать лет все три летних месяца жила с тридцатилетним мужчиной, приезжим москвичом со странной фамилией Головешкин и таким же странным именем «юморной Тема». Вроде как от него забеременела. Разыскивает будущего папашу, а он прячется в своей Москве. Вроде бы совета у Марины просит, а чем она может ей помочь?

– Мужики пришли! С легким паром! – раздался из прихожей громкий возглас Светланы, и в комнату вошел Николай.

– Собирайся, красавица, в баню. Пару оставили, поторопись.

Приглашение было излишним. Хотелось поскорее лечь на кутник, попариться березовым веником, смыть усталость и ни о чем не думать.

– Все, ребята, побежала. – Положив на кровать альбом с фотографиями, Марина проворно направилась к выходу. Даже не поинтересовалась, с кем же на кухне разговаривает подруга. Правда, голос мужчины ей был знаком, но это точно не Николай.

В натопленной бане было жарко. Она отхлестала себя обмякшим от горячей воды веником, несколько раз выбегала на улицу, обтирая жаркое тело жестким апрельским снегом, а потом, насладившись одиночеством, разнежив тело и успокоив чувства, завязала мокрые волосы полотенцем, накинула короткий халатик и впорхнула на крыльцо.

Сильные мужские руки неожиданно подняли ее размякшее тело и понесли в дом. Она безвольно поддалась, положив голову на грудь незнакомцу. В сознании пронеслась догадка – именно так брал ее на руки лишь один человек, и вырваться из его цепких объятий, сопровождавшихся страстными поцелуями, было невозможно. Кто же все-таки он, этот наглец?

Разгадка разрешилась быстро, как только силач открыл дверь и занес ее в прихожую. Она не сразу заглянула ему в лицо, не решалась, желая как можно дольше продлить удовольствие. Между тем похититель уверенной медвежьей походкой нес ее, как свою добычу, прямо в заполненную светом столовую.

Марина подняла глаза, тут же зажмурилась, не веря самой себе, и снова открыла их. Ошибки быть не могло. Старая и далекая любовь Валентин Зеленов еще крепче сжимал ее в своих объятиях. Она инстинктивно обняла его жилистую шею руками. И только голос Светланы вернул ее в реальность.

Машинально сели рядом за стол. Не отрывая друг от друга взглядов, выпили по рюмке водки, даже забыв закусить. Марина, как завороженная, слушала, смотрела на окружающих и молчала. Остальные трое весело общались и выпивали, казалось, ее присутствие никого не заботило. Она сравнила свое состояние с вечно требующим внимания котенком Пушистиком. Хотелось внимания, заботы и ласки.

Мысли Марины витали в далеком прошлом. В тот раз Валентин ложился в госпиталь, а на самом деле целую неделю они жили у Светланы. Незабываемые дни, полные счастья. Лечение в госпитале он всегда использовал как хорошее прикрытие, искусным конспиратором был. Она же, незаметно для себя, с упоением втянулась в придуманную им игру. Даже когда тайна раскрылась и ей пришлось уехать из поселка, Валентин продолжал ее навещать в областном центре.

«Сегодня здесь все свои, друзья, – подумала Марина, – не предадут, не обидят. С ними легко. К Валентину возврата нет, да и я ему в жены не нужна. Пропустил свой случай! Было время, а сейчас в прошлом. Молодцы Коля со Светкой, нашли способ скрасить мое настроение. Посидим, да и по домам. Будет что вспомнить».

Ей хотелось выговориться, выпить, слушать окающую и не всегда правильную речь Валентина, ощущать его горячую руку на своих коленях.

Валентина пригласил домой Николай, но по его настойчивой просьбе, что было удивительно, так как после разрыва с Мариной бывший возлюбленный, казалось, совсем ее позабыл. Да и не доступна она была для него в теперешнем общественном положении, с сожителем-бизнесменом.

Не мог Николай читать чужие мысли, хотя знал Валентина слишком давно, чтобы почувствовать его настроение. Валентин слыл непредсказуемым, ловким и коварным человеком. Улыбаясь, мог вынести человеку смертельный приговор. Но ему все прощалось. Он был своим в том обществе, жил и поступал по известным правилам.

В этот раз на Валентина нахлынуло чувство, заставившее позабыть о первоначальной цели встречи с Мариной. «Как у нас хорошо начиналось, – думал он. – Первая физическая близость состоялась, когда она еще была замужем. Товарищи завидовали. Да и сам подтянулся, даже курить бросил. Покатился с ней, как колобок с горки, незаметно для себя влюбился. До тех пор, пока в роли хитрой лисы не выступила законная супруга. «Испорчу карьеру, пошто детей бросаешь, связался со стервой». Да еще на Маринку наехала. Вот и расстался. Благополучие оказалось важнее страсти. Она и не держала, слишком гордая». Рассуждал так от ревности, но себя виновным не считал. Очень хотелось вернуть ее, смять, расправить, словно скомканную бумагу. Злоба, страсть обладания, перемешанная с местью, захватывали его все больше и больше. И ради выполнения поставленной цели Валентин готов был на что угодно.

Он неспешно, чуть пошатываясь, вышел из комнаты. На него не обратили внимания. Женщины оживленно болтали, Николай укладывал спать расшалившихся детей.

Медленно, словно конная упряжка на скоростной автотрассе, полилась знакомая мелодия: «Не обижайте любимых упреками», подзабытая, но по-прежнему душевная. В дверном проеме стоял улыбающийся Валентин с гармошкой в руках. Чем шире раздвигал меха инструмента, тем громче звучала музыка. Светка приятным грудным голосом подпевала: «Бойтесь казаться любимым жестокими. Очень ранимые, очень ранимые наши любимые».

Вдруг плавная лирическая песня перешла в разухабистую и веселую частушку.

Будоражит кровь любовь,

В голове все вертится.

Даже с водкой завязал,

Самому не верится!

Повстречал свою любовь,

Самому не верится!

Мысли разные о сексе

В голове все вертятся.

Не прекращая играть, Валентин наклонился к Марине и горячо прошептал:

– Оставайся на ночь. Комнату нам выделили, как и раньше, с окном на улицу. – Тут же отложил гармонь в сторону и, подняв Марину на руки, не стесняясь, на виду у друзей понес ее в комнату.

Не было предварительных ласк, один лишь бесконечный поцелуй в губы. На его желания отвечало все ее тело: язык, руки, ноги и покрывшаяся капельками пота нежная кожа. Он с неистовством отдавал, возвращая любимой горечь вины и долгой разлуки. Внезапно, за один короткий вечер, все было прощено, восстановлено, казалось, невозможное, и обоим в этот миг казалось, что старая любовь разгорается с новой, необычной силой.

Но физическая близость не принесла Марине душевного равновесия. Она твердо решила не продолжать дальнейший вечер и не испытывать судьбу.

«Срочно домой! О прошлом забыть!» – приказала сама себе, а когда Валентин предложил проводить ее домой, резко бросила:

– Провожатых не нужно!

6

На следующее утро Николай с Валентином собирались на охоту. Ледоход на реке прошел, озера очистились от снега. Открытия еще не было, но друзей формальности не беспокоили. Утка начала перелет из южных краев, а глухарь заухал на бесцветных лесных полянах, зазывая глухарок. Тетеревиный ток еще не начинался. Бывалый охотник знает, что убивать следует самца, так как самка к лету выведет потомство. Ранней весной лучше идти именно на глухаря, токуют лишь взрослые петухи, самки на ток прилетают с опозданием на две недели. Да и с практических соображений убивать самца выгоднее, мяса с него вдвое больше, чем с глухарки.

– Выезжаем в обед, на моем «уазике», – сказал Валентин. – Тридцать километров в лес, местечко Боровое. Там, где мы три года назад взяли по двадцать килограмм живого веса, считай, каждый шлепнул по четыре самца. Будем не одни. Меня просили подстраховать областных охотников, у них нет разрешения на охоту. Переночуем в брошенном домике лесника, а с утра в сосновый бор.