Золотая пантера - Пламен Митрев

Уже перевалило за полночь, когда гости разошлись. Альтрен предложил двоим незнакомцам переночевать в. его собственной комнате, что находилась в дальнем углу таверны. От остальных помещений ее отделяла массивная дубовая дверь, и меблировка была получше, чем в гостевых комнатах на втором этаже. Немногие могли похвастаться, что им довелось отдыхать в святая святых хромого туранца, поэтому его решение приютить у себя почти незнакомых Плама и Пепина удивило даже видавшего виды Румея Оглу. Альтрен отвел гостей в комнату и вернулся за стойку. Зорко осмотрев помещение, он принялся наводить порядок. Разогнал стайку куртизанок, которые совершенно откровенно заявляли о своем желании составить компанию красивому славину. Ему даже пришлось по-отечески шлепнуть по тощему заду Длинную Лили, которая не привыкла, чтобы ей отказывали…

Когда гости остались одни, все время молчавший Пепин одобрительно сказал:

— Ничего не скажешь, Плам, отличный поединок. — Бывший раб-гладиатор был скуп на похвалы, поэтому эти слова можно было принять как высшую похвалу. — Но все-таки, не стоит так раскрывать себя! Среди этой мерзости наверняка найдется немало таких, которые ни перед чем не остановятся, лишь бы уничтожить спутников Повелителя Зари.

— Ты абсолютно прав, дружище! Но я не мог позволить, чтобы при мне обижали порядочную девушку. К тому же и она нам поможет найти наших товарищей.

— Да, девчонка хороша! Да и этот Альтрен кажется мне порядочным человеком. Но для Уркио с этих пор ты — первый враг! И должен тебе сказать, что к этому зуагиру не стоит относиться пренебрежительно. Я из опыта знаю, что пустынные племена обычно очень коварны и мстительны!

— Все равно мы завтра уходим. Давай поспим немного, а то завтра рано вставать! Спокойной ночи, Пепин!

— Приятных снов, Плам! К тому же я знаю, кто тебе будет сниться! — шутливо бросил Пепин и тут же, повернувшись на другой бок, шумно захрапел. Лохматый пес уже давно дремал у двери, готовый в любой момент предупредить хозяев о возможной угрозе. Этот сторож был всегда начеку.

А молодой славин долго ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть. И не столько воспоминания о схватке были тому причиной, сколько образ прекрасной Златовласки. Плам сразу понял, что помимо необыкновенной красоты, девушка была наделена доброй душой и природным интеллектом. У Плама не было богатого опыта знакомства с женщинами. И образ прекрасной корсарки долго стоял у него перед глазами, пока богиня любви и сна Деркето не наслала на него глубокий, полный надежд и сладких грез сон…

На борту бывшего флагманского корабля иранистанского флота царило лихорадочное оживление. Гребцы, бывшие невольники, а теперь свободные граждане, умывшись и переодевшись в чистые одежды, приобрели человеческий вид, а некоторые выглядели довольно-таки воинственно. Палуба галеры была очищена от трупов и вымыта.

Конан, которого тут все называли Амрой, приказал отдать последние почести погибшим в бою ксерксам. Особенно торжественно прошло прощание с капитаном гвардейцев храбрым Ивкоенпашем. Погибших в морском сражении обычно заворачивали в белый саван или клали в мешок. Туда же клали и оружие, с которым усопший не расставался при жизни, и отправляли тело в морскую глубину.

— Достойный был воин! На трапезе Валхала я скажу ему об этом! — коротко сказал киммериец, наблюдая за тем, как опускают в воду тело огромного гвардейца.

Взятых в плен ксерксов погрузили на лодки и отправили восвояси. Некоторые иранистанские моряки и десяток Серебряных Леопардов предпочли остаться на галере, присоединившись к Белому Братству. Для ксерксов потеря предводителя и вражеский плен было равносильно унизительной смерти в глазах своих. Поэтому они не испытывали особого желания вернуться домой. К тому же многим из них нравилась вольнолюбивал жизнь корсаров, овеянная славой великого Амры!

Ночью прямо на палубе разожгли костер и устроили для экипажа пир. Гребцы даже успели позабыть о нормальной еде, а корабельный кок не был в состоянии приготовить такого обилия пищи в камбузе. Конан запретил своему экипажу напиваться и грабить каюты адмирала Эбемиса и его помощников, как и посягать на гарем убитого главнокомандующего. Зная суровый нрав своего легендарного главаря, шайка морских разбойников не посмела ослушаться и беспрекословно подчинилась приказу.

Старшим боцманом был назначен длиннобородый туранец Мюмюн Бег, старый соратник словно возвратившегося из небытия предводителя Белого Братства. Конан сам подарил ему кафтан, шитый золотом, чем боцман страшно гордился. Киммериец собрал в кают-компании капитанов двух хауранских ладий — своих верных друзей Гелронда и Юму. Мюмюн Бегу поручили охранять людей Конана — все-таки от незнакомой толпы всего можно было ожидать…

— Вы должны продолжать искать! Если в ближайшие дни никого не найдете, отправляйтесь в Аграпур и сообщите Богарду о случившемся. Я буду ждать его на острове Маане! — обратился Конан к хауранам. Оба капитана задумчиво слушали своего друга, все еще переживая события дня. Даже зная великого Конана, они не могли поверить, что он почти один победил целую роту элитной гвардии шахима Рапторхана! Но самой большой неожиданностью для них стала новость, что именно он и был тем самым легендарным Северным Львом — Амрой, о котором слагались легенды! Разве не Коборг, король Хаурана, и его брат благородный принц Морг приказали им подчиняться Повелителю Зари мудрецу Богарду? А он в свою очередь повелел им во всем слушаться Конана?! И именно Конан оказался страшилищем Вилайета кровожадным Амрой! Но почтенные морские волки привыкли подчиняться приказам свыше. Поклонившись Конану, они отправились на свои ладьи.

Оставшись одни, друзья блаженно вытянулись на мягком диване в огромной каюте. Юма, болезненно морщась от боли в левом плече, куда его ранили, отпил из бокала сладкую медовуху. Гелронд задумчиво принялся чистить апельсин. Человеческие радости и скорби были чужды прекрасному альбу, и он почти не слушал о чем говорят Юма и Конан.

— Помнишь, я говорил тебе, что у меня есть небольшой опыт морского боя, — смеясь, сказал Конан, обращаясь к Юме.

— Кто знает, какая муха сегодня тебя укусила, дурья ты башка! — ласково ответил огромный кушит. — Когда мы вдвоем напали на эту галеру, я было подумал, что ты не в своем уме. Но ты ведь знаешь, что и я немного не в себе…

— Да, меня часто недооценивали, но это всегда приносило мне победу…

— Ты — дикарь, Конан из Киммерии! Как ты мог промолчать, что тут тебя знают как Амру-Льва, знаменитого на все моря пирата! И не сказать об этом старому другу!