Этидорпа, или Край Земли - Джон Ллойд

«Манускрипт того, кто Я – Человек»

Глава 4

Поиск Знания – Алхимическое письмо

Я – человек, который к своему будущему несчастью, был неудовлетворен знанием, исходящим из обыкновенных книг, касающихся полунаучных предметов, в которые я был погружен долгое время. Я изучал текущие работы моего времени по философии и химии, надеясь найти в них что-нибудь ощутимое, касающееся отношения духа и материи, но все было тщетно. Астрономия, история, философия и сопутствующие работы по алхимии и оккультизму появились, в конечном счете, но и они не удовлетворили меня. Такое обучение проводилось тайно, хотя я и не осознавал какой-либо необходимости для утаивания. Так или иначе, при каждой возможности я знакомился с одной алхимической мудростью, которая могла быть получена через опыт либо посредством переписки с другими, которых я находил в качестве ведущих исследований того же направления. Перевод Гебера «De Claritate Alchemiae» случайно оказался в моем распоряжении, а позже – оригинальная версия на латыни Боехаавса «Elementa Chimae», опубликованная и переведенная в 1753 году Петером Шоу. Эти удивительные труды пролили немного света на историю химии, являясь гораздо более изысканными, чем любая другая современная работа. Это вдохновило мой глубочайший интерес к их талантливому автору и, в конечном счете, познакомило меня с братством адептов. Ибо в этой публикации, хотя ее автор и не признает оккультизма, надлежит найти талисман, который даст возможность каждому искреннему исследователю света стать членом тайного общества «Химически совершенствующие естественную философию», с которым я стал вскоре связан, как только был найден ключ. Затем последовало систематическое исследование авторитетов алхимической школы, включая Гебера, Мориенуса, Роджера Бекона, Джорджа Рипли, Раймонда Лулли, Бернарда, князя Тревиза, Исаака Голландца, Арнольда дела Вильянова, Парацельса и других, не упуская работ выдающегося ученого Ллевелина.

Я открыл, что многие талантливые люди все еще твердо верят в утерянное искусство алхимии, и что среди последователей трижды прославленного Гермеса могут быть государственные служащие, священнослужители, адвокаты и научные работники, которые по разным причинам неизменно скрывали с великим тактом свою связь с братством адептов. Некоторые из этих людей написали научные монографии самого различного характера по тем работам, которые циркулируют среди нашего братства, а для их материалистических читателей едва ли покажется возможным, что их авторы погрязли в галлюцинациях любого рода, хотя другие затаенные лидеры в церкви были явно по ту сторону оккультного соблазна.

Было очевидно, что большее число надеялись при изучении трудов алхимиков найти ключ к алкахесту (Alkahest) Ван Хельмонта, то есть, открыть Философский Камень или Эликсир Жизни. Из их писаний было видно, что внутреннее сознание вдумчивых и научных работников восставало против заключения в узкие рамки материалистической науки, в рамках которой они были вынуждены появляться в качестве догматических пессимистов. Для них каждая ортодоксальность, действуя как бремя, запрещала интеллектуальное рассуждение, которое было возведено в ранг ереси. Некоторые из моих сотрудников были ловкими манипуляторами, они трудились экспериментально, исследуя в своих лабораториях предположения тех одаренных изучающих, кто погружался в загадочные формулы, рекордированные в их тайны, близкие ученикам герметической мудрости. Поэтому это и показано в истории, которую я рассказал. В этом девятнадцатом столетии существует братство, члены которого являются настолько же искренними в своей вере в истину эзотерической философии, насколько были искренни последователи самого Гермеса. Ученые, обменивающиеся между собой литературой, в которой материализм того же века был сведен к тем обманчивым и мрачным периодам, породившим его.

Однажды на мой адрес пришло почтовое отправление – таким способом происходит циркуляция нашей литературы. При изучении пакета я обнаружил много наставлений и советов от неизвестного члена нашего круга. Я уже становился обескураженным от ментального заблуждения, к которому меня привели мои исследования, и содержание письма заинтересовало меня. А письмо произвело на меня неизгладимое впечатление. Казалось, что оно долгое время циркулировало среди членов в Европе и Америке, потому что на нем было много пометок на полях, датированных в разное время, но каждый из читателей по какой-то одной причине отклонял задачу, предложенную в письме. Из содержания, несмотря на то, что оно было изложено восхитительно, был очевиден отпечаток двусмысленного алхимического стиля. Автор явно был сведущ в алхимии, и чтобы моя ситуация была правильно понята в этой поворотной точке приключения моей жизни, письмо приводится полностью.

Алхимическое письмо Брату адепту – дерзаю открыть пещеру Зороастра, или умственные отражения философов, посредством которых они сообщаются друг с другом из пещер

Знайте, что Гермес Трисмегист не создал, а дал для нашей философии свое имя – герметическое искусство. Развитое во времена темного мистического века, до начала античности, оно пронеслось через медленно пробегающие циклы, чтобы быть замененным вечно готовым легкомыслием исследователей 19 века. Оно жило, потому что наделено качеством, никогда не умирающим – истиной. Современная философия, фрагментом которой является химия, добывает себе пищу из первичных фактов, которые были раскрыты в древнем Египте через герметическую мысль и запечатлены герметическим шрифтом.

«Герметические аллегории», настолько разнообразные в толковательной восприимчивости, привели последующих мыслителей к спекуляциям и экспериментированию, оказавшимися выгодными миру. Не является странным то, что некоторые последователи Гермеса, особенно темпераментные и изобретательные, развили туманные теории, более не объяснимые и включающие в себя неудобопонятные духовные рассуждения. Знайте, что предел психо-химических исследований есть приближение к беспредельному. Соответственно, классу пришлось поверить, что проекция натуральных умственных способностей на более высокое состояние сознания, названное «способность мудрости», и представляет конечную возможность алхимии. Достижение этого возвышенного состояния все еще считают осуществимым многие искренние ученые. Оказавшись на высоком плане, человек не был сдерживаем материальными препятствиями, он пребывал в духовном спокойствии, которое является изумительной реализацией смертного совершенства. Сильно экзальтированный он пребывал в обнаженном параллелизме со Всезнанием, и сквозь освещенное понимание мог наслаждаться теми возвышенными радостями, которые уступают только божественным.

Несмотря на использование многих трудов этих философов, в которых из-за нашей способности к пониманию чувство здравого смысла потеряно в пассажах бессвязной мечтательности и резонанса терминологии, некоторые из чистейших духовных исследований, когда-либо известные миру, были сделаны на пике расцвета истории. В этой плоскости существовало много оскорбленных алхимических философов, в некотором отношении выше уровня сегодняшней науки. Многие из них жили лишь во имя блага мира, в атмосфере выше материалистических орд людей того мира, тяжело работая над своими тиглями и перегонными кубами, и умирали в своих клетках «не издавая звука». Возьмите, к примеру, Eiranacus Philalethes, который, родившись в 1623 году, жил в одно время с Робертом Бойлем. Фрагмент из его писаний проиллюстрирует цель, которую преследовал ученый во имя истинного света алхимии, чтобы запечатлеть его открытия в аллегориях, и мы не вправе требовать от него четкости выражений:

«Ищущий всех сердец знает, что я пишу правду, что также нет причины обвинять меня в зависти. Я пишу неустрашимым пером в неслышном стиле в Божью честь, в пользу моих соседей, с презрением к миру и его богатству, потому что Элиас художник уже рожден и славные вещи теперь провозглашены в Божьем городе. Я осмеливаюсь утверждать, что все же владею большими богатствами, чем все богатства целого мира, однако я не могу их сделать полезными по причине соблазнов мошенничества. Я презираю, ненавижу и питаю отвращение к идолопоклонству золоту и серебру, которыми празднует суета и помпезность мира. О, омерзительное зло! О, самодовольное ничтожество! Поверите ли, что спрячу искусство от зависти? Нет, истинно, я протестую, я огорчен до глубины души тем, что мы (алхимики) подобно бродягам, перед лицом Господа снуем по Земле. Но в чем необходимость многих слов? Вещь, которую мы видели, держали, сделали, которую мы имеем, владеем и знаем, которую мы провозглашаем, отодвинута из сострадания к серьезно изучающим, и возмущения золота, серебра и драгоценных камней. Верьте мне, время у двери, я чувствую это в духе, когда мы, адептисты вернемся отовсюду и не будем опасаться какой-либо ловушки, лежащей перед нашими жизнями, но мы возблагодарим Господа нашего Бога. Я бы сказал Богу, что каждый изобретательный человек на всей Земле поймёт эту науку, когда она будет оценена лишь за её мудрость; и только добродетель будет в чести».