Смеющийся Пеликен - Евгений Наумов

Оленей его и Тэйгу увели. Прибежал старик в селение, трясется, плачет. Утром собрались юноши и решили в погоню за врагами отправиться. И Ненек собрался тоже идти. Говорят ему богатые юноши:

— Не можешь ты с нами идти. Одежда у тебя никудышная, торбасов нет и подбивка на лыжах плохая. Да и говорить ты не умеешь.

— Не говорить иду я с врагами, а сражаться, — отвечает Ненек.

— Ну, иди, тебе же хуже будет, — сказали они. — Убьют тебя там. — Ладно, пусть убыот, — говорит он. — Все равно смерть одна бывает.

Отправились. Как только вышли, Ненек сразу отстал. Далеко впереди идут юноши, вот уже еле видно их. Оглядываются и над сиротой смеются. Тут Ненек быстрее побежал, в один миг догнал юношей и, не сбавляя хода, одного за другим обгонять начал. Теперь, уже все юноши отстали. Говорят:

— Ну и ну, вон, оказывается, какой быстрый. Ничего, посмотрим, как сражаться будет.

По постепенно во время пути все меньше и меньше становилось богатых юношей. Как переночуют в тундре, наутро вполовину меньше их — за ночь разбегаются неизвестно куда. В конце концов решили они не сражаться с врагами, а состязаться — слишком уж мало их осталось. Один Ненек никого не слушает, упрямо впереди идёт.

Пришло в селение к врагам всего десять юношей. Крикнули:

— А ну, это мы пришли! Теперь отвечайте нам. Вы всех оленей забрали, Тэйгу увели.

Состязаться с вами будем. Кто победит, Тэйгу в жены возьмет, олени тоже его будут.

Согласились враги.

— Дальше не ходите, — говорят. — Там стойте. Завтра пришлем того кто диких оленей на бегу догоняет. Бег закончите вон у того родничка. Кто первый придет, пусть вот здесь становится, эту дубину возьмет. Кто второй придет, пусть к роднику наклонится, и последний раз напьется. А победитель его дубиной ударит. Притихли юноши. Стали говорить:

— Не дубиной бить друг друга по голове пришли мы, а состязаться. Что ж, пусть Ненек бежит. Он самый быстрый у нас. Только самые лучшие лыжи и торбаса, подбитые щеткой с оленьих ног, пусть наденет!

Ненек говорит:

— Я ведь вас на своих лыжах обогнал.

Рассердились юноши:

— Если не хочешь, так беги. Все равно никто не скажет потом: «Ох, наш славный Ненек погиб!»

Утром бегун врагов сразу вперед вырвался. Ненек на своих лыжах — вороньих лапках с первых шагов отстал. Весь день без отдыха шли, потом назад повернули. Ненек тут же догнал соперника, будто кто на ремне его подтянул. Догнал, перегнал и далеко позади оставил, словно тот на месте стоял.

Поздно вечером показался первый из бегунов, а другого не видно. Юноши между собой переговариваются:

— Это наш сирота бредет. С полпути вернулся — испугался.

Подбежал Ненек к роднику. Сказали ему юноши:

— Может, ты с полпути вернулся?

Молчит Ненек. Прибежал отставший, начал из родника пить — значит, не вернулся Ненек с полпути, а обогнал его. Ждет удара отставший, даже голова дрожит у него. Взял Ненек большую дубину, отбросил ее в сторону. Не стал убивать побежденного.

Закричали враги:

— Ой, да что это такое! Какой-то негодный сирота начал быстрейших побеждать. И даже убивать не хочет — вот какой.

Некоторые заплакали от обиды. Потом сказали:

— Ладно, завтра в прыжках состязаться будете. Вышлем к вам ловкого, как горностай.

Место состязания вон там наверху. А внизу будут наши люди стоять, копьями ощетинившись. Если кто не рассчитает прыжок, прямо на копья угодит. Это уж верная смерть. Так у нас все состязания по прыжкам кончаются.

Испугались юноши. Еще больше не понравилось им, как состязания по прыжкам у врагов кончаются. К утру семеро из них неизвестно куда убежали. Когда рассвело, их уже не было видно.

Вышел соперник — ловкий человек, хорошо снаряженный для прыжков. Юноши друг друга подталкивают, боятся выходить.

— Ладно, пойду я, — говорит им Ненек.

Тотчас забрались они на скалу для прыжков. Хорошенько приготовился к прыжку ловкий, как горностай. Первым прыгнул, Ненек сразу за ним. Пролетел над головой соперника, дальше его приземлился, в глубокий снег. Тут враги заплакали, запричитали:

— Победил никчемный Ненек! Прыгнул дальше ловкого, как горностай! Ничего, теперь не удастся вам победить.

Сказали юношам:

— Завтра бороться будете. Пусть кто-нибудь из вас победит нашего силача, который сопки с места на место передвигает.

Вышел силач — страшный очень, косматый. Место для борьбы — ледяная площадка вся окровавлена.

Побежденных силач на плечо взваливает и прямо головой об лёд бьет, объяснили враги. — Никто победить его не может, много народу уже побил, потому что всегда так делает.

Задрожали юноши. Совсем не понравилось, как силач делает.

— Зачем пошли мы вызволять Тэйгу? — говорят между собой.

— Можно ведь другую жену найти и как-нибудь с ней жить. А если силач головой об лед ударит, тогда не придется больше жить. Умереть, наверное, придется. — И темноты не дождались оставшиеся юноши — убежали в разные стороны, оставили Ненека одного.

Утром встал он, а силач уже на льду ждет, на моржа и на медведя похож — очень уж силен. Снял Ненек кухлянку и говорит силачу:

— Ты первый на меня нападай!

Напал силач на Ненека. Боролся, боролся, ничего сделать не может, устал. Сказал силач:

— Померился я с тобой силой, вижу: не могу одолеть тебя.

Ответил Ненек:

— Что ж, теперь я на тебя нападу.

Схватил силача, в воздух подбросил так, что тот вверх ногами перевернулся. Но не стал бить его головой об лед, в сугроб подальше отшвырнул. Выбрался тот из сугроба и пошел куда глаза глядят.

Тут враги снова заплакали, закричали:

— Ой, ой, ой, что же это? Нашего силача победили! Раз так, то и жить не хочется. Бери, Ненек, всех оленей, Тэйгу бери, а мы к тебе в работники пойдем. Куда ты отправишься, туда и мы с тобой, не скажем: «Зачем туда отправился?»

Вышла к нему Тэйга — радостная, улыбается, ведь на ней уже чужой силач собрался жениться. Не захотел Ненек врагов брать в работники: если враг, то какой из него работник?

Отдали ему оленей, лучший шатер, самую красивую одежду. Переоделся сирота, и прямо не узнать его стало. Приехал домой, вернул оленей и Тэйгу ее отцу, а тот говорит:

— Ну как раньше не понимал я, что Ненек самый лучший в селениях на побережье? А может, и лучше всех на земле. Женись, Ненек, па Тэйге, половину стада тебе отдам… Все!

На этом закончил старый наставник, низко наклонил голову и, наверное, заснул. Айван очнулся, видения перед его глазами. исчезли, и он стал теребить старика за рукав: Что же дальше, рассказывай! Женился он на Тэйге? Зачем дальше рассказывать? — заворчал тот. — Всегда на этом повествование заканчивается. Кажется юношам, что после женитьбы счастье начинается…

— Расскажи! Расскажи! — приставал Айван.

— Ладно. Женился Ненек на Тэйге, и стали они жить вместе с ее отцом, кочевать по тундре. Одиноко живущими были. А когда отец Тэйги ушел в верхний мир, остались они вдвоем.

Но недолго вдвоем жили. Однажды отправился на охоту Ненек, а когда вернулся, никого не нашел. Жилище его враги сожгли, Тэйгу с собой забрали и оленей тоже всех увели. Неизвестно даже куда — пурга все следы замела…

Долго бродил Ненек по тундре, все Тэйгу искал, да не нашел я сам чуть не замерз. Увидели его береговые, в свое селение забрали. С тех пор в этом селении живет. Все. Тьфу, — закончил обычной присказкой наставник.

— Тьфу! — крикнул и Айван. — Плохое рассказал. Почему такое рассказываешь?

— Сам просил, — ответил Ненек и, кряхтя, повернулся к нему спиной. Затих.

Айван вспоминает. Яри во власти рэккенов. «Не отдам!»

Юноша ждал. Лежал и думал.

Вид острых лопаток дедушки Ненека и худой его спины внушал жалость. Почему такая нескладная жизнь у наставника? Юную Тэйгу, которую он любил, враги похитили. Это ведь он о себе говорил.

В селении рассказывали, что недолго пожил с молодой женой Ненек. Очень ее жалел, ни разу не ударил и даже не ругал. Так и остался одиноким, до белых штанов дожил…

Стал думать Айван о других белоштанных стариках, как они, молчаливые и грустные, по селению бродили или грелись где-нибудь на солнышке. Никто из них не обижал сироту.

Частенько даже чем-нибудь вкусным они его угощали, игрушки дарили — красивый камешек или витую раковину — не то что многие взрослые…

Айван начал вспоминать случаи, когда взрослые грозили ему и пытались расправиться с ним. Все это были только громкие, надоевшие и совсем не страшные угрозы. Каждый раз, когда тяжелая рука или увесистая палка уже была занесена над ним, что-нибудь обязательно мешало, и он убегал, смеясь над незадачливыми преследователями.

Даже грубая, крикливая вдова Папата не побила его, а только грозила сложенным вдвое ремешком от собачьей упряжи, когда он опрокинул в снег выставленный для охлаждения горшок с горячим мясным отваром. Но потом вдруг расплакалась, стала обнимать его и накормила мясом, вынутым из горшка, приговаривая непонятные слова: «Ох, я неразумная!