Фитнес для Красной Шапочки - Татьяна Полякова

Я ворочалась с боку на бок, изводила себя этими мыслями, и тут в тишине квартиры, словно гром небесный, раздался телефонный звонок. Я подскочила от неожиданности, а сердце забилось в сумасшедшем ритме, так что дышать сделалось трудно. За дверью раздались шаги, послышался голос Виктора:

— Да. Ты что спятил, звонить в такое время… а-а… ладно… да… хорошо…

Прислушиваясь к его словам, я начала понемногу успокаиваться. Судя по всему, звонил какой-то его знакомый, следовательно, ничего опасного.

Виктор закончил разговор, затем дверь спальной тихо скрипнула и он спросил:

— Ты спишь?

— Нет, — подумав, ответила я.

— Приятель позвонил. Совсем чокнулся. — Виктор приблизился и сел на краешек кровати. — Как ты? — спросил он, не глядя на меня.

— Нормально, — пожала я плечами.

— А мне не спится. Не возражаешь, если я посижу здесь?

Что ответить на это, я не знала, натянула одеяло и уставилась на Виктора. Возле окна горел фонарь, света было достаточно, чтобы мы хорошо видели друг друга.

— Что у тебя с этим Мелехом? — спросил он, а я ответила вопросом на вопрос:

— Ты с ним знаком?

— Нет, — вроде бы с удивлением пожал он плечами. — Знаю, что он хозяин этого ресторана.

— И часто ты там бываешь?

— Когда деньги есть лишние. А их почти никогда нет. Я в баре приятеля ждал, тот обещал подкинуть работенку.

— А чем ты вообще занимаешься?

— У нас с другом свое дело, так, ерунда — визитки печатаем и прочую чушь в том же роде. А чем ты занимаешься, когда не воюешь с Мелехом?

— Последнее время в основном воюю.

— Не хочешь рассказать, что у вас за дела?

— Не хочу.

— Как знаешь, — опять пожал он плечами, но было заметно, что обиделся.

— Спасибо тебе, — подумав, сказала я.

— Брось. За что? Ничего особенного я пока не сделал. Не буду тебе мешать, — сказал он, поднимаясь. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответила я.

Когда я открыла глаза, часы показывали 10.30. Виктор спал в гостиной, закутавшись в плед. Я кашлянула. Виктор тут же поднял голову, взглянул на часы и улыбнулся.

— Как спалось?

— Нормально, — ответила я и вышла из комнаты.

— Идем пить кофе, — крикнул он через несколько минут. За это время я успела умыться. — Я готовлю отличный кофе, — заявил он, когда я появилась в кухне.

— Время почти одиннадцать, тебе, наверное, пора на работу.

— Ерунда, появлюсь после обеда. Максим один справится. Могу приготовить тебе завтрак.

— Спасибо. Я по утрам не ем. Кофе отличный. — Я поднялась из-за стола.

— Ты куда? — вроде бы удивился Виктор.

— Домой, — удивилась в ответ я.

— Может, лучше к подруге? — Я покачала головой, а он сказал:

— Тогда я тебя провожу.

— Не надо. Ты и так слишком много для меня сделал.

— Ты говоришь это так… я тебе чем-то неприятен?

— Вовсе нет, — ответила я. — Напротив, просто днем я боюсь гораздо меньше, чем ночью и…

— Я тебя провожу, — перебил он.

На сборы ушло минут десять. Мы спустились во двор, и Виктор направился к машине, стоявшей в нескольких метрах от подъезда. «Опель» выглядел как новенький, и я подумала, что дела у Виктора, должно быть, идут неплохо.

— Садись, — кивнул он. Я села, он завел машину, и мы плавно тронулись с места. — Улица Верещагина, а номер дома? — спросил он, выезжая на проспект.

— Восьмой. Квартира тоже восьмая.

— А телефончик есть? — улыбнулся он.

— Есть.

— Девушка, — дурашливо пропел он, — дайте телефончик…

Мой двор встретил нас заливистым лаем двух пуделей и настороженными взглядами старушек-соседок. Вчерашний визит милиции они, должно быть, не проглядели и теперь строили догадки. Виктор посмотрел на меня и как-то неуверенно спросил:

— В гости пригласишь?

— Сейчас?

— Почему бы и нет?

— Пойдем, — пожала я плечами, — раз ты на работу не спешишь, а меня с моей выперли.

Я достала ключ и замерла перед дверью: она была приоткрыта.

— Ты одна живешь? — растерялся Виктор.

— Одна.

Нахмурившись, он толкнул дверь и вошел, после чего присвистнул и сказал:

— Мама моя…

Ожидая самого худшего, я вошла следом и огляделась, после чего длинно выругалась, что, безусловно, не делало мне чести как женщине, зато точно передавало мое душевное состояние в ту минуту.

За ночь квартира претерпела значительные изменения и теперь больше напоминала свалку.

— Ну надо же, — покачала я головой.

— Да-а… — протянул Виктор, — кто-то здесь здорово порезвился. Слава богу, что тебя на тот момент не оказалось дома.

Я кивнула и совершила обзорную экскурсию по жилищу, телефон валялся на полу, но работал. С тяжким вздохом я набрала 02, закончила общение с дежурным и повернулась к Виктору, который сидел, привалившись к стене, и все еще оглядывался.

— Тебе лучше уйти, — сказала я печально.

— Почему? — нахмурился он.

— Зачем тебе лезть во все это? То есть я хочу сказать…

— Да, я понял, — кивнул он. — Жить тебе дома нельзя, сама видишь… У подруг тебя найдут. А обо мне никто не знает.

— Я не очень понимаю… — заметила я, потому что в самом деле не понимала.

— А чего тут понимать? Поживешь пока у меня.

— Пока — чего? — сказала я с усмешкой.

— Пока не придумаем, что делать дальше. Вот тебе мой телефон, как только менты уедут, сразу позвони. Одна из квартиры — ни на шаг. Поняла?

— Поняла, — кивнула я, думая, что квартира, к сожалению, убежище ненадежное.

— Тебе лучше у соседей подождать, пока менты приедут. Зная их расторопность…

— Пойдем, — кивнула я, — если тебя здесь застанут, о тебе очень быстро и Мелех узнает.

— Это точно.

Мы вместе вышли на лестничную клетку, торопливо простились, он начал спускаться, а я позвонила в квартиру соседки.

Милиция пожаловала через час, и первым, кого я увидела, был Юра.

— Что у вас? — спросил он со вздохом.

— Взгляните, — пожала я плечами. Соседка, которая вышла встречать милицию вместе со мной, заохала, Юра огляделся, второй милиционер прошелся по квартире и покачал головой.

— Соседи что-нибудь слышали?

— Я ничего не слышала, — зачастила Ольга Васильевна, — у меня окна на улицу, рядом ночной клуб — то орут, то машины подъезжают, — а общая стена только в кухне, ночью я на кухню не выходила. Клавдия Петровна вообще глухая, а внизу Вовка живет, пьяница, ему хоть из пушки стреляй, ничего не услышит.

— Ясно, — вздохнул молодой человек, а Юра сказал:

— Ты все-таки пройдись по соседям, поспрашивай… Полина Владимировна, — повернулся он ко мне, — что из вещей пропало?

— Разве тут поймешь?

— Такое впечатление, что здесь что-то искали.

— Напрасно. Ценностей у меня нет, я вам об этом вчера говорила.

— Где ночевали?

— У подруги.

— Разумно, — сказал он, продолжая оглядываться, и пробормотал под нос:

— Интересно, что они придумают в следующий раз?

— Они? — возвысила я голос.

— Не обращайте внимания, это я о своем. Юра, поставив на место стол, занялся составлением бумаг. Вернулся его товарищ, но ничем не порадовал — разумеется, никто ничего не видел и не слышал. Нежелание людей наживать себе неприятности было мне вполне понятно, поэтому я не удивилась.

Появился еще один молодой человек и занялся отпечатками пальцев, а я скучала, сидя в уголке. Страх и злость ушли, осталось лишь тупое равнодушие. Где-то через полчаса мужчины закончили работу и, простившись, покинули квартиру, Юра, однако, задержался.

— Что собираетесь делать? — спросил он.

— Займусь уборкой.

— Я не об этом. — Он нахмурился, должно быть, злясь на мою бестолковость, но мне на это было наплевать.

— Чтобы уехать, нужны деньги, у меня их нет, — сказала я равнодушно.

— Поручите продажу квартиры какой-нибудь фирме, а сами поживите у друзей.

— Спасибо за совет, — кивнула я.

Он немного потоптался, желая что-то сказать, но то ли не решился, то ли мысль ушла, кивнул и исчез за дверью. Я оглядела свои хоромы и вздохнула, после чего занялась расстановкой мебели. Минут через десять в дверь позвонили, на пороге стоял Виктор.

— Уехали?

— Да. Только что.

— Я ведь просил сразу же сообщить мне, — недовольно заметил он.

— Я как раз собиралась…

— Пытаешься навести порядок?

— Пытаюсь.

Он сбросил куртку и взялся мне помогать, работа пошла веселей. Часа через три квартира приобрела вполне сносный вид, но особого оптимизма это не вызвало. Радуясь тому, что нашлись целые чашки, я заварила чай и пригласила Виктора к столу.

— Ты был на работе?

— Заезжал. Сейчас моя работа меня меньше всего волнует. Давай подумаем…

— Послушай, — перебила я, — тебе не стоит вмешиваться. Помочь ты не сумеешь, а неприятности наживешь наверняка.

— Может, ты расскажешь, что у тебя с Мелехом? Я подумала и рассказала, потому что вреда от этого не видела.

— Да-а, — покачал головой Виктор, выслушав мой рассказ. — Вражда у вас ни на жизнь, а на смерть. Он тебе предлагал все блага земные, а ты посмела отказаться. Такое не прощают…