Мир Трех Лун - Гай Орловский

Еще наслушался о всяких гномах, что золото роют в горах, быстроногих эльфах, хитрых и вероломных, о болотных троллях, а еще в этом мире есть огры, хотя их никто и не видел, но слухи ходят упорные, узнал о существовании огневиков, эти под землей, но когда выходят, то в лесах пожары, а в степях выгорает трава…

Сегодня на обед великолепная баранина, зажарили прямо на углях костра, я с жадностью обгладывал сочное мясо на ребрышках, прислушивался к разговорам.

Из-за края котлована приглушенно стучат кирки о камень, солнце накаляет голову и голую спину, стражники уже набили животы жареным мясом и передают из рук в руки бурдюк с вином.

Марл все поглядывает на меня с интересом, наконец сказал негромко, но голосом, полным подозрительности:

– И все-таки, что у вас за село такое, если не знаете про лесовиков. Они же везде, где хотя бы кучка деревьев!

Кабан вступился:

– А если их деревенский колдун договорился с ними, чтобы деревню не трогали, баб не воровали, коров не бесчестили.

– Такое бывает, – поддержал Калило, – договариваются. Если, конечно, на жертвы не слишком скупиться. Черного петуха, черного козла и черную овцу…

– А девственниц? – спросил я.

Кабан махнул широкой лапищей:

– Да какая разница, кого жрать.

Я слушал-слушал, а в голове все еще стучит: куда же это я провалился или куда меня забросило, если и три солнца, и три луны, и колдун на колдуне едет и колдуном погоняет… Или магом. Нет, маги вроде бы старше по рангу, а еще выше, как понимаю, чародеи… И вообще здесь, по намекам, еще много чего и всякого, что старается на глаза не лезть без острой необходимости.

А еще понятно, этот мир достаточно прост: наверху королева, под нею высокородные глерды, армия и жрецы, астрологи, маги, колдуны, а ниже всякие там торговцы и ремесленники.

В самом низу простые крестьяне, что и понятно, однако даже среди них есть колдуны, причем довольно сильные, от которых зависит урожай, дождь или ясное небо над деревней, сочная трава вокруг и сильные собаки, что отгоняют волков, волколаков и даже нежить, так как чуют и видят ее в отличие от людей, а заколдовать их не удается, слишком простые мозги.

Моя репутация выше некуда, со мной носятся, работать не то что не заставляют, но и не дают, а только смотрят с восторгом и ожиданием: а вдруг еще что-то сумею? Оковы с ног сняли уже давно.

Марл сделал два мощных глотка из бурдюка, рыгнул и проговорил густым сытым голосом:

– Думаю, дар Улучшателя намного выше дара любого мага. И даже чародея.

Кабан сказал нерешительно:

– Вообще-то чародей все это сделал бы одним словом… Или бы вот так посвистел, как я для кузнечиков…

– А что бы он сумел? – спросил Марл. – Чтобы плиты откалывались сами?.. И чтоб поднимались наверх?

– Ну…

– Ему пришлось бы жить здесь, – напомнил Марл. – И все время свистеть, как деревенский дурачок.

Калило сказал с готовностью:

– Марл, ты хоть и дурак, но прав, потому и наш командир. То, что придумал Улучшатель, остается навечно. А колдун должен все время подновлять.

Марл поморщился при дураке, просветлел при упоминании своей правоты и признания старшинства.

– Вот-вот. А еще тому, что придумает Улучшатель, могут научиться и другие. Потому все, что умеем, это работа Улучшателей. Вот эти сапоги, к примеру. Все ходили босыми, пока кто-то из древних Улучшателей не придумал, как их делать.

Кабан хохотнул.

– И штаны!

Марл сказал строго:

– А ты думал? Наверняка люди ходили голыми, как и кони!.. Потому нужно о нашем Улучшателе не трепать языком, поняли?.. Всех, у кого есть дар, утаскивают к королевскому двору.

Кабан возразил:

– Не всех. Умные свой дар скрывают. Кто-то живет на одном месте, прикидываясь тряпочкой, кто-то вообще странствует.

Марл огрызнулся:

– Те пусть как хотят, нам своего Улучшателя скрыть бы от дворца. Там загонят в слуги, пропадет ни за что.

– А зачем скрывают свой дар? – спросил я.

Кабан сказал авторитетно:

– Чтобы пользоваться самому и никому не служить. Я бы только так!

– Свинья, – сказал Калило, – хоть и кабан. Но свинья.

Марл сказал очень серьезно:

– В общем, о нашем Улучшателе помалкивать, ясно? А ты, Юджин, получше прячь свой дар. Как и то, что соображаешь больше, чем показываешь.

Я кивнул: все верно, пока лучше не высовываться. Прогресс здесь движется, как я понял, на озарениях, так это называется. Тысячу лет все идет как идет, потом некто до чего-то додумывается. Например, что если заменить полозья на колесо, то грузы перемещать станет легче.

И с того озарения все, глядя на умника, начинают мастерить колеса. Затем еще через сто или тысячу лет кого-то посещает озарение насчет, скажем, лопаты. Или что на коней можно не только охотиться, но и приручить, чтобы использовать в хозяйстве. И коз. И коров.

Люди, которых посещают озарения, называются Улучшателями.

Глава 8

Издали послышался топот: всадник мчится к нам со стороны заходящего солнца, не рассмотреть в бьющих в глаза ярких слепящих лучах. Все умолкли и повернули в ту сторону головы. Я обратил внимание, никто не потянулся за оружием, что значит, земли здесь мирные.

Из солнечного света вынырнул всадник на храпящем коне, чуть проскочил костер и остановил недовольное животное, что требовало мчаться дальше.

Марл насторожился, остальные сразу потеряли интерес к прибывшему и обращали внимание только на бурдюк.

Всадник крикнул звонким юношеским голосом:

– Раскаркались?.. Сюда направляется сам Риан Айхорн!

Все испуганно притихли, Марл проговорил озадаченно:

– А он… чего?

– Непонятно? – спросил всадник зло. – Про вашего Улучшателя дозналось больше народу, чем вам бы хотелось.

Марл выругался, лицо стало несчастным.

– Знали бы мы раньше, что это настоящий… никто бы и не пикнул. Эх, всем встать, убрать бардак, смотреть граками!

Я поднялся тоже – неловко как-то сидеть, когда все забегали, как муравьи на горячей сковороде, – смотрел на дорогу, а там вдали появилось облачко пыли.

Разрастается медленно и неспешно по мере приближения, вот вынырнули кони в богато украшенной сбруе, за ними крытая коляска, даже не коляска, это я так, а повозка. На таких шло Великое переселение народов, грубая и слишком уж примитивная, колеса вообще из сбитых вместе досок, о спицах, как понимаю, здесь пока не знают.

Возница, которого так и подмывает назвать кучером, хотя ему до кучера как черепахе до луны, круто развернул повозку к нам боком и с силой натянул поводья.

Мы все терпеливо ждали, повозка остановилась, слуги соскочили с дощечки сзади, поставили перед дверцей скамеечку.

Один с почтительным видом распахнул, изнутри грузно вылез толстяк в богатой одежде и широкополой темной шляпе с красным пером.

Когда он спустился на землю, слуги, что еще и поддерживали его под руки, убрали скамеечку и застыли, как вырезанные из дешевого дерева статуи.

Стражники вытянулись, Марл хоть и помрачнел, но, когда толстяк приблизился, сделал предельно радостное лицо.

– Слава королеве!..

Толстяк отмахнулся.

– Слава, слава.

– Благородный глерд, – сказал Марл преданно и вытянулся так, что хрустнули суставы, – приказывайте!

Толстяк кивнул, лицо немолодое, сытое и розовое, щеки отвисают, как брыли у старой собаки, под глазами мешки в два ряда, но взгляд острый, цепкий.

– И где, – проговорил он чуточку визгливым голосом, – ваш новый заключенный?

Марл даже не повернул голову, лишь коротко указал в мою сторону.

– Вон он! Отзывается на имя Юджин, хотя так ли его зовут…

Толстяк сказал ровно:

– Неважно. Я забираю его.

Марл кивнул Кабану и Калиле.

– Оденьте на него оковы.

Кабан смерил толстяка оценивающим взглядом.

– Только на ноги?

Марл прорычал:

– Давай без шуточек!.. Благородный глерд прибыл по делу, наверное. А если и не по делу, это не нам решать. Он если и не по делу, то для нас все равно по делу. У них там при дворцах все такие, умные, благородные и как бы делом озабоченные, хотя нам не понять, слишком мы простые.

Глерд бросил на него беглый взгляд, по виду издевочку понял, но реагировать счел ниже своего достоинства, неспешно приблизился ко мне.

Я ждал, он окинул внимательным взглядом с ног до головы и обратно.

– Как, – спросил он медленно, – говоришь, твое имя?

– Юджин, – ответил я и добавил: – Благородный глерд.

Он кивнул.

– Поедешь со мной. Если, конечно, не против.

– Не против, – ответил я. – Потому что, если против, повезут в цепях?

– Быстро соображаешь, – произнес он равнодушным голосом, повернулся к Марлу, – нет, цепи оставьте. Еще пригодятся. Возможно, для вас самих.

Марл бросил на меня обеспокоенный взгляд.

– Благородный глерд, он и нам показался смирным, но ваша жизнь почему-то стоит дорого, мы тут все удивляемся.

– Знаю, – ответил толстяк. – Я вас как-нибудь еще удивлю. Однако этот дикарь совсем не глуп. И не бросится меня душить прямо в повозке. А во дворце им займутся другие.