Дом страха - Омер Майк

Наамит отложила телефон. Подумала, не позвонить ли Вэлери и не спросить, где та видела ориентировку, но была не силах в очередной раз выслушивать истерический монолог этой женщины.

Телефон зазвонил опять. Дебра. Еще одна знакомая. Наамит позволила телефону звонить, пока тот не умолк.

И почти сразу же опять звонок. Лайла на сей раз – ее дочь Тамми училась в одном классе с Эбигейл. Наамит хотелось швырнуть телефон в стенку, но таких звонков и приходилось ждать. Все они хотели помочь.

– Алло?

– Наамит, я так тебе сочувствую! Тамми была просто потрясена, когда увидела фото Эбигейл. Просто не могу поверить, что с ней сделали!

– Да, – пустым голосом отозвалась Наамит. – Это ужасно.

– Ты уже вызвала копов?

– Я… конечно. Вот потому-то и появилась ориентировка.

– О, выпустили ориентировку? Супер. Я слышала, что такие вещи отлично работают. Вот увидишь – они найдут Эбигейл, не успеешь и…

– Погоди-ка, – перебила Лайлу Наамит, крепко сжав телефон в руке. – Разве ты только что не сказала, что Тамми видела ориентировку?

– Нет, – ответила Лайла. – Она видела фото.

– Фото?.. – Наамит изо всех сил старалась уловить смысл. – Фото в ориентировке?

– Нет! Фото на страничке Эбигейл в «Инстаграме»[9].

Наамит машинально нажала на «отбой» и дрожащими руками открыла «Инстаграм» на своем телефоне. Она была подписана не так уж на многих людей – вообще-то говоря, открывала приложение от силы раз-другой в неделю.

Ей не пришлось долго водить пальцем по экрану – это оказался самый верхний пост в ее ленте.

Фото лица Эбигейл в какой-то темной комнате. Глаза у дочери припухшие, губы кривятся, будто она вот-вот расплачется, все лицо в бледных и розовых пятнах. Фото было размещено через аккаунт Эбигейл.

Подпись внизу гласила: «Если хотите когда-либо увидеть Эбигейл живой и здоровой, лучше начинайте готовить выкуп. 3 миллиона долларов. Мы будем на связи. #ЭбигейлУНас».

Наамит вскрикнула так, что разбудила Рона.

В отделе полиции Гленмор-Парка Ханна проработала уже больше восьми лет. И быстро ощутила изменение атмосферы в отделе. Порывистость, с которой люди перемещались с места на место, напряженные лица, неулыбчивое лицо офицера Маклура за стойкой в дежурке…

– Детектив, – обратился он к ней, когда она проходила через вестибюль отдела, – в конференц-зале номер два организован штаб расследования. Капитан Бейли просил вас к ним присоединиться, как только вы появитесь.

Кивнув, Ханна быстро направилась на второй этаж. Конференц-зал номер два, расположенный напротив кабинета оперативников, гудел как растревоженный улей. Агент Манкузо и капитан Бейли уже были там, что-то обсуждая над развернутой перед ними крупномасштабной картой Гленмор-Парка. За столом расположились несколько не знакомых ей людей, перед каждым стоял раскрытый лэптоп. Кто-то из техников протягивал провода, пытаясь собрать в одно целое какую-то сложную цифровую систему, состоящую из черных ящиков, клавиатур и огромного экрана. Ханна предположила, что это фэбээровский эквивалент белой доски, на которую в ходе расследования вывешиваются материалы по делу.

– Детектив Шор… – Капитан Бейли поманил к себе Ханну, и она подошла. Манкузо передала ей свой телефон. Ханна недоуменно глянула на экран – и сразу ощутила противный холодок, как только осознала, что смотрит на фото Эбигейл Лисман.

– Это размещено на аккаунте Эбигейл Лисман в «Инстаграме» этой ночью, – объяснила Манкузо. – Не с ее телефона, так что мы полагаем, что похитители получили от нее пароль и запостили это с одноразового мобильника. В данный момент мы не можем отследить этот телефон, поскольку он уже не в сети, но сейчас пытаемся приблизительно вычислить место, с которого похитители могли разместить этот пост.

– Три миллиона долларов? – изумилась Ханна. – Сомневаюсь, что у Лисманов есть такие деньги.

– Нет у них таких денег, – коротко отозвалась Манкузо. – Мы до сих пор не знаем, не ошибка ли это, или же попытка просто сбить нас со следа. Фото размещено в три пятнадцать ночи. Мы исходим из предположения, что Эбигейл до сих пор жива – фото было снято совсем незадолго до этого.

Ханна кивнула.

– Сейчас мы начинаем собирать все записи с камер наблюдения в районе парка и посадили людей анализировать их – пытаемся определить, в какую сторону уехал тот фургон и какой у него номерной знак. Мы уже провели подомовые и поквартирные обходы в пятисотфутовом радиусе от места похищения, и пока что ни одного свидетеля. Также сейчас получаем ордер на биллинг мобильных телефонов в этом районе.

– А ориентировка? – спросила Ханна.

– Распространена по всем каналам. Все аэропорты и пограничные переходы тоже оповещены.

– А удастся отследить любые будущие посты на этой странице в «Инстаграме»?

– Да, – Манкузо кивнула.

Ханна посмотрела на большую карту на столе.

– Вы сосредоточили внимание на Гленмор-Парке? – спросила она. – Похитители давно уже могут быть в Бостоне.

– Или в Техасе, – добавила Манкузо. – Мы отрабатываем все возможные направления. Но наш самый лучший вариант – собрать все, что возможно, именно в Гленмор-Парке. Очень похоже, что похитители были знакомы с девочкой. Мы полагаем, что они либо живут здесь, либо работают. Если нам удастся найти свидетельства, которые укажут куда-то еще, то мы двинемся туда, куда поведут нас зацепки. Через Гленмор-Парк проходят две большие автомагистрали, по которым с наибольшей вероятностью эти люди могли уехать. На обеих есть дорожные камеры. Сейчас анализируем поступающую информацию, собираем номерные знаки, пытаемся определить, покинули ли они город после похищения…

– Ясно, – сказала Ханна.

– И пытаемся вычислить этого так называемого Ноэля, на встречу с которым пришли Эбигейл и Грейси, – добавила Манкузо. – Мы полагаем, что такого человека не существует, но хотим в этом окончательно убедиться. Может, получится найти компьютер или телефон, который использовался от его имени.

– ФБР и городской отдел полиции работают вместе, – сказал Бейли. – В настоящий момент мы придаем федеральных агентов местным патрулям и детективам, чтобы закрыть это дело как можно быстрее.

– Придаете для чего? – спросила Ханна.

– Собирать показания, записи с камер наблюдения, проверять зацепки, – перечислила Манкузо. – К вам мы прикрепили агента Уарда.

Ханна огляделась по сторонам.

– А кто…

– Он еще едет из Бостона, – перебила Манкузо. – А пока нам нужно, чтобы вы занялись кое-чем еще. Наамит Лисман вышла на меня и попросила, чтобы вы держали ее в курсе касательно подвижек по делу.

– Так ведь нет пока никаких подвижек, – заметила Ханна.

– Подвижки всегда есть, – отозвался Бейли, раздраженно нахмурившись. – Нам нужно, чтобы Наамит была готова к сотрудничеству. На случай если похититель опять выйдет с ней на связь. Когда это произойдет, будет лучше, если она сразу оповестит нас. Пожалуйста, поезжай-ка туда и утешь ее – скажи, что мы делаем все возможное.

– Ладно, – сказала Ханна. – А потом что?

– Если это профессиональное похищение с целью получения выкупа, то у нас есть какое-то время, – сказала Манкузо. – Эбигейл наверняка пока что ничего не грозит. Но если это требование выкупа лишь для отвода глаз, то нам надо действовать гораздо быстрее. Нужно проверить всех осужденных за половые преступления в Гленмор-Парке, посмотреть, не проделал ли это кто-то из них. Вот вы с Уардом этим завтра и займетесь.

– Думаете, это может быть кто-то из осужденных за такие преступления? – переспросила Ханна. – Грейси сказала, что видела двоих мужчин. Я не знаю никого из этой публики в наших краях, кто работал бы в паре.

– Согласен, – кивнул Бейли. – Но нам нельзя рисковать. Если Эбигейл похитил какой-то педофил, то неизвестно, сколько он продержит ее живой.

Глава 5

Ханна встретилась с Наамит и Роном, чтобы в подробностях посвятить их во все усилия, предпринимаемые ФБР и полицией. Ее описания всего проделанного, похоже, пропали втуне – неуслышанными и бесполезными, словно их всосало в какую-то глубокую пустую воронку посреди гостиной. Наамит уставилась на нее пустым взглядом, затерявшись в собственных темных мыслях. Рон постоянно бросал тревожные взгляды то на супругу, то на Ханну; его глаза так и заклинали ее сказать хоть что-нибудь, что улучшит ситуацию, что даст им какой-то реальный осколок надежды. Но Ханне было нечего им предложить.