Рыцарь снов Мохнатая магия - Андрэ Нортон

Рот давно пересох от повторения слов, но словарь его очень увеличился, когда Гришильда повернулась и нажала на кнопку в стене.

— Поедим, — сказала она ему, — и попьём. Это так утомительно — учить с самого начала.

Через несколько мгновений в стене открылись две щели, и из них выскользнули два закрытых подноса. Подносы опустились на выдвинувшуюся полку. Рамсей снял крышку со своего подноса и обнаружил в секциях квадрат желтоватого хлеба, что-то похожее на сушёные фрукты (чуть сморщенные груши и персики) и в самой большой секции какая-то похлёбка. Вдобавок тюбик. Гришильда показала ему, как снимать крышку с тюбика. Внутри плескалась тёмная жидкость.

Рамсей зачерпнул ложкой похлёбку. Странный вкус ему не очень понравился, но это еда, а он проголодался. Напиток был терпкий, похожий на фруктовый сок. Рамсей с удовольствием поел и напился, а Гришильда тем временем называла все блюда и заставляла его повторять за собой. Время от времени, как и во время урока, она качала головой, когда он неправильно произносил трудные звуки.

Хотя его акцент никак не мог удовлетворить учительницу, Рамсей старательно учился. Когда она говорила медленно, он понимал теперь более длинные и сложные предложения. Они закончили есть и сунули подносы назад в щели. Тут Рамсей взял на себя инициативу и задал вопрос.

— Куда мы едем?

— В Килсит, место, куда уезжает госпожа, когда хочет остаться одна, подальше от двора. Оно за границей, не в Уладе.

— А сейчас мы в Уладе?

— Да. А едем в Олироун, страну моей госпожи. Хотя у неё собираются отобрать наследные земли, — в голосе её прозвучала горечь.

— Кто собирается?

— Правители Улада. Они хотят, чтобы она обручилась с наследником Улада. Моей госпоже это не нравится. Но если бы она отказалась, Улад применил бы силу и просто-напросто захватил Олироун. А если она обручится, возможно, будет по-прежнему править и позаботится, чтобы её люди не стали слугами империи.

— А этот наследник, с которым она должна обручиться, кто он?

— Он… это был Каскар.

— Но… — Рамсей обдумал услышанное. — Каскар… мёртв.

— Я не знаю всех подробностей, — откровенно ответила Гришильда. — Могу сказать только то, что слышала от госпожи и видела собственными глазами. Когда мы не по своей юле явились в Лом, где правит император, моя госпожа пошла к старой императрице. Её царственное великолепие Квендрида сообщила госпоже какую-то тайну, и у той стало легче на сердце. Вернувшись, она сказала мне, что нам нечего бояться: она не должна немедленно выходить замуж за Каскара.

Вскоре стало известно, что он умер, скоропостижно, от какой-то болезни сердца. Его на время отнесли в Зал Отдохновения Императоров, прежде чем похоронить в склепе. Моя госпожа не Просвещённая, потому что не могла оставить свою страну и удалиться в Рощу, покинув дела мира. У неё есть долг перед Домом и своим народом. Но Путь Просвещённых всегда манил её, и ей дали кое-что из их знания.

И вот, узнав, что Каскар мёртв, она пошла помолиться, чтобы его не судили строго у Последних Врат, чтобы милосердие смягчило приговор, когда он предстанет там. И нашла… тебя…

— Я не Каскар.

— Так поклялась и моя госпожа. И так как она обладает Знанием, я ей верю. К тому же поднялся большой шум, когда фоб обнаружили пустым, а стражников — зачарованными… Но это… — она улыбнулась. — Это дело рук моей госпожи. Иначе она никак не могла увести тебя. Я твою тайну не знаю, а она знает. И говорит, что ты в опасности. Тебя ищет не только Очалл. Есть и другие, обладающие почти такой же властью. Они хотят, чтобы Каскар был мёртв, тогда как Очалл хочет видеть его живым.

— А кто такой Очалл?

Она долго молча смотрела на него, прежде чем ответить.

— Незнакомец, я не знаю, кто ты и откуда пришёл. Но госпожа заверила меня в тебе и сказала, что я должна отвечать на любые твои вопросы, если смогу. Однако мне трудно поверить, что ты ничего не знаешь об Очалле, Железной Воле, Каменном Сердце.

Он верховный советник Улада и с тех пор, как император заболел душой и телом, уже несколько лет обладает высшей властью в стране. Каскар был не правящим принцем, а игрушкой в его руках. Все знали, что когда император испустит последний вздох, страной, прикрываясь Каскаром как ширмой, будет править Очалл. А теперь Очалл считает, что, возможно, принц на самом деле не умер, но был одурманен наркотиками и его похитили те, кто не хочет видеть его на троне. Однако у верховного советника нет доказательств. А те, кто выигрывает от смерти Каскара… моя госпожа опасается, что они захотят доказать, что он умер, предъявить его тело народу.

— Но я не Каскар, — повторил Рамсей. — И как я сюда попал?

Гришильда покачала головой.

— Не знаю. Хотя, возможно, знает моя госпожа. Это, должно быть, часть той тайны, что доверила ей старая императрица. Когда госпожа приедет в Килсит, она сможет ответить на твои вопросы, которых я не понимаю. Это правда, что ты не Каскар. Теперь другой человек смотрит его глазами, говорит его языком. Это правда — и это удивительно. Но так как ты похож на Каскара, ты в опасности, пока дело не прояснится. Поэтому госпожа и отсылает тебя в Килсит. Там ты можешь подождать в безопасности.

Рамсей покачал головой. Это невероятно — никакой логики, какая-то галлюцинация. Но было совершенно очевидно, что Гришильда верит в свои слова. А он должен узнать от неё, что сможет, надеясь покончить с этой дикой ситуацией и вернуться к реальности.

Глава 4

Дрожь прекратилась, поезд (вероятно, так можно было назвать эти соединённые в цепь капсулы) как будто остановился. Гришильда сунула руку в разрез одежды и снова извлекла серебряную пластинку с головой кошки.

— Мы на границе, — сообщила она. — Это символ госпожи, он проведёт нас через границу. Но… — она повернула голову и указала на сидение за собой, — так как ты играешь роль слуги, играй как следует, жди меня молча. Я первая компаньонка госпожи.

Рамсей понял её и быстро пересел на заднее сидение, отведённое для слуг. Он надеялся, что его не станут расспрашивать, иначе ломаная речь может выдать беглеца.

Дверь, через которую они вошли, скользнула в сторону. Заглянул человек в плотно облегающей шапке, скорее похожей на капюшон, со значком кошки. Гришильда ничего не сказала, только подняла пластинку. Тот мигнул, поклонился, и дверь снова закрылась.

— Хорошо! — спутница Рамсея перевела дыхание, словно долго сдерживала его. Может, она вовсе не была так уверена в себе, как старалась казаться. И Рамсей подождал, пока поезд не тронулся, прежде чем снова пересел на переднее сидение.