Берег счастливых встреч - Колган Дженни

Центром второго фильма был Эш, его младенческое личико – просто пищащий младенец… И на одно мгновение там появлялось лицо Амины, а потом камера отворачивалась от нее… как… почему он так сделал? Но он же был уверен, что сможет видеть это лицо каждый день всю оставшуюся жизнь. Что он натворил… Сайф снова и снова просматривал запись. Потом мельком глянул на счетчик просмотров. Четыре тысячи девятьсот сорок раз. Эту привычку следовало оставить. Но Сайф понятия не имел, как это сделать.

– Расскажи мне еще о китах.

Флора снова наполнила их бокалы и постаралась увести разговор от мальчиков, потому что сейчас это казалось опасной территорией.

– Я же не знаю, какой это вид, – возразила Лорна.

– О, мой бог! – воскликнула Флора. – И ты еще называешь себя учительницей?

– Мы же не все – морские существа в человеческом теле, – ответила Лорна.

Флора улыбнулась, но на ее лице отразилась задумчивость.

– Мне не хочется, чтобы еще один выбросился на берег, – сказала она. – Это так ужасно… Иногда нам везет, но иногда…

– Знаю, – согласилась Лорна. – Наверное, море становится слишком теплым для них.

– А ты уверена, что не рассмотрела его как следует?

– Разве это важно? Похоже, у него было что-то вроде забавного рога.

– Правда?!

– Ну да, на носу. А может, он просто как раз глотал что-то такое… торчащее.

Флора ждала, пока медленно загрузится Интернет и они увидят изображение нарвала – большого кита с чем-то похожим на рог единорога на морде.

– Похож на этого?

Лорна всмотрелась:

– Нар… что? Они и вправду существуют?

– О чем ты? Существуют ли? Конечно существуют! Откуда, по-твоему, взялся шотландский символ – единорог?

– Ну, я никогда об этом не думала, – призналась Лорна.

– И чему только в наше время учат в школах? – с усмешкой проворчала Флора. – Единорог. На флаге унии. Лев и единорог. Три льва на груди Англии. Единорог для Шотландии, так написано в древних текстах.

– Так это то, что я видела недавно? – удивилась Лорна.

– Это именно то, что ты недавно видела. Невероятно, просто невероятно редкий кит!

– Значит, это хорошая примета?

Флора немного помолчала.

– Мифы говорят… ну… в общем, мнения разделяются. Может быть и так и эдак.

– Не верю в удачу! – заявила Лорна.

– Не думаю, что твоя вера или неверие имеют значение, – сказала Флора. – Но нам все равно лучше предупредить береговую охрану и китовую спасательную службу. Нарвал – существо особенное.

– Ладно-ладно, любительница разговоров с рыбами.

Они снова наполнили бокалы, включили какой-то фильм, прикончили сырно-луковый хлеб и почувствовали себя настолько довольными, насколько могут себя чувствовать две девушки в субботний вечер.

Глава 8

Обычно Сайф радовался тому, что работа отвлекала его после одиноких выходных, но на этот раз выдалось в особенности нелегкое утро. Старая миссис Кеннеди мучилась бурситом. Лист ожидания на операцию на материке превышал восемнадцать месяцев, но она ведь могла и за неделю получить свое, частным образом. Миссис Кеннеди владела небольшой фермой и четырьмя коттеджами для туристов. Сайф не мог ей объяснить, что с учетом оставшейся ей жизни восемнадцать месяцев займут чуть ли не основную часть этого остатка и что пора начать тратить деньги.

– Ох, не хочу я быть источником беспокойства, – твердила она.

– Но разве беспокойства не станет меньше, если вы сможете нормально ходить, миссис Кеннеди?

Лорна как-то раз сказала ему – к немалому удивлению Сайфа, – что обычный тембр его голоса может казаться местным агрессивным, в особенности старикам, которые насмотрелись американских фильмов, где любой, кто похож на выходца со Среднего Востока, автоматически становится террористом. И хотя Сайфа это крайне раздражало, он постарался смягчить свой голос и подражать мягкому напевному выговору островитян. И теперь его английский превратился в некую странную и удивительно красивую смесь двух акцентов, похожую на музыку. Лорне нравилось его слушать. Но когда Сайф был расстроен, в его голосе снова прорывалась резкость.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Но никогда ведь нельзя угадать заранее, на что могут понадобиться деньги!

Сайф моргнул. Что делала миссис Кеннеди со своими деньгами, безусловно, его никак не касалось. Но разница между способностью ходить и невозможностью это делать…

Он покачал головой и выписал ей очередной рецепт на болеутоляющее. Миссис Кеннеди еще и набирала вес, что значило: ей нужно пройти проверку на холестерин; кроме того, возможно, у нее начала развиваться подагра… И все же… Следующий!

Следующим пациентом была Герти Джеймс, переехавшая на остров из Суррея, она страдала повышенным давлением, сама лепила и обжигала глиняную посуду и выращивала овощи. Ее муж задержался здесь ненадолго, быстро сдался и предпочел вернуться к крысиным бегам города. Теперь Герти Джеймс воспитывала троих быстро привыкших к острову и полудиких детей, которые рады были целыми днями носиться по окрестностям, знали всех до единого на острове, делали воздушных змеев, говорили на смеси двух языков и ели все без разбора. Они явно не захотели бы возвращаться в Гилфорд в домик на две семьи, с иностранкой, помогающей по хозяйству, и дополнительными уроками китайского языка и математики, – скорее они улетели бы на Луну.

– Я чувствую… я просто чувствую…

Сайф уже понял за несколько последних месяцев, что на Западе прийти к доктору и бормотать что-то насчет «чувствую», не договаривая до конца, – дело совершенно обычное и приемлемое, что это вполне достаточный повод к тому, чтобы ждать медицинской помощи. Для него это было в новинку. Даже до того, как Сирия превратилась в зону военных действий, визит к доктору стоил слишком дорого, так что никто не пошел бы к врачу без твердой уверенности, что это действительно необходимо.

Сайф ни на секунду не отрицал того, что вопросы психического здоровья всегда были реальными и очевидными, но почти наверняка недооцененными в его родной стране. Он родился в Сирии, а вырос в Бейруте, и ирония той ситуации, что он вернулся в Сирию после окончания медицинской школы ради более светлого будущего своего народа, никогда не оставляла его.

Но Сайф до сих пор находил несколько затруднительным угадывать едва заметные признаки недомоганий. Конечно, он не был бесчувственным врачом, ничего подобного. Не было ни одного перепуганного ребенка, явившегося к нему, который не ушел бы с леденцом на палочке, ярким пластырем и уверенностью, что к нему отнеслись с полной серьезностью. Но кое в чем Сайф был менее опытен, чем другие, и ему трудно было понять жалобы вроде «Я просто чувствую…».

Он бросил взгляд в сторону Герти, которая, заодно с большинством разведенных женщин на Муре, считала бедственное положение высокого, красивого доктора ужасно романтичным. Увы, несмотря на лазаньи, регулярно появлявшиеся у его порога, – Сайф искренне не понимал, почему люди это делают, – и приглашения на многие общественные мероприятия в городе, он оставался отстраненным – слегка замкнутым, полностью сосредоточенным на старом телефоне, который всегда был при нем. Но для многих это лишь делало его еще более привлекательным.

– Я просто… ну, просто чувствую, что потеряла искру… – вздохнула Герти.

– Не уверен, что в медицинских справочниках есть такое определение, – покачал головой Сайф.

Это была шутка, но, как и многие другие, Герти не всегда понимала, шутит он или нет, и потому просто изобразила на лице озабоченность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– А вы не думаете, – продолжил он, делая профессиональный вид, – что дело просто в смене времен года?

Такое предположение казалось абсолютно оправданным. Самый конец марта был трудным для всех, зима была длинной и темной, но зато выдалось прекрасное Рождество. В середине зимы вообще было нечто уютное. А теперь вечера уже становились длиннее, миновало зимнее солнцестояние и, конечно же, близилась весна. Но ягнята рождались во время яростных бурь, являясь в мир, который все еще казался жестоким, хотя ему уже следовало бы меняться на приветливый и новый. Да, уже появились первые нарциссы и крокусы, а кое-где и подснежники, и зелень начала покрывать землю… Но когда вам все еще надо по утрам отскребать лед со своей машины, когда вам приходится перебегать дорогу под ударами воющего ветра и потоками дождя, когда вам кажется, что вы сдерживаете дыхание в ожидании перемен, а дни вашей жизни проносятся мимо…