Личный номер 777 - Игорь Поль

Пилот решил взять быка за рога.

— Я бы хотел пригласить вас поужинать. Что скажете?

Она смерила его оценивающим взглядом.

— Вы для меня чересчур опытны, — заявила она.

Он расплылся в глупой улыбке.

— Почему вы так думаете?

— Умеете обращаться с женщинами. Все отрепетировано. Ужин при свечах, немного тихой музыки, доверительная болтовня, а потом все кончается постелью.

— Я вовсе не такой! — неискренне запротестовал он.

— Надеюсь, — сказала она с сомнением. — Но все равно — в ближайшие дни я занята.

— О, ждать я умею! — воскликнул он. — Что скажете насчет «У Базилио»?

Она поморщилась.

— Там все время пахнет подгоревшими оладьями.

— А «Самовар»?

— Слишком шумно. К тому же там полно студентов.

— «Золотой чайник»? — предложил он.

— У вас что, туго с финансами? — спросила она.

— Тогда «Звезда Куду»?

Вернулся стрелок. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы оценить благотворные последствия антиалкогольной процедуры: он посвежел и подтянулся, его движения стали плавными и размеренными, а из глаз исчезла вампирская краснота.

— Так что, мы договорились, Дайна? — И пилот накрыл ее руку ладонью.

Стрелок посмотрел на него с плохо скрытым восхищением.

Дайна склонилась через стол и сказала доверительным голосом:

— Дом, может, мне не следует этого говорить, потому что вы мне нравитесь таким, как есть… Но все же, пожалуй, скажу.

— Я весь внимание, Дайна, — ответил он, слегка удивленный.

— У вас ширинка расстегнута.

— Серьезно? — он непроизвольно посмотрел вниз и покраснел.

Стрелок закашлялся, изо всех сил пытаясь скрыть рвущийся из него смех. Красный, как рак, Эстрози послал ему ненавидящий взгляд.

— Ну, пожалуй, пора выдвигаться, — выручая товарища, произнес стрелок. — Хотите, я дам вам шлем наблюдателя, Дайна?

— При одном условии. Если не станете палить в бедных птиц и после врать, что разнесли целый отряд партизан.

Стрелок рассмеялся и подал ей руку. Теперь, когда от него не несло, как от перегонного куба, он казался вполне милым парнем.

Они вышли из здания и уселись в колесный кар. У пилота было лицо ребенка, у которого отняли игрушку. Он приложил ладонь к сенсорной панели, компьютер щелкнул, загружая нужную программу движения, и они покатили. Дайна не обращала на разобиженного вояку никакого внимания. Она устроилась на заднем сиденье, в нарушение инструкции свесив ноги за борт, улыбнулась, достала бутерброд и впилась в него зубами.

Брук стоял на небольшом плацу из утрамбованного щебня. Рядом в строю замерли другие новобранцы — высокие и маленькие, худые и не очень; на лицах застыло одинаковое глупое выражение настороженного ожидания — прямо-таки наглядное пособие на тему «учись, сынок, хорошо, а не то попадешь в армию». Застывшие фигуры поражали своей неестественностью — какая-то карикатура на военный строй. Несмотря на утренний кросс, большинство будущих пехотинцев выглядели помятыми и сонными.

Старший сержант Вирон — живое воплощение старших сержантов всех стран и времен, а именно — краснорожий, коротконогий и горластый, страшно вращал налитыми кровью глазищами; взгляд его был подобен взгляду Горгоны: поймав его, несчастные забывали дышать и вместо молитвы мысленно повторяли пункты устава о недопустимости телесных наказаний.

Часть его высказываний из-за акцента уроженца Гатри и поврежденной в боях челюсти так и осталась для Брука тайной. Например, слово «офицер» сержант произносил как «овизер». Он также придавал своеобразный шик словам «сволочь» и «капитан», произнося их как «свогач» и «ктэн».

— Значит так, быдло, — начал он деловито. — Сейчас будете слушать овизера ктэна Твита. Зарубите себе на носу, что овизер после сержанта — самый важный вещь на свете. Стоять перед ним так, будто у вас понос и недержание. Поняли, сволочи?

Это было первое напутствие, которое новобранцам предстояло накрепко усвоить. Старший сержант также любезно сообщил, что до лагеря «барахтался в самом что ни на есть дерьме, и на таких уродов, как вы, насмотрелся досыта».

Новобранцы проглотили и это.

По одну сторону от строя находилась столовая, откуда их только что вывели, по другую — гравийная дорога, по которой привозили пополнения. А прямо впереди, на стене барака за баррикадой из мешков с песком был укреплен большой щит, и на нем красовалась огромная вербовочная афиша Объединенных сил: группа устрашающего вида бойцов в камуфляже, с ног до головы увешанных оружием, форсирует водную преграду. Козырьки кепи отбрасывают тень на сосредоточенные, мужественные лица; бойцы застыли в сокрушительном порыве, рукава закатаны, бугрятся мышцы, во все стороны летят брызги грязи; стволы, антенны и мокрые подсумки озарены лучами солнца.

Глядя на афишу, Брук подумал, что, наверное, на ней была изображена какая-то другая армия, не та, в которой он оказался. Как-то не слишком верилось, что окружавшие его городские отбросы имеют шансы превратиться в таких вот суперменов. Разве что им нарастят мышцы, выпрямят ноги и спины, а потом добавят в лысые головы немного мозгов.

Новобранцы молча стояли под палящими лучами раскаленной добела звезды под названием Лаури. Пот стекал по напряженным лицам, и капли его мгновенно высыхали на горячем красном щебне. Наконец, скрипнула дверь барака. Позы новобранцев стали еще напряженнее. На плац вышел капитан в полевой форме. Он был молод, высок ростом, с усталым лицом и коротко подстриженными светлыми волосами. Загар очень шел к его вылинявшему тропическому комбинезону.

— Ми-и-и-р-р-а! — проорал старший сержант. Этот зловещий вопль, напоминавший предсмертный крик раненного в сердце пацифиста и на деле означавший требование расправить грудь и прижать руки к бокам, впоследствии не единожды являлся новобранцам в страшных ночных кошмарах.

С глухим стуком каблуков взвод выпятил животы и подбородки.

Капитан медленно подошел к строю, остановился. Ряд наградных колодок на его груди сверкнул ярким бликом. Кто-то на правом фланге не выдержал, почесал нос. Кто-то чихнул. Капитан неодобрительно взглянул на старшего сержанта. Строй притих. Стало слышно, как за палатками глухо взрыкивает мотор броневика и как с шумом льется вода на кухне.

— Приветствую вас в 5-м батальоне приема пополнений, — произнес капитан звучным, с легкой хрипотцой, голосом. — Я капитан Твид, куратор вашего взвода. Моя задача состоит в том, чтобы каждый из вас занял то место в Объединенных силах, которое наиболее полно соответствует вашим склонностям и состоянию здоровья. Вы пробудете здесь чуть больше двух месяцев. За это время вы пройдете курс специализации, программа которого будет зависеть от места вашего назначения.

Он замолчал и оглядел строй, словно ожидал какой-то реакции на свои слова. Потом заложил руки за спину и продолжил:

— Как вам уже известно, территориальная целостность республики Менген под угрозой. В стране действуют силы, которые пытаются дестабилизировать обстановку. Предпринимаются меры для мирного разрешения конфликта, а пока правительственные войска ведут войну с инсургентами. В нашу задачу входит предотвращение геноцида мирного населения, а также обеспечение гуманитарных мероприятий. Ввиду этого наши части и подразделения по большей части дислоцированы на автономной территории Лабраджи, близ границы с Бератом. То есть в районах наиболее ожесточенных столкновений. Ваша жизнь и жизни ваших товарищей будут зависеть от вашей способности правильно оценивать обстановку. Цель тестов, которым вас подвергнут, — убедиться в том, что вы в состоянии эффективно действовать в критических ситуациях. Или, проще говоря, способны ли вы выполнить боевую задачу и не стать при этом героями. — Капитан помолчал. — Я имею в виду — посмертно.

«Ну, я-то точно способен», — подумал Брук. Происходящее напоминало ему инструктаж в школе выживания на Диких землях, только там вместо офицеров занятия вели убеленные сединами фермеры, что само по себе свидетельствовало об их профессиональных качествах. Как бы ни было трудно, он будет стараться изо всех сил. В конце концов — неужели он хуже наивных, как трехмесячные щенки, горожан?

Послышался шум гравия под ногами, отрывистые голоса. По дороге в колонну по одному протопало отделение солдат в камуфляже — это возвращался ночной засадный патруль: штаны промокли от росы, оружие поперек груди, руки поверх стволов, магазины примкнуты; впереди строя, высунув язык, трусит саперный пес в защитном жилете-хамелеоне и с пластиковыми чулками на лапах. Замыкала колонну пара коренастых андроидов с фиолетовыми татуировками на щеках. Один из них окинул строй новобранцев любопытным взглядом и улыбнулся широкой открытой улыбкой. Брука поразило, какими серыми, словно посыпанными пылью, были лица патрульных. Солдаты выглядели так, будто едва оправились после тяжелой болезни.