Чудеса в Гарбузянах - Всеволод Нестайко

— На!

Журавль захлопал глазами, он уже и думать забыл о волшебном талисмане после этой ссоры.

— Возьми! — вздохнул Марусик. — Она мне больше не нужна. Теперь ты судьбу искушай.

Журавль усмехнулся и склонил голову к плечу:

— Давай!

И едва успел он спрятать лягушачью лапку, как скрипнула калитка и появился запыхавшийся Гриша Пасечный.

— Слу-уша-ай!.. — прямо от калитки закричал он Марусику. — Чего же ты убежал, чудило? Ты же мне толком расскажи, что за киношники и что они такое снимать будут… — Он повернулся к Журавлю. — А то, понимаешь: «Я скажу чтобы взяли тебя» — и наутёк! Кто же так делает? Вот чудило!

Марусик втянул голову в плечи и, как пойманный воробей, зыркнул на Журавля.

Журавль расплылся в улыбке.

Да это он ко мне побежал. Я его ждал. У нас с ним дело одно. А о киношниках этих толком и рассказывать нечего. Мы вот тут у ворот сидим, семечки лузгаем, вдруг подъезжают… Тыр-быр, мы кино снимаем о сельских мальчиках. Есть ли ребята подходящие, чтобы и в самодеятельности, и учились хорошо. Ну мы сразу про тебя и подумали. Вот и всё.

Но от Гриши не так легко было отделаться. Он еще не меньше получаса расспрашивал о киношниках. И какие они, и как были одеты, и что точно говорили, и как стояли, и как сели, и как уехали. Хотелось человеку поговорить на эту тему.

И не удивительно. Если бы вам, друзья, светило сняться в кино, вы бы тоже об этом говорили. Когда он наконец ушел, Журавль хлопнул Марусика по плечу: «Молодец! Я так и знал, что ты это сделаешь!»

— Да, — махнул рукой Марусик. — Я как подумал про эти съёмки: кругом люди толпятся, таращатся на тебя. Нет. Это не для меня. Пусть уж Гриша этим занимается. Он привычный.

Надо же было Марусику что-то говорить.

Когда в тот же вечер Журавль рассказал Сашке Цыгану обо всём, тот лишь хихикнул: «А мне что! Пусть снимается. Пусть снимается. Мне всё равно».

Но было видно, что ему не всё равно. Совсем не всё равно. Потому что настроение у Цыгана сразу улучшилось, глаза засветились, и даже стал что-то напевать.

А когда Журавль заговорил о примирении, Сашка Цыган молча отрицательно покачал головой. Выдерживал марку. Не захотел первым идти с поклоном к Марусику. Он, видимо, считал, что с его стороны главное сделано. От киносъёмок он отказался. Теперь, мол, слово за Сашкой Цыганом.

«Как легко поругаться, и как трудно помириться» — с грустью думал Журавль.

Прошло еще несколько дней. Август в этом году был очень жарким. Солнце пекло и жарило немилосердно. Температура достигала тридцати пяти. Одно спасение — речка.

Голубеньку нашу, при всей к ней любви и уважении, нельзя назвать судоходной магистралью. Океанские лайнеры в неё не заплывают. В большинстве мест её спокойно перебредают коровы.

На Бамбурах было лишь одно глубокое место, где можно было купаться. И хочешь не хочешь, Сашке Цыгану и Марусику приходилось там встречаться. И они встречались. Журавль то к Марусику подплывет, поговорит, то к Сашке Цыгану. А они взгляд друг на друга не бросят. Делают вид, что не замечают, как будто незнакомые.

Вот в этот раз так было. У берега плескалась малышня. А ребята плавали на средине речки, на глубине. Сашка Цыган с одной стороны, Марусик с другой, а Журавль между ними. В воде было хорошо и не хотелось вылезать. А Журавль, плавая, пел во весь голос: «Ой, на горе калина, под горой малина. Калина-малина, чубарики-чубчики, малина…»

Сашке Цыгану и Марусику, честно говоря, тоже хотелось петь, но они сдерживались. Как-то неудобно петь, когда рядом твой бывший друг, который тебя обманул (предал). Как-то рот не раскрывался. Неожиданно Журавль закричал: «Ой! Ой! Судороги ногу сводят! Ой, ребята, как сводит!» Он ушел под водой, потом вынырнул и уже испуганно фыркая заорал: «Ой, ребята, спасайте! Спа-са…» И снова ушел с головой под воду. Первым бросился к нему Марусик, он был ближе. Подплыл, ухватил Журавля за руку, что на миг появилась из воды, и не успел опомниться, как Журавль обхватил двумя руками и они уже вдвоём ушли под воду. «Ну, всё! — мелькнуло у Марусика. — Пошли кормить раков». Он отчаянно замолотил руками и ногами, вырываясь. Но Журавль держал его крепко, как клещами. Впрочем, может быть, от этих отчаянных движений Марусика, они начали выплывать. Еще несколько мгновений и голова Марусика уже над водой. «А-а-а! — жадно глотает он воздух и замечает рядом Сашку Цыгана.

— Бей его по голове, а потом хватай за волосы, — кричит Сашка Цыган.

— Не могу, он меня держит, — едва успевает выкрикнуть Марусик и снова ныряет. И в тот же миг чувствует удар по голове. — «А-ай! Это же он вместо Журавля мне врезал». — Последнее что подумал Марусик.

Когда он пришел в сознание и открыл глаза, то увидел что лежит на берегу. Его окружает любопытная бамбуринская малышня, среди которой, как телевизионная башня, торчит мокрый Журавль.

— О! Наконец-то! — увидев, что Марусик открыл глаза, закричал Журавль. — Ну и напугал ты нас.

— Ты… А ты же как? — спросил Марусик, тяжело дыша.

— Отпустило… Как только ты пошел на дно, судороги сразу прошли, — Журавль виновато улыбнулся. Не умел Журавль врать, и, когда приходилось говорить неправду, он всегда виновато улыбался.

Сашка Цыган поднялся, тоже виновато улыбнулся и сказал:

— Ты извини… я не хотел… я же думал, что это он… Ваши котелки в воде так похожи…

Малышня захохотала.

Марусику ничего не оставалось, как тоже засмеяться. А потом они пошли домой и весело смеялись втроём. И никто из них не вспоминал о ссоре, словно её и не было. Веселее всех смеялся Журавль. Он подпрыгивал на ходу, он захлёбывался, он заливался радостным смехом.

— Кстати, а как там… лягушачья лапка… волшебный талисман? — спросил вдруг Марусик.

— О! Лягушачья лапка! Будь здоров! — восхищенно воскликнул Журавль.

— Ты хоть пожелал что-нибудь?

— А как же!.. А как же!.. Пожелал, конечно! А как же. И исполнилось! Исполнилось! — Он лукаво улыбнулся.

Ребята переглянулись и… сразу поняли, что именно пожелал Журавль. Из-за этого желания они и идут сейчас вместе, и смеются, и радуются, и… Хотя и без всякого талисмана они бы, конечно, помирились. Но… И тут откуда-то появился Бровко. Бросился к ребятам, виляя хвостом и припадая к земле, словно хотел сказать: «Эх, как же я рад, что всё хорошо, что вы помирились! Как же я рад! И как же я вас, ребята, люблю!»

И солнце, хоть и улыбалось оно, смотря на наши Гарбузяны, всегда только утром, а сейчас уже была предвечерняя пора, не выдержало и весело засмеялось, играя искристым лучом своим на стеклах окон, на новеньких жестяных крышах, на линиях электропередач, в садах, на левадах, на волнах речки Голубеньки.

И на счастливых лицах наших героев.

А уже потом спокойно скрылось за горизонт.

Вот такое необыкновенное приключение случилось в наших Гарбузянах. Хотя, если хорошо подумать, что же в нем необыкновенного.

Ничего необыкновенного в нем нет. Все события совершенно реальны, ничего невероятного, а тем более волшебного не произошло… Обычное стечение обстоятельств.

А впрочем… Если подумать еще раз, то… неизвестно…

Честно говоря, я очень люблю необычайные события. Без них как-то скучно жить на свете.

Приключение второе. Секрет деда Коцюбы

Глава первая, в которой вы знакомитесь с дедом Коцюбой, «диверсантом» и с Тайфун Марусей. Придибенция в Липках

И снова солнце выглянуло из-за Лысой горы. Как всегда улыбнулось, любуясь нашими Гарбузянами. И сияющим лучом своим осветило, ласкаючи Бамбуры. Славный уголок нашего села, где жили герой этой повести Сашка Цыган, Марусик и Журавль.

Но сегодня оно почему-то не хотело будить их, а подозвало из-за горизонта кучерявое облачко, похожее на барашка, и, прячась за ним, начало всходить над селом.

Солнце словно знало, что один из наших героев, а именно Журавль, в этот момент досматривает удивительный сон, который он должен своим друзьям рассказать со всеми подробностями, ничего не пропуская и ничего не забыв. И пока он досматривает этот сон, не будем ему мешать, а давайте вернемся с вами в день вчерашний и увидим, что же произошло с нашими героями вчера. Ведь, честно говоря, без этого не будет понятен и удивительный сон Журавля, и дальнейшие события повести.

Так вот — вчера…

…Вчера ребят занесло в совсем другой, противоположный Бамбурам угол села, что назывался нежно и умиротворяюще — Липки.

Название понятно, потому что за последней хатой сразу начиналась буйная, хоть и небольшая, липовая роща. Ребят часто заносило сюда. В отличие от Бамбур, Липки были безлюдные и заброшенные. Почти во всех хатах окна и двери заколочены досками, дома оставлены, заросли бурьяном. Старые люди поумирали, молодые в город переехали. Во всех Липках только в одной хате, у самого липняка, жил одинокий дед — старый Коцюба. Для взрослых, конечно, Липки — грусть и тоска. Но для ребят — это рай земной. Правда, что может быть привлекательней для безудержной мальчишеской фантазии чем заброшенное человеческое жилище! Где каждый уголок дышит тайной, где каждая тропинка ведет в неизведанное, загадочное.