Люди из ниоткуда. Книга 1. Возлюбить себя - Сергей Демченко

То из окружающей флоры и фауны, что умному и знающему человеку удалось бы приспособить в пищу, этим стадом было бездарно и быстро затоптано, загажено и распугано. Или оно попросту бесполезно погибло после перемены погоды, не будучи распознано бездарной массовкой. Те же массами объявившиеся лягушки и лесные жабы, в которых они первые дни кидались камнями, и которых угодливые «джентльмены» нещадно молотили палками, потому что они, как заявляли брезгливо их «принцессы», «противные»!

Так вот, — те же жабы через три дня после последнего съеденного сухарика всем без исключения уже стали казаться венцом красоты и привлекательности. Особенно в жареном виде и на прутике. Но, поскольку значительная часть их, перевернувшись вверх белым брюхом, уже тухла и пухла в воде, а остальная, не найдя полусолёную мутную воду особо привлекательной, передохла или куда-то смылась, «охотникам за трофеями» достались лишь несколько десятков самых дурных или попросту недобитых представительниц земноводных.

Даже имея некоторый запас в виде домашнего скота и даров почвы несчастных владельцев частного сектора, привыкшая к полуфабрикатам и не знающая экономии толпа не растянула этот неожиданный спасительный резерв на какой-то период, готовя из него жидкие блюда в виде супов и бульонов. А тупо сожрала всё в несколько приёмов. Потребила с удовольствием в виде сочного жаркого и шашлыка, приготовленных над собранным на скорую руку костром. Пир во время чумы удался на славу.

А дальше… Дальше и пошли ж, — поинтересоваться здоровьем этих самых жаб…

Местные богатеи, смекнув, что сопротивлением против такого столпотворения не выжить, оскалились было в радушной улыбке и выборочно набили пришлым, как им показалось, «солидняком», свои дворцы под завязку. Но это не помогло и им. В порыве отчаяния грызущиеся массы уничтожали друг друга за здорово живёшь, наивно подозревая соседа по поляне в укрывательстве продуктов и чистой воды. Обвинения в краже приводили к десяткам поножовщин. За неосторожно брошенное слово головы нервно разбивались, как орехи. Особенно «борзые» граждане вооружились ещё и возможностью «поквитаться» с теми, кому завидовали ещё при спокойных временах.

Поэтому собственные сады и штыри оград зажиточные «хлебосолы» так же прилежно украсили своими телепающимися на ветвях телами и даже несколькими насаженными на заострённую арматуру заборов головами. Они так и торчали там некоторое время, вспухая и сочась тухлой сукровицей, пока мы не сняли их и не прикопали сочувственно.

Едва кто-то «особо умный» числом до сотни организовался и сунулся на «Радийку» в обход, а не через затопленную балку, как оттуда им оказали весьма неожиданный для раздухарившихся деляг «тёплый» приём из пары десятков охотничьих стволов. Вот там, вопреки ожиданиям раззадоренных безнаказанностью в первом месте «захватчиков», добра своего отдавать упрямо не пожелали. И огрызнулись.

Да так, что сразу отстрелили у наглецов всяческую охоту «подвинуть» правообладателей с «продовольственной скамьи». Горохом с матюгами и криками посыпавшись вниз по склонам редколесья, оставляя на них убитых и орущих раненых, перепуганная, «прополотая» картечью «пехота» враз оставила подобные попытки нарыть морковки в тех огородах. И зареклась ходить в ту сторону даже «по-маленькому».

Когда же мучения одуревшей от голода, грязи, сырости и холода толпы достигли апогея, она кинулась совершать опрометчивые поступки один за другим. Часть наиболее рационально мыслящего молодняка, числом около сорока, предложила идти за перевал.

Однако подавляющее большинство, даже из числа родившихся и выросших в этом городе, в жизни своей никогда там и не были. Потому крайне слабо представляли себе, что же полезного там их ждёт. И уж тем более они не лазали по горным замерзающим кручам в босоножках на шпильках. Потому данное предложение гордые и изнеженные индивиды, имеющие грудь спереди, а ум и честь снизу и несколько сзади, негодующе отмели сходу. Набычившись и заявив, «что они ещё не выжили из ума настолько, чтобы скакать, подобно козам, по кручам». Сопровождающим их подкаблучникам осталось лишь тупо кивнуть лысыми чурбаками голов и согласиться.

Всё, что «цивилизованному» человеку приносит неудобства, заставляет его поработать ногами или руками, с готовностью признаётся им как «бредятина и ахинея». Предложивших этот вариант «послали». Те переглянулись, пожали плечами, потоптались немного, и всё-таки выдвинулись самостоятельно к перевалу. Видимо, именно в этом указанном им направлении. Отчего они считали, что вековая кормилица всяких бездельников и проходимцев, многострадальная Кубань непременно уцелеет, я судить не берусь. И не знаю уж, как им удалось бы произвести заплыв через наново родившуюся и бурлящую тихими водоворотами бухту, но больше мы о них не слышали. Искренне рассчитываю, что их там всё-таки какие-нибудь бяки съели.

Другая же, наиболее грандиозная оставшаяся часть, выбрав себе в течение трёх суток драк и споров самого мудаковатого предводителя из числа возможных (по-моему, преподавателя какого-то местного отделения московского Филькиного университета), заглянула ему в нечищеный почти неделю рот.

И узрела там мысль, что им всем всё же стоит попробовать себя в пешем переходе по вершинам скал, но лучше в сторону Анапы и Тамани. Для чего необходимо хорошо запастись водой в дорогу. Как-то меня не удосужило выйти и рассказать этим идиотам, что на их пути будут куда более чистые родники и ручьи. Особенно в такой дождь. Потому народ в последний раз ограбил население, растащив всё, — от тапок и туфель до калош и прабабушкиных башмачков. Напялив всё это на непривычные к тяготам ножки, «козье племя» скривилось и охромело буквально через пару минут.

Переход беременного Суворова через Альпы, честное слово!

С первым энтузиазмом, растащив за секунды кухонный и садовый инвентарь дачников, толпа тут же, булькая канистрами, пластиковыми бутылками и бачками, кастрюлями и бидонами, наполнила их водой через платочки, — по совету опять всё того же «бывалого индейца», — где? Правильно, — в ближайшей канаве. Где не так давно опустились на дно многочисленные, полужидкие уже трупы. И в которую точно такие же трупы вместе с прочей дрянью натащило ещё ранее штурмующим морем из города. Затем бодро напилась впрок и двинулась колонной, — со стонами и проклятиями, — за новоявленным Данко.

В колонне членов клуба «Безразмерное здоровье», идущих к светлому «завтра», попались даже несколько машин, под крышу забитых абсолютно бесполезным в нынешней их жизни барахлом. И немногими счастливцами, с презрением взирающими на пешую часть арьергарда. Подозреваю, что, пройдя с десяток — другой километров в ту сторону, можно начать натыкаться вначале на брошенные застрявшие машины. А чуть далее — и на умиравших десятками, а затем и сотнями в дороге от тифа, холеры и прочей радости свежезаложенного мирового кладбища. На голодный желудок эта «радость» валит ослабевших без пищи в несколько раз быстрее.

Думаю, если до пригородов Анапы добралась хотя бы десятая часть ушедших, сил на обратный переход у неё уже не было. К тому же вполне естественно, что либо на пути туда, либо на обратном пути, эта странная горячечная «свадьба» в поисках пристанища и пищи пыталась заглядывать в тамошние посёлки, населённые народом неуравновешенным и скорым на расправу. Не чета тем, которых выбросили на помойку в моём районе.

Продавцы наркоты, самогонщики и браконьеры, где оружие, как минимум, через одного, не сильно радуются, когда к ним заходят на огонёк. И уж тем более, при таких стеснённых и для них самих обстоятельствах.

III

Всё увеличивающаяся стена воды мчалась на восток…

В южной части Атлантического океана левый край волны попросту перехлестнул Мыс Доброй Надежды, опустошая земли, которыми владели, сменяя друг друга, готтентоты, голландцы, англичане и африканеры.

Своим правым крылом волна с истинно вселенским задором ударила в Антарктиду. На протяжении десятков миль в длину и не менее трёх миль в ширину все льды оказались разбитыми вдребезги. Прихватив их в качестве «наполнителя» с собой, волна пронеслась между Африкой и Антарктидой. К тому времени, когда она «вырулила» на оконечность африканского континента и совершила затяжной поворот, ею было утеряно более половины её первоначальной силы. Но со скоростью более 300 миль она всё ещё заходила на «боевой разворот» по направлению к Индии, Австралии и островам Индонезии…

Когда она прокатилась по низменностям Южной Индии, её стиснули узкие берега Бенгальского залива…и вода обрела — почти полностью — свою прежнюю мощь. И выросла чуть не до прежней высоты.