Люди и бультерьеры - Мaйя Валeeва

С Крисом я чувствовала себя как за каменной стеной. Это было все равно, что ходить по ночной улице с пистолетом. Я никого не боялась — ни хулиганов, ни бандитов, ни маньяков. Я могла гулять с Крисом даже в три часа ночи и знала, что со мной ничего не может случиться. Никогда ни в одной своей собаке я не была так уверена. Достаточно было тихо шепнуть: «Чужой!», и добродушный пес превращался в дьявола. Могло ли его что-нибудь испугать? Не могло. Любая опасность вызывала в нем величайшее возбуждение, и ему было совершенно неважно количество людей, наличие собак, палок или ножа. Аура абсолютного бесстрашия словно веяла над ним, и это ощущали и люди, и собаки. И нам всегда уступали дорогу. Гогочущие подростки сразу же умолкали и расступались. Разъяренные псы даже сворой не осмеливались напасть.

На дрессировочной площадке, куда мы иногда приходили, инструктора тут же отказались его травить. Достаточно было ему лишь один раз в наморднике броситься на парня в толстом ватнике. Опытный травильщик, который привык запросто отбиваться от матерых овчарок и терьеров, был молниеносно сбит с ног одним-единственным ударом, который Крис нанес ему своей обутой в намордник башкой. К тому же бультерьер метил только в голову и шею, совершенно не обращая внимания на руки или ноги.

Постепенно Крис становился легендой. На него приезжали посмотреть из других районов города.

Однажды нам позвонил Алик. Он попросил обязательно прийти на собачью площадку в воскресенье. Он приведет Боба — родного брата Криса, и мы посмотрим, какие у нас получились собаки. Мы с Фаритом знали, что Алик воспитывает однопометников Криса по особой методе, и нам очень хотелось увидеть Боба и может быть, померяться с ним силами. Чертенок азарта вселился в нас. Ведь мы очень гордились Крисом. Наш пес был в великолепной форме. Не прошли даром ежедневные гонки на санках и тренировка челюстей на деревьях.

На площадке в то утро собралось небывалое количество народу. Скорее всего это постарался Алик и как-то оповестил всех собачников и сочувствующих. Подошли какие-то незнакомые люди с кавказцами и даже со среднеазиатскими овчарками. Было два бультерьера. Еще молоденькие, они рядом с Крисом смотрелись очень маленькими и хрупкими. Подъехало несколько машин с братвой. Терпеть их не могу. Что нужно было здесь этим хмурым качкам в одинаковых кожаных куртках? Наконец, подъехала еще одна иномарка и из нее вышли Алик со своим Бобом и Олег Игнатьев по прозвищу Бонус. Я с внутренним волнением воззрилась на Боба — внимательно и придирчиво. Он был очень похож на Криса, такого же роста, только у него было совершенно другая морда! Я бы даже сказала, не морда, а лицо. И выражение глаз Боба было другим. Глазки его, еще более узкие, чем у Криса, к тому же не были очерчены темной каймой и потому их выражение было каким-то непривычно-жестким. Морда у Боба была острее и длиннее, но зато сама голова — не такой массивной как у Криса. А черное пятно у левого уха делало его похожим на разбойника.

Удивительно, Крис и Боб словно понимали, что именно они находятся в центре внимания. Они оба даже не замечали других собак, но с первого мгновения, только увидев друг друга, тут же завелись в безудержной ярости.

Я ужасно волновалась и переживала. Крису предстоял первый серьезный бой. И на нас смотрела большая толпа. Боб, которого все это время Алик непрерывно на кого-то травил, был, несомненно, достойным противником. Я сняла с Криса намордник. Братва, что приехала на машинах, окружила нас плотным кольцом. Все обсуждали наших собак, их мускулы, ширину груди, голову. Мне показалось даже, что рассуждали они со знанием дела. Кто-то пробормотал: «Главное, увидеть, каковы они в бою… Только потом можно решать…»

«Что решать?» — удивилась я про себя и тут же забыла об этом, захваченная предстоящим боем.

— Пускай! — скомандовал Алик, и мы одновременно отпустили собак.

Бультерьеры сшиблись на середине площадки. И покатились по ней рычащим клубком. Мелькали их белые спины, их хвосты, их оскаленные красные морды. То Крис оказывался наверху и давил Боба, то Боб выворачивался и покрывал собой Криса. В глазах у меня рябило, от волнения я толком не могла понять даже, где Крис, где Боб. Фарит и Алик прыгали рядом с собаками, и каждый подбадривал своего пса.

— Фас его, фас Боба, так его!! — кричал до хрипоты Алик.

— Хорош-шо, маленький, взять его, это чужой! — рычал Фарит.

— Спорим, этот, с черным пятном сильнее?! — орал кто-то.

— Не-а, этот белый его задолбает!!

— Спорим на десятку!

На снегу уже заалели крупные пятна крови. Боб яростно терзал ухо Криса, и мне показалось, что сейчас ухо просто оторвется. Но я видела, как дикая боль, которую, верно, испытывал Крис, словно удваивала его силы. Крис извернулся, и сумел схватить Боба почти что за горло. Теперь, намертво вцепившись друг в друга, псы не собирались разжимать челюсти. Мне казалось, что драка эта длится целую вечность. Я вспомнила, что читала о том, как боевые собаки дерутся по несколько часов и побеждает тот, кто выносливее, у кого сильнее сердце…

— Алик, может хватит, расцепим их, а? — неуверенно спросила я.

— Не, не пусть дерутся!! — дружно загалдела братва.

— Да не бойся ты, ничего им не будет, давай узнаем, кто же все-таки сильнее! — ответил, тяжело дыша Алик.

Разорванное ухо Криса покраснело от крови. Вся голова у него была покрыта ранами, кругом были следы клыков, которые сочились кровью. Оба бультерьера, покрытые грязью, потом, слюной и кровью, были уже не белыми, а грязно-розовыми. Оба они уже ничего и никого не слышали, занятые только тем, чтобы сильнее придушить соперника. Похоже, они уже не слышали своих хозяев. Я видела, что ничто теперь не заставит их оторваться друг от друга. Было в этом жестоком зрелище нечто завораживающее, захватывающее целиком и без остатка. Два равных по силе зверя, столкнувшиеся в равном поединке. Я вдруг подумала о том, что эти собаки для того и созданы. Что их жизнь — это битва, и только в этот пьянящий миг они, быть может, и живут своей настоящей жизнью… Я чувствовала и понимала Криса абсолютно всем своим существом.

Тем временем стало заметно, что перевес на стороне Криса, который все напирал и напирал на Боба, все ниже придавливал его к земле, все круче заворачивал его хрипящее горло.

— Фас его, Боб!! Стоять, Боб! — орал Алик, но Боб его не слышал, или уже не мог ничего сделать, не мог вырваться из этих железных тисков, не мог изменить ситуацию. Крис явно побеждал.

— Я ж говорю, белый сильнее!! — радостно гудел чей-то грубый голос.

— Растаскиваем, слышь! — разволновался Алик. — Давай потом снова пустим!

Они схватились за ошейники и стали отдирать их друг от друга. Боба Алик оторвал, а Фарит все никак не мог отцепить Криса. Ни на какие «фу» он конечно не реагировал и продолжал, истекая слюной, держать Боба за горло. Боб кашлял и задыхался, упираясь в Криса всеми четырьмя лапами. Тогда Фарит стал придушивать Криса, и вот наконец он захрипел и отпустил горло Боба, высунув посиневший язык.

Алик был словно в каком-то трансе. Глаза его лихорадочно блестели, он был просто не в себе. Он закричал:

— Снова, снова пускаем! Давай!

— Хватит, Алик, собаки устали! — я попыталась было его остановить.

— Нет! Давай пускаем!! Фас, Боб, вперед, фас!! — и Алик толкнул Боба на нас, но Боб не шел, упирался.

— Бой окончен! Отказ, он отказывается, Алик! Проиграл! — завопили парни.

— Нет, еще, еще!! — глаза Алика сделались мутными. — Давай же, мать твою! — и он ударил Боба ногой.

— Ты псих, Алик! — закричала я и отпустила Криса.

Крис налетел на пятящегося Боба и снова впился ему в глотку. Боб почти не сопротивлялся. Теперь уже ни у кого не было сомнений, что Боб проиграл этот бой. Собак растащили. Покрытые кровавой пеной, они дышали как загнанные лошади и поводили мутными глазами. Боб уже не мог и рычать. Крис по-прежнему пытался броситься на него, хотя было видно, что и он устал. Он весь истекал кровью, но глубоких и опасных ран, похоже, не было.

Зрители окружили нас и смотрели на Криса с восхищением и уважением. Внезапно в кольцо ворвался заигравшийся молодой кавказец. Он с рычанием бросился к Крису, и совершенно изможденный бультерьер среагировал молниеносно и повис на косматой морде. Кавказец испуганно заголосил. Я с трудом оторвала Криса, который снова завелся, и задыхаясь, визжал и щелкал зубами.

Боб еле волочил ноги. Глаза его помутнели, и он дышал широко раскрытой пастью, свесив покрытый кровавой слюной прокушенный язык. Алик, с трудом скрыв недовольство, подошел и кисло улыбнулся:

— На кого вы его притравливали? На быков, что ли?

— Да нет, специально и не травили. Так, подрался пару раз с собаками, несколько кошек все же придушил… Да вот с ризеном была хорошая драка, — я пожала плечами и тоже улыбнулась. Если честно, мне было приятно, что победил Крис.