Иногда это длится (ЛП) - Эбби Глайнс

— Это Кейдж. Он, наверное, уже приехал. Не мог бы ты с ним поговорить и привести его сюда, чтобы он подождал с тобой?

Джереми кивнул и взял мою сумочку, направившись в комнату ожидания, куда он привел меня ранее. Мне нужен будет Кейдж, когда я выйду из этой комнаты. Он будет здесь и он сделает так, что все будет хорошо.

Я взяла папу за руку, когда мы вошли в комнату, в которую направила нас медсестра. Я не отпускала его руку даже когда мы сели на стулья, стоявшие у стены около друг друга. Мы были в кабинете осмотра. Будут ли они проводить лечение сегодня? Принимает ли он что-нибудь, чтобы вылечиться?

— Я хочу, чтобы ты послушала, что скажет доктор. А затем я хочу, чтобы ты выслушала меня. Ты сможешь сделать это, Ева? Так как то, что ты услышишь, будет нелегко, малышка. Это будет тяжело. Мне нужно, чтобы ты крепилась.

Мне удалось кивнуть головой, хотя я не была уверена, что смогу выдержать это. Все что угодно, но не это. Папа взял меня за руку и держал ее. Я всегда думала, что у моего папы самые большие руки. Ими он может сломать все что угодно. Ничего не существовало сильнее его. Но оказывается, существовало.

— У нас все будет хорошо, у тебя и у меня. У нас всегда все было хорошо, — сказал он мне.

Мы сидели в ожидании, больше не произнеся ни слова. Я положила голову на его плечо, и мы просто ждали.

КЕЙДЖ

Двери лифта открылись на третьем этаже, и я увидел Джереми, ждущего меня с сумочкой Евы в руках. Мне не пришлось ничего спрашивать, чтобы узнать, что дела были плохи. Выражение его лица говорило об этом. Черт, это сломает Еву. Она любила своего отца.

— Где она? — спросил я, осматриваясь вокруг. Вместо того, чтобы увидеть Еву, мой взгляд встретился с несколькими пациентами, проходящими химиотерапию. У меня сдавило живот. Вот черт. Это не к добру.

— О, нет, чувак. Пожалуйста, не говори мне, что это, о чем я думаю, — сказал я, смотря на Джереми.

— Нет. На самом деле это хуже, — ответил он.

— Каким на хрен образом это может быть хуже? — Меня поглощала боль в сердце и потребность найти Еву и прижать к себе. Мне нужно присесть. — Она с ним?

— Да. Они с отцом пошли к врачу. Он расскажет ей все, и я должен подготовить тебя к тому, что она будет разбита. Полностью разбита.

— Мы на этаже химиотерапии. В наше время врачи могут вылечить это. Не так ли? Я имею в виду, что слышал об этом много раз. — Он должен вылечиться от этого. Если нет, то Ева просто это не переживет.

— Он не принимает лекарства. Он отказывается. Он узнал об этом два месяца назад, — слова Джереми словно ножом прошлись по моему сердцу. Вот черт! О чем он думает? Он убьет Еву.

— Почему? Почему он не пытается победить это? Он убьет ее.

— Ему обещали, что лечение продлит его жизнь всего на полгода. Все слишком запущено. Он сказал, что не хочет провести свои последние дни, проходя лечение. Он хочет провести их дома, а не в больнице.

Этого не может быть. Только не это. Ева была недостаточно сильной, чтобы это пережить. Неужели у Господа Бога нет лимита на количество потерь, которое приходится на одного человека. Она потеряла мать, а затем Джоша. Черт, это несправедливо. Я не могу сидеть здесь. Я встал и подошел к окну. Я должен успокоиться. Я был чертовски зол на эту гребаную Вселенную, и ничего не мог с этим поделать.

— Почему она? Почему ей постоянно приходиться кого-то терять? — ругался я и ударил рукой по подоконнику.

— Это паршиво. Она пережила слишком много дерьма. Я потерял Джоша. Но я не могу представить себе, чтобы потерял и родителей тоже.

Она не должна уезжать сейчас со мной. Нет… никто из нас не должен сейчас уезжать. Я не могу оставить ее, чтобы она справлялась со всем этим в одиночестве. Я нужен ей и она нужна мне.

— Я не оставлю ее. Она меня не потеряет, — сказал я больше себе, чем ему.

— Хорошо. Ты будешь ей нужен.

— Я буду рядом с ней. Всегда.

— Ева нелегко переживает горе. Просто помни об этом. Неважно как трудно придется тебе, но помни об этом. Джош был рядом с ней, когда она потеряла мать. Мы оба были рядом. Она была ребенком, но ненадолго она потерялась. Джош напомнил ей, как жить. Когда она потеряла Джоша, я думал, что никогда уже не верну ее. Я прошел через многое и оставался рядом с ней, но она была потеряна… до тех пор, пока не появился ты. Ты помог ей вновь обрести жизнь. Я думаю, ты единственный, кто поможет ей с этим справиться. Меня было недостаточно, чтобы пережить потерю Джоша, а тебя да.

— Что бы она ни сделала, это не оттолкнет меня, — поклялся я.

Мы стояли в тишине. Мои мысли были связаны с Евой и тем, что ей предстоит пережить в последующие месяцы. Мое сердце с каждой секундой разрывалось все больше от боли за нее. Переживать собственную боль было одно. Но переживать боль Евы было гораздо больнее. Боль была сильнее. Я не хотел, чтобы она страдала.

— Кейдж. — Голос Евы был сломлен, когда я развернулся и посмотрел на нее. Слезы катились по ее лицу, когда она безнадежно смотрела на меня, и это разрывало мне сердце. Я сделал три больших шага и заключил ее в свои объятия.

— Я здесь, малыш.

Она начала всхлипывать в моих объятиях.

— Отвези меня домой к папе. Джереми отвезет его домой, как только они закончат осмотр. Мне нужно время поплакать, чтобы он не видел моих слез.

Я посмотрел поверх ее головы на Джереми и он кивнул.

— Отвези ее. Я напишу, как мы отправимся домой.

— Спасибо, — сказал я, затем взял ее сумочку из его протянутой руки и прижимая Еву к себе, направился к лифту.

Она не произнесла ни слова до тех пор, пока мы не оказались в машине. Потом повернула свое заплаканное лицо ко мне.

— Я потеряю своего папу, — прошептала она, и из глаз снова полились слезы. Я потянулся к ней и взял за руку.

Не существовало таких слов, которые я мог бы произнести сейчас, чтобы ей стало лучше.

Когда мы въехали на подъездную дорожку дома ее отца, я получил сообщение от Джереми, что они выезжают из больницы. У нее был час, чтобы собраться, прежде чем отец будет дома. Она тихо проплакала всю дорогу сюда.

Я выбрался из машины и, обойдя, открыл дверь, а затем взял ее за руку и помог выйти. Она была печальна. Это разрывало мне сердце. Я обнял ее за плечи и повел к дому. Когда мы вошли, я отвел ее в гостиную, и мы присели на диван. Я усадил ее себе на колени.

— Плачь, кричи, бей меня, делай все, что хочешь. Просто выплесни это наружу, — сказал я ей.

И она так и сделала.

Глава 5

ЕВА

Если бы я не знала, что мой папа болен, то все казалось бы абсолютно нормальным. Он по-прежнему вставал утром и отправлялся работать. Он по-прежнему каждый день заходил в дом, чтобы пообедать. Он по-прежнему говорил о скотине, которую нужно продать к концу лета.