В клетке (СИ) - Лебедев Вадим

Глава 5

XVII

Зацепиться особо было не за что. Амрен уже вторую неделю следил за людьми Торгвара, в первую очередь проверяя тех, что ушли под руку Кремню. Да и самого Кремня тоже, на всякий случай. И, пока что, было глухо. Либо крысы затаились, либо пищит кто-то из людей Стержня. Либо слежка осуществляется другим, возможно даже магическим образом. Мало ли подобных артефактов могло остаться всего в нескольких днях пути отсюда?

Мысли мыслями, а спешить Амрен не собирался. Да, возможно, где-то прямо в эти минуты, решается вопрос об устранение Торгвара, Стержня или самого Амрена. Но суета принципиально лучшего результата всё равно не даст. А потому Амрен продолжал проверять людей Кремня. Закончит с ними, перейдёт к людям Стержня. Зато в одном из своих «крыльев» Торгвар будет уверен.

— Пусти, мудак! — голос доносился из-за поворота. И голос был очень знаком Амрену.

Неспешно и бесшумно последователь Меруды подушёл к необходимому закутку, чтобы выяснить в чём дело.

Один из стражей усадьбы Гролага откровенно лапал Аммир, одновременно пытаясь сорвать с неё одежду. Та сопротивлялась, как могла, но нетрудно было предположить, что именно произойдёт дальше. Три быстрых шага вперёд, хлёсткий удар в точку на шее, известную каждому члену братства, и страж безвольным тюфяком заваливается прямо на Аммир. Дёрнуть, отбросить тело в сторону и помочь девушке подняться, было делом нескольких секунд. Та вся дрожала, пытаясь справиться с произошедшим. Понимая состояние пострадавшей, Амрен бережно, но крепко обнял девушку и дал ей прийти в себя и успокоиться. Так и стояли долгие минуты, которые Амрену хотелось бы продолжать до бесконечности. Аммир постепенно успокоилась, а следом крепко поцеловала опешившего от неожиданности Амрена.

— Опять ты меня спасаешь — прошептала она, прижимаясь всем телом — Это становится традицией.

— Будь со мной, и я никогда и никому не дам тебя обидеть — слова лились из Амрена будто сами.

Всё, чего в этот момент желал мужчина — быть вместе с Аммир, любить её и быть любимым. Но…

— Прости. У меня уже есть защитник. К сожалению, сейчас его не оказалось рядом. Спасибо тебе ещё раз.

Она мягко провела пальцами по губам Амрена, после чего ушла в сторону усадьбы Гролага.

XVIII

Влиться в команду Могильщиков оказалось совсем нетрудно. Всех бунтовщиков, убийц и просто задир Дик благоразумно устранял заранее, чтобы ни одной живой душе и в голову не приходило ставить его авторитет под сомнение. Оставшиеся оказались ребятами с непростым судьбами и сложными характерами, но они, во-первых, были даже вполовину не столь отвратительны, как те твари, с которыми Волку приходилось сосуществовать в бараках чернорабочих. А во-вторых, все Могильщики беспрекословно подчинялись воле Эспер. И дело своё делали прилично, без дополнительного контроля со стороны Волка. Более того, когда дошло дело до внеочередного сжигания тела Ленда, который «неудачно упал и свернул себе шею», у команды не возникло ни вопросов, ни жалоб, ни протестов. И поэтому, впервые со времени появления в лагере, юноша смог заняться улучшением комфорта своего существования.

Плесень из старого, доставшегося по наследству от предыдущего главного Могильщика жилья была безжалостно выдворена вместе с пылью, мусором и ненужной одеждой. Последнюю Волк без задней мысли отнёс своим новым подчинённым, чем заработал ещё несколько баллов благодарности в свою, и без того далеко не пустую, копилку.

Крысам и насекомым была объявлена настоящая война. И, слава мудрой Эспер, нашлись травы и яды, которые смогли практически уничтожить вторых и отпугнуть первых. Через три недели упорного труда, новое жилище бывшего чернорабочего стало весьма сносным. По крайней мере, относительно его прошлого состояния. Но, как известно, аппетит приходит во время еды. Вот и Волку хотелось с максимальным комфортом обустроиться на новом месте. Для чего нужны были, как минимум, строительные материалы, а в идеале ещё и лагерная строительная артель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Более того, сплочённая команда могильщиков тоже заслуживала лучшей жизни. Вопреки байкам о сходящих с ума могильщиках, люди в подчинении у юноши оказались, пусть и крепко битыми жизнью, но обычными людьми. Ну монстрами и не выжившими из ума маньяками. Единственным отморозком здесь был Крукед. Ну и сам Волк, если подумать, тоже мог заслуживать столь нелестного ярлыка.

Люди здесь были настоящими и живыми. А ещё достаточно простыми и честными. Может, Клетка и не проклятье вовсе? Может она, наоборот, вытягивает из людей всё то плохое, что в них накопилось? Или же всё дело в Эспер? Может, как верят все местные, женщина действительно святая? Как иначе объяснить, что здесь, в условиях ничуть не лучших, чем в том же бараке чернорабочих, собралась столь светлая компания? И Волк, приняв на себя ответственность за Крематорий, принял и решение изменить жизнь этих людей к лучшему.

Сказано — сделано. А к кому на поклон следует отправляться, если нужно что-либо, простым заключённым недоступное?

XIX

Эспер трудно было назвать человеком, который любил свою жизнь. Слишком много чего в свои девятнадцать лет девушка перенесла. И каждый день для неё был лишь отчаянной попыткой выжить и не дать по-глупому умереть своим людям. Да, все они были её, куда более взрослые, грязные и заросшие мужики, отбывающие здесь пожизненные сроки. Других в Крематории, кроме самой девушки, не было. Сама же Эспер попала в лагерь, будто скотина, проданная за долги своих родителей. Проданная, чтобы умереть, когда хозяева вдоволь с ней позабавятся.

Как так получилось, что Эспер выжила, осталась в относительно ясном уме, смогла сплотить вокруг себя всех этих людей, потихоньку изживать, своими руками или с помощью тупого ублюдка Крукеда всех тех, кто попал на службу в Крематорий и деяниями своими не заслуживал жизни, было вне рамок понимания и самой женщины.

Жизнь изменилась с появлением Волка. С ходу убрав ненавистного всем «ублюдка Дика», к которому у Эспер были особые счёты, юноша продемонстрировал, что его подходы к делу будут кардинально отличаться.

С одной стороны, контроль за выполнением обязанностей усилится. И, если Крематорий не начнёт работать как часы, то для могильщиков ничем хорошим это не закончится.

С другой же, к семье Эспер наконец-то начнут относиться, как к людям. Волк сразу дал это понять, притащив в жилище могильщиков тюки с приличной одеждой, и день за днём доставляя немного еды «с барского стола», то есть с кухонь для Смотрящих. Немного, но даже такая добавка к рациону шла людям на пользу.

Работы Волк не боялся. Сходу назначив Эспер своим первым заместителем (что было для женщины особым шоком), он не стеснялся уточнять различные детали работы Крематория, задавать вопросы о быте и жизни могильщиков, спрашивать о проблемах конкретных людей. А потом шёл и, наравне со всеми, вкалывал целыми днями, то проверяя ямы, то инспектируя здание крематория, то приводя в порядок жилище могильщиков.

И это безумно нравилось Эспер. Более того, к самому юноше, часто немногословному, но реально старающемуся помочь, да и с Эспер говорящего, как с равной, женщина испытывала всё большую симпатию.

И чем радостнее было на душе от улучшающихся условий жизни, тем больше грызли черви безнадёги в плане смутного и не оформившегося, но страстного желания маленького личного счастья.

ХХ

Торгвар встретил Волка в пасмурном расположении духа. За окном светило солнце, пели вернувшиеся с зимовки птицы, а вся окружающая действительность буквально вопила о скором приближении лета. В кабинете же Торгвара человеку чуть более впечатлительному могли привидеться грозы, громы и молнии, гуляющие по кабинету по яростные порывы ветра, взывающего к грядущей бури. Волк контраст оценил, а посему начинать разговор с просьб, жалоб и предложений счёл неуместным. В итоге Торгвар начал разговор самостоятельно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Свежо выглядишь, парень. Повышение статуса тебе на пользу.