Испания. Горы, херес и сиеста - Полли Эванс

— Разве вино хорошо действует на мышцы? — оживилась Мерше.

— Ну, не совсем, — пришлось согласиться мне. — Зато вино — хорошее обезболивающее средство.

Сделав покупку и желая как можно скорее почувствовать опьяняющее действие вина, я поспешила к себе в комнату, уселась на мягкий диван и залпом выпила пару бокалов. Мне даже стало стыдно за себя.

В Сиге не существовало ресторанов, поэтому пришлось довольствоваться ужином в деревенском доме. Приготовлением занимался полный смуглый мужчина с крупным носом, которого я сначала приняла за мужа Мерше. У него, как и у всех басков, уши были с толстыми мочками (баски, когда их называют «короткое толстое ухо», воспринимают это как оскорбление). В доме имелся всего лишь один стол, который хозяева одолжили на время у семейной пары средних лет. Супруги, отличавшиеся сварливостью, говорили только на языке басков, или эускера. Общаться с ними было невозможно: эускера очень сложный язык, который не похож ни на один другой. За столом я выжимала из себя улыбку, стараясь побыстрее допить ромашковый чай и убежать к себе, чтобы пораньше лечь спать.

Спала я плохо. Мне приснился очень страшный сон, в котором все было как наяву: мне приснилось, что кто-то снял все гайки с моего велосипеда, и когда я села на него, он развалился на части и превратился в груду металла. И без психоаналитика стало понятно, что у меня сдали нервы.

Глава 4

Самый визгливый поросенок

— До Бургете километров сто, — сказал муж Мерше, качая головой и потирая рукой подбородок, что свидетельствовало о предстоящих мне трудностях. — По пути туда есть два тоннеля. Один из них длиной не менее пяти километров. Но вы же не станете передвигаться по нему на велосипеде!

Он казался искренним человеком. Мне же было невдомек, откуда он все это взял. Я уверена, у него и в мыслях не было специально запугивать таких, как я, несчастных и легковерных туристов. Возможно, его привычка выпивать по утрам сыграла с его памятью злую шутку. А может, на него так подействовала его размеренная жизнь в деревне, где всего пятнадцать домов. Или, вероятно, он просто в последнее время нигде не бывал. Впрочем, это не важно. Главное, что он не отдавал себе отчета в том, что говорил.

Итак, я направилась в Бургете. Это место находилось в восьмидесяти пяти километрах отсюда, но тоннеля там никакого не существовало. Со слов одного велосипедиста, которого я встретила на первом перевале, там его никогда и не было.

— Вы здесь часто бываете? — спросила я, когда мы одновременно поднялись на вершину, тяжело дыша от усталости.

Я была довольна собой — сегодня подъем в гору показался мне легче, чем вчера, я крутила педали не переставая, однако желания заплакать у меня так и не возникло.

Не успев отдышаться, мужчина объяснил, что уже третий раз поднимается сюда и что живет в одной из деревень внизу, в долине. Потом он вежливо попросил воды, поскольку у меня ее было несколько бутылок. Я протянула одну. Совершенно обессиленные, мы рухнули на землю, правда, на почтительном расстоянии друг от друга. В нескольких сотнях метров мы увидели табун лошадей, скачущих галопом по ярко-зеленому пастбищу. Их светлые длинные гривы и хвосты развевались на ветру, а колокольчики на шеях тихо позвякивали. Когда я слышу эти звуки, первое, что мне вспоминается, так это долгие пешие прогулки в горах или дождливые воскресные дни, когда сидишь дома и смотришь фильм «Хроники Хайди». И впрямь, как они прекрасны, эти лошади! Если бы они бежали рядом со мной, когда я поднималась в гору, то подъем не казался бы мне таким неприступным.

Когда мы восстановили силы и смогли разговаривать без придыхания, законченными фразами, я спросила его о дороге до Бургете и о странных тоннелях.

— Тоннели?! Какие тоннели?! — спросил он, удивившись. — Я уже раз сто ездил на велосипеде по этой дороге, и никаких тоннелей там нет!

Однако ни муж Мерше, ни мой новый знакомый не предупредили меня о возможных встречах с домашними животными, которые могли оказаться на моем пути.

Правда, я была в курсе, что в Наварре разводят большое количество разновидностей свиней. В то же утро мне по дороге попалось несколько огромных, жирных свиней. К счастью, мой велосипед их не заинтересовал, поскольку они продолжали копаться в грязи. Было около одиннадцати часов, как раз время их завтрака. Такое поведение говорило о том, что передо мной взрослые свиньи. Поросята же менее сосредоточены на еде и легко отвлекаются на все, что завладевает их вниманием.

Ближе ко времени обеда я увидела четырех маленьких розовых поросят с забавными хвостиками крючком. Они вышли на загородную прогулку. Поросята хрюкали, обнюхивали желуди и поедали их с большим аппетитом (прямо семейный пикник). В роли наставницы выступала их мама. Она выглядела достаточно глупо благодаря огромным соскам и надменно вздернутому рылу. Она явно не обладала хорошими манерами.

Я, похоже, испортила поросячий пикник, проезжая совсем близко от их семейства, неуверенно крутя педалями. Сначала компания из четырех поросят лишь мельком взглянула на мой поджарый зеленый гоночный велосипед, увешанный огромными сумками, но затем это сильно напугало их. Они пронзительно завизжали и галопом понеслись прочь по дороге так быстро, насколько позволяли им маленькие, короткие ножки. Их мамаша прекратила на несколько секунд чавканье, проглотила желуди, а потом в задумчивости медленно повернула в мою сторону свое большое сердитое рыло и с невообразимой свирепостью во взгляде уставилась на меня. Несмотря на ее массу, в ней чувствовался порядочный заряд бодрости и энергии.

Из последних сил я надавила на педали и помчалась вслед за поросятами. Когда они все четверо галопировали по тропинке, выстроившись в ряд, их розовые хвостики подрагивали от быстрого бега. Они испуганно визжали на всю округу, при этом громко цокая своими копытцами. Конечно, они были столь же прелестными, сколь и глупыми, потому не уступали мне дорогу.

Преодолев расстояние около километра в сопровождении неистовой четверки, я забеспокоилась, ведь они могли убежать слишком далеко и, заблудившись, не найти свою маму. Смогут ли они сами найти себе пропитание? Выживут ли эти маленькие розовые поросята, поедая только одни желуди? Способны ли они обходиться без материнского молока? Ведь они так беспомощны, что могут погибнуть среди этих дубов на просторах Наварры. Я остановилась и решила повернуть назад.

Мой план, наверное, сработал бы, если бы я не услышала страшный шум позади себя, когда слезала с велосипеда. Я увидела мамашу, которая с сердитым фырканьем и хрюканьем приближалась ко мне. Она старалась бежать как можно быстрее, но выглядело это нелепо и смешно. Рядом с ней трусили две грозные собаки. Я вся напряглась. Кто же из них нападет первым?