Приворот от ворот - Дарья Калинина

– Да и сам успевал! – подначила ее мать.

– Точно! И сам по бабам таскался! Не иначе! Сколько раз я у него в кармане то трусы женские, то помаду найду. А спросишь – на все один ответ! Босса вещи! Его полюбовницы в машине забыли, а он взял, чтобы хозяину передать. И ведь не подловишь! Может, правда, а может, врет!

– Да ну его! Да и что за мужик такой был! Скажи, донюшка, разве много он зарабатывал? Гроши!

– Может быть, зарабатывал и много. Да много ли мне доносил? Крохи! Все на баб своих тратил. С ними и по ресторанам ходил! Всю зарплату им на подарки спускал. Мне, своей законной жене, ничего не оставлял!

– О чем и речь! Совсем распустился парень. Эх! Времена-то нынче какие! Это раньше хорошо было. Мужнину зарплату всю до последней копеечки знаешь. И когда платить будут, тоже знаешь. А тут? Может, в начале месяца хозяин заплатит сразу за месяц вперед, может быть, задержит. Захочет, частями даст, захочет вообще на другой месяц долг оставит. И что? Где правду искать? Помню, сестра с мужем разводилась, так он уже через месяц назад мириться к ней прибежал. Прости, говорит, Оленька, не хочу я столько денег терять. Это же мне от зарплаты почти ничего не остается! Так оно и верно, на двоих-то детей тридцать три процента положено было высчитывать. И нужен он был новой бабе с такими-то алиментами? Она его и турнула подальше! А кабы сейчас? Ни фига бы Оле не обломилось! Осталась бы одна с двумя дитями без копейки в кармане!

В общем, Саня поняла, что народу на похоронах так мало, потому что у всех дачный сезон. Все заняты на грядках. И хоронить Петруху, который к тому же не пользовался авторитетом у родни, некому. Собственных родственников вовсе не было, друзья представлены весьма слабо, всего двое. Они сидели, тесно прижавшись плечом к плечу, в общем разговоре не участвовали.

Куда больше этих двоих интересовала бутылка водки, стоявшая в непосредственной близости от них. Они регулярно прикладывались, обмениваясь понимающими взглядами и молча вздыхая, потому что количество водки стремительно сокращалось, а новую им предлагать явно никто не собирался.

Все же Саня не видела другого выхода, кроме как обратиться за помощью к этим двоим. Если кто и может сказать про Петруху хоть что-то интересное – чем занимался, где бывал, с кем дружил, – то именно эти ребята.

Ведь совершенно ясно: между погибшим Петрухой и его женой не было ни взаимопонимания, ни тем более любви или нежности. Жена его терпела, потому что не хотела разводиться. А он… Трудно сказать, почему мужчины вообще женятся. А от развода его удерживала, наверное, элементарная лень и нежелание что-то менять.

К тому же Петрухе и женатому жилось нехило. Жена ему не указ. Хотел, приносил ей все деньги или по крайней мере половину, хотел – давал копейки. Она, конечно, ругалась, но терпела. А Петруху поэтому всегда дома ждал горячий обед, пусть даже и без мяса. И чистая супружеская постель. Ведь не все же по ресторанам скакать, иногда и домашнего супчику похлебать хочется. А так как матери у Петрухи не было, то к кому ему было прибиться, как не к законной жене?

Одно Санька могла сказать точно: будь она мужем Петиной жены, ей бы ничего не захотелось рассказывать этой противной бабе с визгливым голосом и с не менее противной мамашей. Носки постирать – это одно. А вот душу излить, это уже, пардон, совершенно другое.

– Надо бы нам вон к тем ребятам подсесть, – услышала она голос Леши. – Голову даю на отсечение, что это друганы нашего Петрухи.

– Да, но как это сделать?

– У них водка заканчивается. Надо этим воспользоваться.

Санька пожала плечами. Интересно, как Леша собирается осуществить свой план? Ничего спросить он не успела. Водки не осталось. Выждав минуту для приличия, друзья Петрухи дружно поднялись из-за стола и одинаковыми голосами произнесли:

– Пора нам. На работу нужно.

Никто их задерживать не стал. Петрухина теща (вот зловредная баба!) еще на прощанье и присовокупила:

– Идите, ребятки, идите. Хоть на работу, хоть куда. Тут вам больше никто не нальет. И так уж за помин целый литр на двоих опрокинули!

– Обижаете, тетя Люда!

– Мы же не удовольствия ради!

– Порядок такой.

– За помин души обязательно нужно выпить!

Теща лишь замахала на них руками.

– Идите, идите! Вам лишь бы за воротник залить! Не стойте тут, не качайтесь! Разобьете еще чего!

В общем-то, она была права. На ногах эта парочка после выпитого держалась еле-еле. Но все же держалась и явно была не прочь продолжить. Об этом свидетельствовали реплики, которые доносились сквозь икоту и пьяное сопенье:

– Вот гадюка, скажи, Виталь?

– Ага, Васюха! Змея!

– И как Петруха наш с этими мегерами в одной хате уживался!

– Так ты чё? Он же интернатский! Ему после казенной койки любая домашняя кровать мягче пуха. И потом, он мне сам говорил, что старается пореже дома бывать.

– И правильно! С такими-то змеюками!

– Жуткие бабы.

Помолчав, приятели снова заговорили на ту же тему:

– Слушай, а все-таки гадюки они! Выпить-то нам с тобой за помин Петрухиной души даже не дали!

– И не говори! Бутылку зажилили!

– А я ведь видел, у них весь балкон канистрами со спиртом забит!

– Да ты что?!

Возглас показывал, до какой степени второй парень поражен услышанным. Можно сказать, грудь ему пронзило коварство и жадность Петрухиных тестя и тещи.

– А то! Дядя Толя, отец Ленкин, известный куркуль! У него зимой снега не допросишься. Да и теть Люда недалеко от него ушла. Ну а Ленка за родителями выступает.

– Вляпался Петруха!

– И не говори.

И помолчав еще, тот, который отзывался на имя Вася, скорбно произнес:

– Слышь, выпить охота.

– Ну.

– А денег-то нету.

– И у меня нет. Матушка у меня всю зарплату изъяла подчистую. Теперь по сто рублей в день выдает. А много на них купишь-то, на сто рублей? Пивасика и того нормально не купишь.

– Не… Скинуться можно. У меня полтинничек завалялся.

– Да я сотню еще с утра потратил.

– Ну и куркуль ты!

– Ничего я не куркуль! Тебя послушать, так у тебя все куркули, один ты щедрый!

В этом месте Леша наконец решился вмешаться в беседу двух страждущих душ и произнес:

– Ребята, а что скажете, если мы вам бутылку за помин Петрухиной души выставим, а?

Некоторое время ничего не происходило. Васюха с Виталей, склонившись голова к голове обменивались мнениями. Слышалось:

– Это кто же такие будут?

– Вроде с работы Петрухиной.

– Ага! Значит, бабло у них есть?

– На бутылку точно найдется.

Сомнения были недолгими. Уже спустя десять минут вся компания выходила из дверей местного магазинчика. Парни шли впереди, бережно прижимая к подмышкам две новые бутылки. А Санька с Лешей несли сок для себя, колу для приятелей и закуску – плавленый сыр и колбасу, к которой, как подозревали, никто даже не притронется.

Глава 5

Устроиться было решено на лавочке под давно не стриженными кустами акации. Она разрослась так густо, что создавала своего рода зеленый шатер – излюбленное местечко местных пьянчужек, которым нравилось выпивать в тишине и спокойствии.

– Ну, за Петруху!

– Пусть земля ему будет пухом!

И, опрокинув по рюмке, приятели крякнули:

– Эх, мало прожил Петруха!

– Толком и жизни-то не порадовался!

– Это они его до смерти довели!

Услышав это высказывание, Санька моментально задала встречный вопрос:

– Кто они?

– Ну они… Дядя Толя с тетей Людой. Они Петруху все время поедом ели. Жить ему нормально не давали.

Саня хотела указать на маленькую нелогичность – шофер разбился на машине, никто ему жизнь не отравлял, но поймала взгляд Лешки и промолчала. Свидетели им достались уже в той кондиции, когда человека лучше лишний раз не трогать и не тормошить, не сбивать его с мысли. Говорит, и пусть себе говорит. Пьяный человек в такой стадии адекватно воспринимать внешний мир все равно уже не в состоянии, живет в своем собственном мире. И туда лишний раз с комментариями лучше не лезть.

Поэтому Санька взяла и просто поддакнула:

– Жуткие люди! Значит, говорите, плохо к Пете относились?

Приятели расчувствовались и рассказали, что да, плохо. А Петька все терпел. Хотя давно бы мог Ленку и ее противных родителей послать куда подальше. Это было мнение Витали. А вот Вася с ним не согласился.

– Скажешь тоже! – воскликнул он. – А жил бы он где?

– Так в комнате своей.

– Комната у него занята была. Там у Петьки сестра жила.

– Ну, сестра… Жила, конечно. Так и что? Вместе бы пусть жили. Все лучше, чем с такими злыднями, как Ленка и ее родители.

Санька снова сделала стойку. Стоп! Откуда у детдомовского мальчишки сестра? Впрочем, почему бы и нет? Сестра вполне могла иметься. Но вот почему в таком случае у нее нет собственного жилья? Хотя бы комнаты? Ведь сиротам полагается жилплощадь. Почему же Пете государство комнату выделило, а сестру обошло вниманием?