Паутина - Алексей Калугин

– Слыхал? – кивнул Камохин Брейгелю. – Два не специалиста уверены, что это написали майя!

– Нормальный научный подход, – ничуть не удивился фламандец. – Теперь мы в курсе, чьи это художества.

Дальше по обеим стенам чередовались следующие рисунки: оскалившийся человеческий череп, треснувший кувшин, закрученная спиралью морская раковина, страшный зверь…

– Это – динозавр! – остановился возле последней картинки Брейгель.

– Дейноних, – уточнил Орсон.

На следующих двух плитах был нарисован до безобразия толстый человек в чудном, испещренном змеящимся узором костюме. Руки у него были расставлены, потому что талия была слишком широка для того, чтобы прижать их к бокам. А вот почему у него была только одна нога?.. Может, другую дейноних отхватил?.. На голове у него была облегающая шапка, похожая на танкистский шлем. А на глазах – защитные очки, в точности такие, как у Орсона!

– Док, он похож на тебя! – указал на картинку Камохин.

– Неправда, – обиделся биолог. – Я совсем не толстый.

– Вы все это задокументировали? – помахал руками по сторонам Брейгель.

– Конечно, – кивнул Осипов. – Взгляните-ка на это.

На плите, возле которой остановились ученые, был изображен человек с огромным носом, оттопыренными губами и зверски выпученными глазами. Голову его украшал убор из птичьих перьев, руки были раскинуты, а ноги едва ли не завязаны узлом. Рисунок, как и все предыдущие, был в точности скопирован на противоположной стене.

– Я его знаю! – ткнув пальцем в стену, воскликнул Камохин. – Это же парень с пакаля, который мы нашли в замерзшем городе!

– Точно, – согласился Брейгель.

– Остальные рисунки, как мне кажется, я тоже видел на доске пакалей в кабинете у Кирсанова, – сказал Осипов. – Я могу и ошибаться, но в любом случае стилистика рисунков очень похожа. Все это стилизации под искусство древней Мезоамерики.

– И надписи на языке майя, – добавил Брейгель.

– Верно.

– В центре Монгольской Гоби?

Осипов только руками развел:

– Аномальная зона. Быть может, этот подземный ход – тоже ее часть.

– Наемники, выходит, знали о нем?

– Или они сами открыли вход, – заметил Орсон.

– И выпустили охранявшего сокровища паука, – усмехнулся Камохин. – Интересно, здесь нет еще одной такой же твари?

– Еще раз повторяю, это был не паук! – менторским тоном изрек Орсон. – На Земле арахниды так же, как насекомые и членистоногие, не имеют внутреннего скелета. Вес их тела распределяется по внешнему хитиновому покрову. С увеличением размеров насекомых увеличивается и их масса. А значит, должна увеличиваться и толщина хитинового покрова, чтобы он не ломался под весом мышц. Вся проблема в том, что хитиновый панцирь обладает собственной массой. Становясь толще и тяжелее с увеличением массы самого насекомого, хитиновый панцирь в какой-то момент становится настолько тяжелым, что животное не в состоянии двигаться. Это все равно что пытаться сделать танк неуязвимым, наращивая толщину брони.

– Но тот паук, которого мы видели, бегал довольно резво.

– О чем я и говорю! Это существо только внешне напоминало паука! На самом деле таковым не являясь. У него непременно должен быть внутренний скелет. А из этого я делаю вывод, что это существо неземного происхождения. Потому что даже в доисторические времена насекомые на Земле не имели внутреннего скелета.

– Я в детстве считал, что все пауки, если и не инопланетяне, так все равно какие-то монстры, – сказал Брейгель. – Уж очень они необычные на вид. И сети, опять же, плетут. К тому же они еще и ядовитые…

– Вопреки расхожему мнению, на Земле нет ни одного вида ядовитых пауков! – авторитетно встал на защиту арахнидов биолог.

– А как же тарантул?

– Чушь! Укус тарантула болезнен, но не смертелен.

– Серьезно? Ты меня успокоил, Док!

– А что там дальше? – Камохин посветил фонариком в дальний конец коридора.

Луч света скользнул по стенам, потолку и исчез в темноте.

– Похоже, этот коридор уходит в никуда, – сказал Брейгель.

– А этот?

Осипов посветил рядом с плитой, на которой был нарисован большеголовый человек с пакаля. На месте очередной плиты темнел новый проход. Орсон посветил в другую сторону. Там имелся точно такой же проход, уходящий под прямым углом от центрального.

Камохин заглянул в ближайший к нему проход. Точно такие же стены из светло-коричневого песчаника, испещренные загадочными письменами.

– Это просто лабиринт какой-то, – озадаченно произнес он. – Предлагаю вернуться назад.

– Почему? – удивленно спросил Орсон.

– Чтобы не заблудиться.

– Если идти все время прямо, то не заблудимся.

– А можно еще держаться рукой за левую стену, – сказал Брейгель. – Потом, когда повернешь назад, нужно прижать к стене правую руку. И без проблем выйдешь туда, откуда пришел.

– Можно делать отметки на стенах, – показал толстый черный маркер Осипов.

– Вы что, собираетесь исследовать этот лабиринт? – непонимающе посмотрел на товарищей Камохин.

– Ну, для того, чтобы заняться серьезным исследованием этого крайне любопытного объекта, у нас слишком мало времени и недостаточно провизии, – с сожалением развел руками Осипов. – Но мы можем хотя бы попытаться осмотреть и задокументировать то… то, что сможем.

– Док-Вик, – подозрительно прищурился Камохин. – Скажи честно, ты пытаешься задурить мне голову?

– Вовсе нет, – обиделся Осипов. – Я просто сам запутался.

– Так, – Камохин посмотрел на часы. – Через два часа за нами прилетит вертолет.

– Мы не так далеко ушли от места встречи, – сказал Брейгель. – Если подадим сигнал от колодца, в вертолете увидят ракету.

– Это если наверху прекратится песчаная буря.

– А если не прекратится, так нам там все равно делать нечего. Вертолет повторит заход через шесть часов. А потом – еще через шесть… И так пока не надоест.

– Прости? – непонимающе наклонил голову к плечу Орсон. – Что значит «пока не надоест»?

– Пока в Центре не решат, что в этом больше нет смысла, – уточнил Камохин.

– И когда же наступит столь значимый для нас момент?

– Полагаю, все зависит от того, насколько высоко ценит нас господин Кирсанов.

– Если бы он знал, что мы здесь нашли, – похлопал ладонью по стене Осипов, – он бы сам сюда прилетел.

– Честно признаться, у меня все это как-то не укладывается в голове, – помахал растопыренной пятерней Брейгель. – Ну ладно гигантский паук – в аномальной зоне чего только не увидишь. Но пакаль с изображением паука, камень с пауком и теперь еще подземный ход, в начале которого нарисован все тот же паук… Какая тут связь?