Армагеддон откладывается - Захария Ситчин

Все эти гипотезы поначалу были встречены с сомнением и недоверием, поскольку наблюдать за Луной гораздо сложнее, чем за Солнцем. Траектория Луны (вокруг Земли и вместе с Землей вокруг Солнца) не повторяется из года в год – помимо всего прочего плоскость вращения Луны вокруг Земли слегка наклонена по отношению к плоскости вращения Земли вокруг Солнца. Полный цикл протяженностью девятнадцать лет включает в себя восемь «мертвых точек», как называют их астрономы – четыре главных и четыре дополнительных. Предположение о том, что Стоунхендж I – уже содержавший структуру, выделенную Ньюменом, – был построен для определения этих точек, выглядит бессмысленным, поскольку население Британии той эпохи только что вышло из каменного века. Это веский аргумент, и тем, кто продолжает находить астрономические чудеса в Стоунхендже, предстоит дать ответ на загадку появления сложной лунной обсерватории у людей каменного века.

Наибольший вклад в подтверждение невероятных возможностей Стоунхенджа внесли работы астронома Джеральда С. Хокинса из Бостонского университета. В своих статьях, опубликованных в уважаемых научных журналах в 1963, 1964 и 1965 годах, ученый сообщил свои далеко идущие выводы, нашедшие отражение в названиях работ: «Стоунхендж расшифрован», «Стоунхендж: компьютер неолита» и «Солнце, Луна, человек и камни». За статьями последовали книги «Stonehenge Decoded» и «Beyond Stonehenge». При помощи университетских компьютеров Хокинс проанализировал сотни направлений наблюдения в Стоунхендже, сравнил их с расположением Солнца, Луны и основных звезд в древности и пришел к заключению, что ориентация структур Стоунхенджа не может быть случайной.

Он придавал большое значение четырем базовым камням и образованному ими правильному прямоугольнику, показав, что линии соединения противоположных камней (91 и 94, 92 и 93) ориентированы на главные «мертвые точки» на восходе и заходе Луны, а диагонали – на четыре дополнительные. Вместе с четырьмя точками, определяющими движение Солнца, они, по мнению Хокинса, позволяли в Стоунхендже наблюдать и предсказывать двенадцать основных точек, определяющих взаимное расположение и движение Солнца и Луны. Помимо всего прочего он был восхищен повторением числа 19 в камнях и лунках различных колец: два кольца из 38 голубых камней Стоунхенджа II «могут рассматриваться как состоящие из полуколец по 19 блоков» («Stonehenge Decoded»), а овальная «подкова» Стоунхенджа III состоит из 19 камней. Вне всякого сомнения, это связано с Луной, поскольку полный лунный цикл составляет именно 19 лет.

Профессор Хокинс пошел еще дальше: он сделал вывод, что количество камней и лунок в различных кольцах отражает возможность рассчитывать эклиптику. Поскольку плоскость вращения Луны вокруг Земли не совпадает с плоскостью вращения Земли вокруг Солнца (угол между ними составляет примерно 5 градусов), орбита Луны пересекает орбиту Земли дважды в год. Две точки пересечения («узлы») в астрономии обычно обозначаются как N и N'; именно в них происходят затмения. Однако из-за изменения формы земной орбиты и замедления вращения Земли вокруг Солнца эти точки пересечения каждый год немного сдвигаются, совершая полный цикл за 18,61 года. Хокинс предположил, что основой этого цикла является его начало и конец каждый девятнадцатый год, а затем сделал вывод, что 56 лунок Обри предназначены для корректировки положения узлов при помощи трех передвижных маркеров по кругу Обри, поскольку 182 /3 х 3 = 56. Это, утверждал он, позволяет рассчитать время солнечных и лунных затмений, из чего следует вывод, что основным назначением Стоунхенджа являлось именно предсказание затмений. Стоунхендж, заявил Хокинс, есть не что иное, как выдающийся астрономический компьютер, сделанный из камня.

Предположение, что Стоунхендж представляет собой не только «Храм Солнца», но и лунную обсерваторию, поначалу встретило яростное сопротивление. Наиболее известным противником этой теории был Ричард Дж. С. Аткинсон из университетского колледжа в Кардиффе, который считал все это не более чем совпадением. Археологические свидетельства в пользу необыкновенной древности Стоунхенджа были главной причиной того, что он отвергал идеи обсерватории и компьютера из камня, полагая, что человек эпохи неолита был просто не способен на такие достижения. Его презрение и даже насмешки нашли отражение в статьях, опубликованных в журнале «Antiquity» и в книге «Stonehenge», но в результате исследований, проведенных профессором Оксфордского университета Александром Томом («Megalithic Lunar Observations»), он превратился в ревностного сторонника этих теорий. Том выполнил тщательные измерения Стоунхенджа и указал, что «подкова» из сарсеновых камней на самом деле представляет собой овал (рис. 11), эллиптическая форма которого более точно соответствует орбитам планет, чем круг. Он согласился с Ньюменом, что Стоунхендж I был в первую очередь лунной, а не солнечной обсерваторией, и подтвердил, что Стоунхендж был сооружен именно на этом месте потому, что только здесь направления, обозначенные прямоугольником базовых камней, позволяли проводить наблюдения за восемью «мертвыми точками» Луны.

Яростные споры, развернувшиеся на страницах ведущих научных журналов и на всевозможных конференциях, были суммированы Ньюменом («Supplement to the Enigma of Stonehenge and its Astronomical and Geometrical Significance») следующей фразой: «За исключением пяти трилитонов, практически все остальные объекты, очевидно, имеют отношение к Луне». Он согласился, что 56 лунок Обри связаны с движением восьми главных точек восхода и захода Луны. Впоследствии даже Аткинсон признал, что в отношении цели и функций Стоунхенджа он «почувствовал себя в достаточной степени убежденным, что привычный археологический подход нуждается в коренном пересмотре».

Эти выводы в значительной степени стали следствием работ известного исследователя, присоединившегося к остальным в конце 60-х годов и занимавшегося загадкой Стоунхенджа все следующее десятилетие. Это был астроном и математик сэр Фред Хойл. Он утверждал, что обнаруженные Хокинсом направления на различные звезды и планеты были, скорее всего, простым совпадением, но полностью соглашался с лунными аспектами Стоунхенджа 1-й особенно с ролью пятидесяти шести лунок Обри и прямоугольника из базовых камней (статья «Stonehenge – An Eclipse Predictor» в журнале «Nature» и книга «On Stonehenge»).

Однако Хойл, признав, что кольцо Обри могло играть роль «калькулятора» для предсказания затмений, поднял еще одну проблему. Тот, кто создал этот калькулятор – Хокинс называл его «компьютером», – должен был заранее знать точную величину солнечного года, периода обращения Луны и цикл длительностью 18,61 года, а человек эпохи неолита, живший в то время в Британии, просто не обладал этими знаниями.

Пытаясь объяснить, как глубокие знания в области астрономии и математики появились в Британии времен неолита, Хокинс обратился к древним средиземноморским легендам. Кроме упоминаний Диодора и Гекатея, он также приводил цитату Плутарха (в «Изиде и Осирисе») из произведений Эвдокса Книдского, астронома и математика, жившего в Малой Азии в четвертом веке до нашей эры, который ассоциировал «демона затмений» с числом пятьдесят шесть.

Если человек не способен дать ответ на этот вопрос, может быть, стоит обратиться к сверхчеловеку?

Хойл, со своей стороны, пришел к убеждению, что Стоунхендж был не просто обсерваторией, местом наблюдения за небесами. Он называл его «предсказателем», инструментом для предсказания небесных явлений и назначения их на определенные даты. Соглашаясь, что «подобные достижения разума были невозможны для местных земледельцев и скотоводов, пребывавших в эпохе неолита», он считал, что прямоугольник из базовых камней и его назначение указывают, что «строители Стоунхенджа могли прийти на Британские острова извне, специально подбирая место построения такого прямоугольника» (который возможен только в районе Стоунхенджа в Северном полушарии), «подобно тому, как современный астроном строит свои телескопы в далеких от дома местах».

«Стоунхендж построил настоящий Ньютон или Эйнштейн», – утверждал Хойл. Но даже в этом случае остается загадкой, в каком университете он выучился математике и астрономии – где существовала письменность, без которой невозможна передача подобных знаний и обучение – и каким образом одинокий гений смог спланировать и построить этот предсказатель небесных событий, когда только одна фаза сооружения Стоунхенджа II заняла целое столетие. «История насчитывает лишь 200 поколений людей, а доисторические времена – около 10 тысяч поколений», – замечает Хойл. Может быть, задавал вопрос он, все это часть «затмения богов» – перехода от эпохи, когда люди поклонялись богу Солнца и богу Луны, к «невидимому Богу Исайи»?