Собственность Грешника (СИ) - Безрукова Елена

Открыла дверь и встретилась с его глазами. Радужка у него настолько темная, что сливалась со зрачком, и казалось, что глаза у него нереально тёмные. Как у дьявола. Высокий мужчина в дорогом пальто и с небрежно лежащим на шее шарфом смотрел на меня сверху вниз.

— Тебе лекарства нужны ещё или уже нет? — спросил он своим низким тембром, от которого меня всегда дёргало.

— А… да, конечно, — очнулась я и отступила вглубь холла. — Проходи.

Он вошёл следом за мной и, когда мы оказались в тепле, протянул мне небольшой пакет.

— Проверь, ничего не забыл купить?

Я протянула руку, чтобы забрать пакет, но он нарочно не отдал его сразу, сжав мои пальцы своими. Я разволновалась. Такие интимные касания мне не то что неприятны… Они непривычны. Особенно учитывая, что я, вообще-то, остаюсь замужней, несмотря на ситуацию с супругом.

Опустила глаза в пол и потянула за пакет, Алекс разжал пальцы и позволил его забрать. Я раскрыла его и просмотрела содержимое.

— Да, всё… — Я подняла глаза на него и осеклась. Его взгляд так много выражал, что сложно объяснить одним словом. Он любовался мной? Будто скучал. Будто увидеть меня ему за радость… — Всё есть. Ничего не забыл.

— Прекрасно, — ответил он с еле заметной хрипотцой в голосе.

— На чай не приглашаю, мне надо заниматься Ксюшей, — сказала я, приложив немало усилий, чтобы оборвать этот зрительный контакт.

— Понимаю.

— Спасибо большое. Ты вычти из зарплаты, или как там, не знаю… — снова подняла я на него глаза. Чтобы посмотреть ему в лицо, мне приходилось довольно прилично задирать голову. Я себя рядом с ним девчонкой-малолеткой всегда ощущала. Огромный, высокий…

— Брось, — ответил он. — Я просто так купил эти лекарства. Помнишь, я говорил — тебе я помогу. И твоей дочери тоже.

— Спасибо, — вяло улыбнулась я, умолчав о том, что помощь эта однобокая. Если бы не безвыходная ситуация, я бы не стала ни о чём его просить. Может, Алекс хочет, чтобы я к нему в зависимость попала? Я же уже не раз просила его о помощи и приходила сама. — Мне пора к дочери.

Я сделала буквально шаг, как он вдруг поймал меня за руку и не дал уйти. Когда его горячие пальцы сжали моё запястье и так и остались на нём лежать, кожу, где они касались меня, словно кипятком обожгло. Я инстинктивно потянула руку на себя, но он не разжимал пальцев, заставлял меня стоять на месте, смотреть ему в лицо, а сам словно тонул в моих глазах. Это всё вызвало во мне то ли протест, то ли трепет, то ли даже страх — ведь раньше мужчина не позволял себе подобного… Кроме нескольких случаев, но я не хочу о них вспоминать. Но теперь он, видимо, считает, что вправе меня касаться. Но он сильнее, и забрать свою руку у меня просто не получалось.

— Ты сказала, что у вас нет продуктов, — произнёс он мне, всё ещё сжимая мою руку, но уже гораздо мягче. Большой палец его руки вдруг стал нежно поглаживать моё запястье, и это вызывало двойственные ощущения — было приятно и хотелось убежать подальше от его рук, которые так по-хозяйски меня держат.

— Ты хочешь организовать нам продуктовую поставку? — изогнула я бровь, наблюдая за тем, как он водит пальцем по моей коже, и снова потянула руку на себя.

— Раз уж у вас такая ситуация, то почему бы и не помочь?

— Мне не нужны… подачки! — тянула я руку на себя. — Алекс… Отпусти меня. И не прикасайся.

Алекс сузил карие глаза. Ему явно не понравилось то, что я сказала. Но мне плевать. Наконец мужчина разжал пальцы будто с неохотой.

— Ничего не надо, — покачала я головой, отступая от него на безопасное расстояние. — Спасибо ещё раз за лекарства… Тебе пора.

Он не ответил. Окинул меня напоследок тяжёлым взглядом и ушёл.

Краем глаза наблюдала в окно через штору, как он ещё раз зачем-то оглянулся возле своей машины на дом и вдруг посмотрел в то самое окно, за которым стояла и я.

Испуганно отпрянула от штор и прислонилась спиной к стене. Сердце билось в груди как сумасшедшее. Даже не знаю, чего конкретно я испугалась. Ну увидел бы он, что я его провожала взглядом, и что тут такого? Но мне почему-то этого отчаянно не хотелось.

Вскоре послышался звук двигателя и шорох шин по талому снегу — Алекс уехал. А я поняла, что вся дрожу после встречи с ним. Господи, мы как увидимся — так мне потом реабилитация требуется! Руки трясутся, по позвоночнику бегает холодок. А завтра мне снова предстоит с ним увидеться… Чтобы подписать расчёт. Надеюсь, что это будет наша последняя встреча.

Очень не хватает рядом Паши. Если бы он был рядом, Алекс не позволил бы себе переступать черту так, как он делает это сейчас. Но Паша в заключении, и я не уверена, что смогу его спасти…

Снова по щекам побежали горькие слёзы. Ну зачем он на всё это пошёл? Неужели не понимал степень рисков? Неужели не думал, что его могут поймать и всё это отразится на нашей семье? Или… был уверен, что Алекс не пойдёт против нас? Глупо, ведь речь идёт о больших деньгах. С чего бы Алекс нам прощал эти, не постесняюсь слова, преступления Пашки? Дружба дружбой, но всему есть грань, а Паша её перешёл, злоупотребил отношением к нему Алекса.

Они ведь действительно сблизились за эти годы работы. Северов ценил Пашу как сотрудника и как друга тоже. А Паша всё это растоптал в один миг. Возможно, то, что он был близок Лёше, и ужесточило теперь его, заставило развернуть полномасштабную войну против моего мужа. Его это задело и лично — обобрал и обманул не просто сотрудник, которому он очень доверял, не просто правая рука, а друг.

Снова отодвинула шторку и стала смотреть на падающие снежинки за окном. Вздохнула. Завтра они растают, и опять на дороге будет мерзкая слякоть…

Задумалась. Мысли так и не отпускали меня.

Да, его однозначно задело поведение Паши прежде всего. А тот, дурак, наверное, обскакать хотел более удачливого друга и начальника. Он всё твердил мне, что разрабатывает новый проект и скоро мы заживем ещё лучше прежнего, хотя мы и до этого не обделены были финансами, но ему оказалось мало.

Так вот он, проект — обобрать целую толпу.

Мерзко. Как он только мог до такого додуматься? Неужели Алекс ничего не знал на самом деле?

На что нам теперь жить?

Мне никто не ответит и не подскажет, но решать судьбу свою и дочери придётся мне.

Поднялась наверх, в нашу с Пашей спальню, и подошла к туалетному столику. В коробке и ящиках столика лежали мои украшения, что за годы совместной жизни мне успел надарить Паша… И Алекс. Некоторые безделушки я никогда даже не надевала — потому что они были подарены ИМ. На мой день рождения или на Восьмое марта.

Достала цепочку, серьги и браслет из белого золота. Оглядела всё добро критическим взглядом.

Красиво, изысканно, дорого.

Но это не для меня. Я буду носить только украшения, подаренные моим мужем. Поэтому начнём с подарков Алекса — думаю, за них прилично дадут денег в ломбарде. Надо же мне что-то есть самой и кормить ребёнка?

Знал бы ты, Алекс, какая судьба у твоих подарков… Они будут беспощадно сданы в ломбард.

Даже ехидно улыбнулась сама себе. Не хотел давать мне денег, но всё равно дал, только другими путями. Конечно, на полтора миллиона я не продам украшений и техники, но на сытую жизнь в относительно неплохой съёмной квартире нам должно хватить, пока я не найду себе нормальную работу.

Нужно будет завтра выставить на продажу всё, что не так уж и жалко. Только телевизоров в нашем доме около пяти штук. Нам с Ксю хватит и одного. Без дорогущих посудомоечных машин и нескольких холодильников мы тоже вполне проживём.

Кажется, паника начала отступать, и я стала трезво мыслить. Оказывается, некоторые решения были под рукой, но я их не замечала. Завтра же сдам украшения и куплю продуктов домой.

Тряхнула головой, глядя на своё отражение в стекле окна спальни.

Ничего, прорвёмся.

Задумчиво постучала пальцами по подоконнику.

Алекс, Алекс… Насчёт тебя меня терзают смутные сомнения.

И ты тоже хитёр, мне ли не знать. Ты никогда не был ангелом. И ты на многое способен. Теперь у тебя есть новая цель — я. А своих целей ты привык добиваться. Мне будет сложно выстоять против тебя, ты слишком сильный. И ты обвинитель, закон на твоей стороне. Но я попробую… Ради себя, Паши и Ксюши. Ради нашей семьи.