Цена империи (сборник) - Алексей Глушановский

– Светлые боги просто не могут задерживать человеческие души против их воли, – пояснила богиня. – Да и смысла в этом особого нет. Ведь родившиеся заново в этом мире или в другом все равно будут продолжать мне поклоняться, под этим или другим именем, ведь чувства у всех людей все равно одинаковы.

– Хитро! – уважительно заметил вождь. – Хоть так, хоть так, ты все равно с прибылью.

– Не то слово! – фыркнула Верлерадия и засмеялась: – У тебя сейчас такое озадаченное лицо. Ты считал своего Ллуарта примитивным? Ошибся. Он ничем не отличается от меня. Разве что ему нужна кровь и война, а мне мир и покой.

– А что с моей душой станет, если она к нему попадет?

– Откуда мне знать? – пожала плечами Верлерадия. – Если продашь душу, скорее всего, она пойдет на укрепление его чертогов. Есть, правда, шанс, что после твоей смерти он сочтет более выгодным сохранить твою личность, так как душа с личностью способна давать больше энергии. Но в любом случае приятного будет мало. Ллуарт – один из тех, кто способен задерживать у себя души против их воли, так что не думаю, что пребывание в его обители может кому-нибудь понравиться. Садист он и есть садист, – недовольно пробурчала девочка. Было заметно, что Ллуарта она явно недолюбливает.

– А кто такой садист? – заинтересовался Аларих новым неизвестным ему ругательством.

– Садизм – это желание причинить боль. Как у вашего Безумного – как его там. Представь, что твоя душа попадет к нему.

На воображение Стальная Хватка никогда не жаловался, тем более что ему не раз доводилось видеть «развлечения» Безумного Лучника с доставшимися ему рабами и пленниками. Подобная перспектива его никак не вдохновляла.

– Моя душа к Аркалю? – на всякий случай переспросил он и после утверждающего кивка Верлерадии решительно заявил: – Завтра же прирежу гада. Хотя нет. Лучше прикажу Лису его отравить, чтоб не смущать остальных сотников, – подумав, переменил свое решение Аларих.

– Его-то ты убьешь, – со вздохом вновь принялась за разъяснения богиня. – А вот Ллуарта ни зарезать, ни отравить ты, к сожалению, не сможешь.

– А что же тогда? – спросил Аларих. Учитывая полученные им знания, расставаться с собственной душой ему категорически расхотелось.

– Ну, насколько я вижу висящий на тебе договор, пока ты не воюешь, душа у тебя. Проживи свой век в мире, не призывая Ллуарта на помощь, и он не сможет ее захватить.

– А потом мне свою душу к тебе пристроить?

– Ну что ты ею так разбрасываешься? – фыркнула Верлерадия. – Не спеши от нее избавляться, подумай сначала, вдруг я тебя тоже не устрою. Да и вообще… Ты слишком любишь бои, славу и победы. Боюсь, в моей обители тебе будет не слишком-то уютно.

Аларих задумался. Жить в мире, останавливать так удачно начавшиеся завоевания ему не хотелось. Вся его жизнь прошла под знаком войны, и отказываться от продолжения захватов было нестерпимо обидно. Но… нежелание терять душу было куда сильнее, чем жажда продолжения боев. В конце концов, живут же как-то люди, ни разу не водившие в бой ни одного полка. И некоторым это даже нравится!

До этого момента Хватка, правда, сохранял некоторую надежду на то, что Хранительница попросту обманывает его, расписывая ужасы потери души с целью самой захватить ее, когда он, напуганный рассказом об ожидающих его в чертогах Ллуарта ужасах, кинется к богине за помощью. Но ее фактический отказ от предложения перейти в ее веру означал, что, скорее всего, она говорила чистую правду. Ведь при любом исходе никакой выгоды она не получала, а значит, и смысла лгать для нее не было никакого!

Решив так, юный вождь немедленно принялся планировать свои будущие действия.

В последнее время его войска сделали слишком большой бросок, причем ведя почти непрерывные бои. В любом случае бойцам требовалась остановка, отдых. И, раз уж он решил прекратить свой поход, этим нужно было воспользоваться по полной.

В первую очередь следовало восстановить столицу Ромейской империи – точнее, теперь уже его столицу. Столицу ромейской провинции Великой Степи. Отремонтировать дороги, наладить торговые пути. Это в первую очередь. С восстановлением торговых путей начнется приток золота в казну, что позволит, рассадив на выгодные должности некоторых из военачальников, избежать их недовольства в связи с прекращением похода.

Им удалось отхватить очень лакомый кусочек земли, так надо закрепить на нем свои позиции. Практику поголовного ограбления населения и вырезания всех недовольных или просто ненужных завоевателям людей следует немедленно прекращать. Раньше, когда он воспринимал захваченную империю только как удобный плацдарм для следующего броска, это было разумно. Но сейчас, когда из-за глупой сделки, заключенной его отцом, он вынужден для сбережения собственной души прекратить свой великий поход, такие действия были совершенно неправильны. Своих подданных или тех, кто может стать ими, основу сил, могущества и богатства любого правителя, следовало беречь.

«Придется, пожалуй, убить работорговцев, которым мы продали захваченных вчера пленников, и отпустить рабов на свободу. Так они смогут принести мне куда больше пользы, – решил про себя Аларих. – Ну и поделом этим ублюдкам, они мне никогда не нравились, – мелькнула у него довольная мысль. – Полезны, конечно, были, тут вопросов нет, но только пока продолжались бои. А раз я решил остановиться, новых пленников больше не будет, соответственно и платить они мне тоже не будут, а тогда зачем они нужны? А значит, пополнить свой карман за их счет можно и нужно».

Пришедшая в голову идея нравилась вождю все больше и больше. «Решено. Завтра же отдам приказ разграбить рабовладельческие караваны. Думаю, воинам это понравится». – Приняв такое решение, он продолжил составлять свой план по распоряжению захваченной империей.

Верлерадия в его рассуждения не вмешивалась, молча поглаживая Хватку по длинным, изрядно засаленным волосам и изредка поглядывая на углубившегося в свои мысли молодого вождя каким-то странным, словно оценивающим взглядом.

– Всем желающим воинам разрешу жениться на местных женщинах. На свадьбу таким семьям буду выдавать приличный земельный надел и прикреплю несколько рабов, понимающих толк в земледелии. Мы кочевники и не знаем даже, с какой стороны подойти к плугу, но ромеи им в этом помогут. Надо только подсчитать количество захваченных крестьян. Думаю, этого хватит для того, чтобы соблазнить часть воинов стать землевладельцами. Да, как раз все отлично получается. Деньги – в казну, ремесленников отпустить восвояси, пускай налоги платят, а крестьяне будут при деле и опять же станут пополнять золотой запас страны. Правда, женщин придется пока оставить рабынями.

– А без этого никак? – холодно поинтересовалась целительница. – Почему бы просто не отпустить женщин, чтобы они вышли замуж по доброй воле?

Аларих изумленно вздохнул и поднял глаза на не понимающую простейших вещей богиню. Если при рассуждениях о душе Верлерадия поражалась его необразованности, то теперь, когда речь зашла о простых земных вещах, настала уже его очередь читать лекцию.

– Мы завоеватели, – пояснил он ей ход своих мыслей. – О какой добровольности может идти речь, когда мы захватили страну и устанавливаем свои порядки? К тому же мои ребята здесь изрядно порезвились. Не думаю, что среди пленниц, если дать им свободу и право выбора, найдется достаточное количество готовых выйти замуж за моих воинов. Впрочем, не волнуйся. Жениться воины на выбранных ими женщинах будут по всем законам, и после свадьбы девушки получат свободу и все права, которыми пользуются свободные замужние женщины ланов. А там уж, после замужества, стерпится-слюбится. Иного варианта я не вижу.

Верлерадия нехотя кивнула, признавая его правоту.

– Не скажу, что я в восторге от твоих планов, – пробормотала она и наконец-то убрала его голову со своих колен. – Все-таки ромеи поклонялись мне более пятисот лет, и я уже успела сродниться с ними. Впрочем, ты не замышляешь их массовое убийство, и это уже хорошо.

Аларих опять стал попытаться подняться, но она его остановила:

– Погоди, еще не все. Шевелиться уже можно, но на ногу наступать пока не надо. Можешь сесть, если устал лежать, – добавила она, наклоняясь над пострадавшей конечностью и поводя руками в непосредственной близости над ней.

На взгляд Алариха, в каких-то дополнительных действиях уже не было никакой нужды. Нога выглядела и ощущалась совершенно здоровой, и только неаккуратная окровавленная дыра в штанине напоминала о несчастном случае, чуть было не убившем молодого вождя. Впрочем, решил он, целительнице виднее. Так что он принял рекомендованную позу и принялся наблюдать за ее действиями.

Странное дело, сейчас склоненная над его ногой богиня казалась значительно старше и привлекательней. Ее грудь и бедра несколько увеличились, из облика исчезла детская угловатость. Так что теперь он разглядывал девушку не без некоторого (ладно, ладно, довольно сильного, – признался сам себе молодой вождь) мужского интереса.