Мальчик Джим - Тони Эрли

по собственному опыту, что это не настоящая цель, никакой собаки вовсе и не было, но против таинственной поездки он не возражал. Мальчик никогда раньше не выезжал из Элисвилла дальше тридцати миль ни в каком направлении и считал, что, куда бы ни завела их дорога, ему везде будет интересно посмотреть новые места.

Спустя час после отъезда из дома дорога привела их в Шелби. Для Джима это была та граница на востоке, за которой начинался новый для него мир. Он дважды уже побывал в Шелби и теперь опять видел превосходство этого города во всех отношениях. Шелби отличался от Элисвилла своими мощеными улицами, большими крашеными домами с зелеными лужайками, проглядывающими через прохладную тень старых деревьев. В центре города Джима удивило большое количество магазинов, которые, несмотря на темневшее небо, еще работали. Когда они объехали здание суда, он приметил открытые двери и полированные прилавки кафе, торгующих содовой. Представить, что он сидит в таком кафе, Джиму было так же сложно, как представить себя в доме самого короля, и он не просил дядю Эла остановиться.

Когда они опять оказались за городской чертой, среди рыжих холмов, на пути им встретитлся указатель «На Шарлотт». Как-то раз, в один из субботних дней, перед тем как мама Джима вышла замуж за его папу, дядя Зино возил ее сюда. Она тогда купила себе платье в универмаге. Ездила там на лифтах. Тогда ее чуть не сбил трамвай, цеплявшийся за провода наверху и разбрасывавший блестящие электрические искры. Историю о мамином путешествии в Шарлотт мальчик слушал не один раз.

Джим согнулся, чтобы теплый ветер, со свистом врывавшийся в открытое окно, дул ему прямо в лицо. Когда он закрывал один глаз, черная линия, проходившая по краю шоссе, исчезала за передним крылом автомобиля, как будто шина внизу скручивала ее, как веревку. Когда мальчик высовывал голову из окна и смотрел назад, он видел, как эта линия аккуратно разворачивается за ними следом, отмечая пройденный путь. По ней они смогут найти обратную дорогу.

Маленькие, ухоженные фермы, очень похожие на те, среди которых вырос Джим, расположились по обе стороны от шоссе. Они походили на незнакомцев, чьи лица кого-то напоминают. Фермерские дома были некрашеные, поднимались от земли на опорах из красного кирпича. В задней части дома только одно окно освещалось тусклым светом керосиновой лампы. Черные струйки дыма кольцами выходили из труб и, исчезая в темнеющем небе, говорили о готовящейся еде. Джим знал, что люди, которые живут в этих домах, садятся сейчас за ужин и говорят о том, как прошел день. Они работали на хлопковых полях, мимо которых они с дядей Элом проезжали. Джим изучающе разглядывал фермы. Каждая из них – как аванпост перед движущейся границей.

В голову Джиму пришли сразу две мысли, и обе они вызывали изумление. Во-первых, он подумал, что «здесь живут люди», и, во-вторых, «они не знают, кто он такой». И в этот миг мир открылся для Джима, словно до этого момента он был закрыт сомкнувшимися над его головой ладонями. Мальчик почувствовал себя маленьким, почти невидимым, на открытом пространстве, среди этих людей, но при этом он понимал, что руки его не отпускают. Это было похоже на полет. Растянувшиеся на дороге полоски стучали под колесами, приговаривая в такт: «Шар – лотт, Шар – лотт, Шар – лотт». Ветер доносил густые запахи; пахло землей, удобрениями, мулами. И это несмотря на то, что они были уже далеко от тех мест, которые для Джима были источниками этих запахов. Он не заметил, как вдруг проговорил: «Вкусно пахнет», – но дядя Эл, очевидно, его не расслышал. Когда они подъехали к Кингз-Маунтин, Джим уже спал.

Громыхание текстильной фабрики в Хэстоне ненадолго прервало сладкий сон Джима. Фабрика была трехэтажной, длиннее поезда. Целый городок Элисвилл запросто мог вместиться в пространство, окруженное ее кирпичными стенами. Она расположилась с другой стороны тихого пруда зловещего вида, чьи воды без всякого предупреждения исчезали за высокой стеной дамбы. Горевшие ярким светом окна фабрики отражались с пугающей ясностью в черной воде пруда. Машины угрожающе грохотали, перекрывая успокаивающее бурчание грузовика. Джим лег и положил голову дяде Элу на колени.

– Я не хочу туда идти, – сказал он.

– Надеюсь, тебе никогда это не понадобится, – ответил дядя Эл.

Не успел Джим прогнать шум фабрики из своих снов, как дядя Эл уже потянул его за ухо.

– Джим, – позвал он, – просыпайся, Шарлотт.

Джим поднялся и попытался что-то увидеть. Грузовик плыл вдоль тихой реки, по глубокой лощине. Она была полна туманом, из-за которого трудно было что-либо разглядеть. Темными тенями по берегам реки густо росли деревья, а тусклые огни свешивались с их ветвей как поспевшие фрукты. Рядом с ними с сонным видом проплывали трамваи, и Джим надеялся, что грузовик их не разбудит. От реки веяло прохладой, как бывает после дождя на дороге в конце жаркого дня. Джиму захотелось плыть по ней до самого утра, пока туман не высохнет на солнце, и тогда он сможет все разглядеть. Ему хотелось вытащить фонарик с дерева и взять его с собой домой. Мама ничего не рассказывала ему о реке, о деревьях и о фонариках; не говорила, что по улицам Шарлотта проплывают трамваи. Откуда-то с берега реки к нему с добрым словом обратилась лошадь.

Разбудившая Джима тишина показалась громкой, как колокол. Когда он сел, то увидел дядю Эла, стоящего при свете фар, среди темноты всего остального мира. Не было слышно ни звука. Дядя Эл пил кофе и ел бутерброд с ветчиной. За ним простиралась абсолютная тьма, ночь без деревьев, гор и звезд, ничего, что отделяло бы небо от земли. Тьма слилась даже с дорогой за ними. Джим вылез из грузовика и поспешил к свету. Дядя Эл порылся в кармане и, выудив хлеб, протянул его Джиму.

– Где это мы? – спросил Джим.

– Южная Каролина, – ответил дядя Эл. – Не привык к такому, а?

– Нет, сэр.

Воздух был теплый и густой, как пальто, которое невозможно снять. Фары пестрели мошкарой; темноту сотрясало ритмичное стрекотание кузнечиков и цикад.

– А земля здесь хорошая, нечего сказать. Чувствуешь, как она пахнет?

– Да, сэр.

– Я всегда любил запах земли. Хорошую землю я могу отличить по одному запаху. Запахи трав я тоже различаю. Ты знал, что я различаю запахи трав?

– Нет, сэр.

– Травы, долгоносиков, кузнечиков. Все, что угодно. Я могу все узнать по запаху.

– Да, сэр.

– И все-таки мне бы хотелось проснуться. Вот чего мне сейчас хочется.

Дядя Эл