Мужчина моей мечты (ЛП) - Рэйчел Гибсон

В первый раз, когда Сэм увидел сына, его сердце перевернулось в груди, а мир покачнулся. В первый раз, увидев Коннера, Сэм боялся коснуться его. Он был совершенно точно уверен, что поранит малыша или уронит, или что-нибудь сломает. Коннер весил примерно шесть фунтов и был одет в какую-то похожую на носок голубую вещицу. По перевернувшемуся сердцу Сэма как огромной дубинкой ударило чувство ответственности. Он не собирался становиться отцом. Он знал, что, вероятно, будет не слишком хорош в этом, и ирония случившегося не ускользнула от него. Парень, который везде, где возможно, избегал чьей-то зависимости от себя, получил самую большую ответственность в своей жизни. А все потому, что был безответственным.

Сэм вышел из комнаты, задержавшись в дверях, чтобы в последний раз взглянуть на своего маленького мальчика. Он любил сына. Той любовью, о существовании которой даже не догадывался до момента, когда увидел маленькое личико. Но не всегда знал, что делать с ним.

Сэм снял галстук. Тест на отцовство к тому времени, когда Леклер в первый раз увидел сына, был уже свершившимся фактом. Но ему не нужен был тест, чтобы понять, что это его ребенок. Коннер был похож на него. Светловолосый и голубоглазый. Для своего возраста парнишка был высоким, и Сэм мечтал научить его кататься на коньках. Но так же сильно, как Коннер походил на отца, он не любил коньки. Что было просто уму непостижимо, потому что мальчик был Леклером и наполовину канадцем.

Несколько раз Сэм пытался учить Коннера, но тот начинал плакать, когда падал. В хоккее не было места для слез. И после пятой попытки Леклер сдался. Черт, Коннера даже не было на трибуне, когда его отец выиграл Кубок Стэнли. Мальчик остался дома с простудой. Да, ему всего пять лет, но к этому возрасту Сэм уже два года катался на коньках, и совершенно точно, что такая мелочь, как простуда, не смогла бы удержать его от посещения финальной игры плей-офф. Сэм винил Отэм. Она никогда не скрывала того факта, что считает хоккей слишком жестоким.

Сняв пиджак, Сэм прошел по коридору. Из-за всех мероприятий, посвященных Кубку прошлым летом, он не слишком много времени проводил с сыном. А теперь из-за школы и хоккейного сезона будет видеть Коннера еще меньше. Сэм не радовался этому, но никак не мог изменить ситуацию.

Дверь в гостевую спальню была приоткрыта, и он закрыл ее. В комнате спала его ассистентка – Натали. Она была красивой и молодой и, казалось, хорошо выполняла свою работу. А самое главное – она нравилась Коннеру.

Занавески в хозяйской спальне были подняты, и огни ночного Сиэтла освещали пол и кровать королевских размеров. Сэм включил свет и увидел записку на бело-голубом покрывале. Натали уведомляла его, что должна будет уехать в шесть утра. Поскольку Сэм вызвал ее на работу в последнюю минуту, то не собирался поднимать шум из-за раннего ухода своей помощницы. Он сложил записку и взглянул на часы, стоявшие на ночном столике. Было чуть больше двенадцати. Если он хочет, чтобы Нат отвезла Коннера домой, ему придется встать вместе с сыном в 5.30. Он вынул из ящика ручку, написал: «Я отвезу Коннера домой» и подсунул записку под дверь спальни Натали. Возвращаясь к себе, он понял, что не знает, где теперь живет сын. Сэм знал, что в прошлом году они переехали в Киркланд, и примерно представлял, где это, но никогда не бывал в их новом доме.

Зайдя в гардеробную, Сэм бросил галстук на середину полки. Что бы ни думала Отэм о его ассистентках – черт, что бы большинство людей ни думало, – он не спал с ними. Почти все они были студентками, которые нуждались в дополнительном заработке, и Сэм хорошо им платил за то, чтобы они были всецело в его распоряжении.

Их обязанности варьировались от «девочка на побегушках» до «нянька». Помощницы играли в его жизни слишком важную роль, он слишком сильно зависел от них, чтобы все испортить сексом.

Штанины брюк коснулись пола, когда Сэм снял ботинки. И он знал, почему все так думали. Потому что все ассистентки были симпатичными. Если бы кто-нибудь из них был дурнушкой с волосатыми бородавками, никому бы и в голову не пришло ничего подобного. Но его не волновало, что думают другие. Сэм заботился только о себе, а поскольку он о себе заботился, почему должен был видеть в своем доме непривлекательную женщину, если мог нанять кого-нибудь симпатичного?

Раздевшись до боксеров, Сэм, поскольку дальше по коридору спала Нат, натянул пижамные штаны. Ему не нравились ограничения, и часто бывало жарко. Так что обычно он предпочитал спать с голой задницей.

Почесав грудь, Сэм выключил свет. Утром нужно будет позвонить Отэм и предупредить, но он не думал, что у нее возникнут сложности с тем, что он завезет Коннера домой. А если возникнут, ей же хуже. Ну да, они решили не находиться в одной комнате вместе, но сегодня вечером нарушили это соглашение и не убили друг друга. Даже не думали об этом. Хотя, конечно, Сэм мог говорить только за себя.

Пульт лежал на ночном столике. Сэм взял его и направил в сторону окон. Занавески медленно опускались, пока он забирался в постель. Даниэль, Блэйк и другие парни после свадьбы отправились в бар. Это был последний уикенд перед началом сезона, так что они, вероятно, будут веселиться всю ночь.

Последний пир. Конечно, они не позволят такой мелочи, как работа, остановить их, но им придется притормозить.

Сэм поправил подушку под головой и подумал об Отэм. Он не видел ее два года, но все еще чувствовал тот же самый клубок из смущения и вины, который ощутил в день, когда вышел из отеля в Вегасе, оставив ее. Ему не нравились подобные чувства, поэтому он избегал их, когда только было возможно.

Он задвинул всю эту вину подальше и подумал обо всем, что должен сделать завтра и на первой игре сезона против «Сан-Хосе» в четверг. Думал о сильных и слабых сторонах «Акул». Как лучше всего воспользоваться недостатком их психологической устойчивости. Через несколько минут Сэм уже спал глубоким сном без снов, а когда проснулся на следующее утро, почувствовал, будто за ним наблюдают.

- Ты проснулся, - сказал Коннер, как только отец открыл глаза. Парнишка стоял у кровати в своей пижаме с невероятным Халком, светлые волосы стояли торчком. Он смотрел на Сэма так, будто пытался разбудить взглядом. Утреннее солнце пробивалось сквозь занавески, но комната оставалась в тени.

Прикрыв глаза, Сэм посмотрел на часы. Чуть больше восьми. Он прокашлялся.

- Сколько времени ты тут стоишь?

- Очень долго.

Что могло значить и час, и минуту.

- Хочешь залезть ко мне?

- Нет. Я хочу гренки.

- Ты точно не хочешь подольше поспать? – Воскресенье было единственным днем, когда Сэм мог выспаться. В остальные дни он тренировался или играл, часто и то и другое вместе. – Я могу включить телевизор, – и указал пальцем на большой экран на противоположной стене.