Апокалипсис on line - Михаил Соловьев

 Бывали и вовсе необычные ситуации, но только в случаях настоящей опасности. Один раз меня все-таки украли те же спортсмены, но я, пристегнутый к батарее, выкрутил руку из наручников, будто у меня оказалась детская кисть. Боли не было. Кости как-то забавно перемещались, и лишь на следующий день появились синяки.

 Ещё раз вдохнул окружающее пространство и прислушался ко второму «я». Оно оказалось спокойным. Значит, ситуация имеет много вариаций и есть возможность лавировать…

 С другой стороны — если все пропало — тоже спокойно, мол, зачем нервничать лишний раз? Лучше привести дела в порядок…

 «Значит, я адепт, и сеть полагает, что все решено? Ну-ну… — раздумывал я. — Тут-то ошибочка закралась, и есть масса выходов. Например, прекратить пользоваться телефоном. Хотя… это почти невозможно. Все родные используют сеть и наверняка уже стали заложниками правильности моего поведения».

 «Сначала нас попробуют исправить… — вспомнил я. — Будут спекулировать семьей? Извечный принцип. Только здесь противника у меня нет, а значит, и бороться не с кем. Невидимки…»

 Неожиданно пришла мысль о том, что новый «Noka», скорее всего, союзник. Он тоже ведет двойную игру и способен собирать разведданные в сети, оставаясь незаметным. Хоть с этим повезло, если, конечно, он не двурушничает. Или… Двойная игра? Точно! Вот оно, решение!

 Я резко присел в кресле из полулежачего состояния. Пора было выбираться из «казематов», но сначала необходимо было договориться с моим «Noka».

 Потратили минут пятнадцать и разработали условный сигнал при получении аппаратом важной информации из сети. Остановились на непрекращающейся вибрации. «С его слов», за такой мелочью сеть следить не станет.

 Потренировались.

 «Малыш» напоминал сейчас торопливого подростка, который боится опоздать к началу чего-нибудь интересного.

 «Ещё бы, — думал я, выбираясь из подвала. — Столько молчать…»

 Световой день почти закончился, и серый занавес ночи неумолимо опускался на город.

 Пришло несколько сообщений от Рубана. Пара из них — попытка установить контакт… Следующее — о звонке какого-то Димы… оказалось, теперь и мой гость владеет «Noka» — N8e…

 Набрал Сашкин телефон. Голос партнера звучал радостно.

 — Он мне все объяснил! — восторженно кричала трубка. — Нет больше секретов! Я сейчас нахожусь в вашей деревне, а заруливаю дома всем процессом! Фантастика!

 Что я мог ему сказать? Особенно находясь в сети…

 Спросил, как вышел на него Дима. Оказалось, со ссылкой на меня. Мол, Михаил сейчас занят и просит рассказать о новом аппарате. Когда же Рубан осознал возможности «Noka» — N8e, то приобрел его без колебаний за… тридцать пять тысяч рублей.

 — Прикинь, чуть больше тысячи долларов, и мир в кармане, — повторял он присказку нашего вербовщика.

 «И ты вместе с миром, — рассудил я. — Придется нам с тобою, дружище, теперь только правду думать… Двойная игра».

 Хорошо, «Малыш» на моей стороне… Я, конечно, не исключал варианта, что это может быть углубленная разведка сети, но верить в такое не хотелось — если это правда, то хоть на самом деле в тайгу уходи…

 Мы договорились, что в клуб поедем к 23–00, и я набрал Диму-Нока.

 Голос показался напряженным и ожидающим…

 — Не парься, — подбодрил его я. — Когда поставят задачу убрать тебя, я сделаю это с огромным удовольствием…

 Вербовщик молча сопел.

 Я подумал, что, если придется выполнить хоть одно из моих кровавых обещаний, как я буду это делать?

 В смутной године девяностых окружающие несколько раз ставили меня в тупиковые ситуации. Но только я на полном серьезе приступал к разработке комбинации по уничтожению оппонента, как его Убивал кто-нибудь другой. Мне оставалось лишь важно надувать щеки и на вопросы «коллег по цеху» многозначительно отказываться. Так за чужой счет я и приобрел славу опасного человека.

 «Хотя, — задумался я, — по-моему, со мной на самом деле не так все просто».

 Тут картинки моих подвигов и неожиданно проявляющихся способностей замелькали в «ускоренной перемотке».

 Вот я, десятилетний, играю в «банки» (уличный прототип городков) со сверстниками — и бита, брошенная в отчаянии проигрыша, прошибает насквозь заднюю дверцу соседских «жигулей».

 Вот в колхозе на институтской практике даю товарищу несколько секунд, чтобы выбраться из-под свалившегося с домкрата автомобиля, — и ухожу в дерн по щиколотку, но рук на ступице не размыкаю.

 Советская армия — и я, двугодичник старший лейтенант, теряюсь на учениях на боевой машине пехоты БМП (спал с похма и доверился тупому механику идти в прямой видимости прочей техники). После без связи выбираюсь по какому-то наитию прямо в расположение батальона (остальных искали вертолетами, а я сел за штурвал и дошел за час тайгой, словно по компасу).

 Мотнул головой и вылетел из пережитых картинок, понимая: по отдельности каждая случайность — случайность, а вместе посмотришь — странные у парня способности.

 Димка молчал.

 — Не грусти, адепт, — бодрил я. — У нас теперь одна мама… я же «на поводке»… Одно интересно, зачем ты столько денег мне скостил?

 — Ты бы иначе не взял, а задача стояла прикрутить именно тебя. Не стал бы брать, пришлось бы даром вручить… Со ссылкой на эксперимент.

 — А Рубан, значит, с размахом живет?

 — В общем, да…

 — Послушай Димка, — уже товарищеским тоном сказал я. — А ты давно… в сети адептом?

 — Давно, — тускло произнес он. — В Иркутск приехал пару лет назад, в основном из-за тебя.

 — Да ну? — удивленно протянула моя персона. — Отчего это я такой важный? И почему ты раньше ко мне не подошел?

 — Ты не готов был, — после небольшой паузы заговорил Дима. — И прости меня, пожалуйста, но ты жлоб… Пейджер до последнего берег. С таксофонов перезванивал, все тариф экономил. Даже первый дорогой аппарат тебе компаньоны подарили…

 «Действительно, полтора года назад», — вспомнил я.

 — Ну вот, — продолжал Дима. — Потом ты вошел во вкус хорошей техники, и, когда созрел, появился я.

 — Ну и ладно, — примирительно буркнул я. — Кто старое помянет… И что теперь с этим делать?

 — Что хочешь. Моя миссия выполнена — могу уезжать, если позволят…

 — А откуда ты родом?

 — У нее спроси, — уклонился с ответом Дима, — посчитает нужным — расскажет.

 — Зачем я ей? Столько усилий, и чё за хрень этот договор? Зачем он ей при таких возможностях?

 — Про тебя не знаю… — твердо ответил он. — А договор — это символ. Я его, кстати, у Рубана оставил вместе с другими документами. Во избежание эксцессов, так сказать, и ты значишься в нем как консультант-исполнитель с предположительными функциями проводника удачи.