Девяносто дней Женевьевы - Люсинда Кэррингтон

– Конечно, нет, – ответила Джорджи (ее, похоже, удивил этот вопрос). – Это меня заводит.

– Я никому не позволю так со мной обращаться, – уверенно заявила Женевьева. – Ни в общественном месте, ни где-нибудь еще.

Посмотрев на нее, Джорджи засмеялась.

– Вы сами удивитесь тому, что будете вытворять, если вам попадется опытный и умелый партнер.

Несмотря на то что Женевьева знала, что именно лежит в коробке, открыв ее и увидев корсет, она не смогла сдержать возглас удивления. Черная кожа с матовым блеском, множество ремешков и застежек. «Интересно, смогу ли я все это правильно застегнуть и завязать?» – подумала женщина. В коробке также лежали черные чулки со швом и довольно странного вида туфли на высоких каблуках. Однако трусиков Женевьева не обнаружила. Скорее всего, их просто забыли положить, решила она и надела свои любимые трусики из черного шелка.

Как ни странно, Женевьева довольно быстро зашнуровала на себе корсет. Он был превосходно сшит, и поэтому все ремешки автоматически легли именно на те места, где им и следовало быть. Вскоре она поняла, что основное их предназначение – выделять и выгодно подчеркивать различные части ее тела. Ремни проходили между ногами и под ягодицами, делая их более округлыми. Они обхватывали ее бедра, словно узкие подвязки. Вокруг грудей ремни образовывали черные окружности. Женевьева поняла, что, если бы она затянула ремни потуже, ее груди приобрели бы выпуклую, довольно вызывающую форму. Она намеренно не стала затягивать шнуровку. Да, ее грудь выглядела довольно сексуально, но при этом было трудно дышать.

К одному из ремней, предназначенному, судя по всему, для того, чтобы перевязывать груди поперек, были прикреплены два раздвижных кольца. Женевьева не поняла, для чего они нужны. Отвязать их она тоже не смогла и поэтому решила оставить все как есть. Чулки придали ее ногам матовый блеск, а туфли оказались как раз нужного размера. Интересно, откуда Синклер узнал, какой именно размер обуви она носит?

Посмотрев на себя в зеркало, Женевьева увидела там женщину, у которой было ее лицо и совершенно чужое тело. Королева кожи в одеянии, обладать которым мечтает любая фетишистка. Женевьева вспомнила о клубах фетишистов. Она знала, что есть женщины, которые с удовольствием появились бы перед широкой публикой в подобном прикиде. Однако сама Женевьева не принадлежала к их числу. Или она ошибалась?

Она разглядывала себя в зеркало, принимая различные позы, сначала смущаясь, а потом становясь все более и более раскованной. Вскоре Женевьева пришла к выводу, что у нее великолепная фигура: красивой формы грудь, длинные ноги, тонкая талия. Ей нечего стыдиться. Такое безупречное тело не грех кому-нибудь показать. Однако сможет ли она решиться на это? И ей вдруг очень захотелось попробовать.

Поверх корсета она надела темную блузку и шелковый костюм свободного покроя, для того чтобы металлические застежки и заклепки не проступали сквозь одежду. Собрав прямые светлые волосы в узел, Женевьева не стала его туго затягивать и нанесла на лицо очень легкий макияж. В целом получился довольно строгий и вполне приличный вид. Только чулки и туфли выглядели сексуально.

При каждом шаге кожаный шедевр, сшитый Джорджи, давал о себе знать. Ремни натягивались, заклепки впивались в кожу, напоминая Женевьеве о том, как она будет выглядеть, если ее разденут. А этим вечером Джеймс Синклер обязательно сделает это – на этот счет у нее не было никаких сомнений.

Такси, которое вызвала Женевьева, приехало очень быстро, и она отправилась в «Гарнет». Синклер, облаченный в элегантный черный костюм, уже ждал ее. Он улыбнулся. Удивлению Женевьевы не было предела, когда он, положив руку ей на спину, привлек ее к себе и поцеловал в щеку так, как обычно при встрече целуют родственников или хороших знакомых. Она ощутила легкий запах дорогого одеколона. Синклер провел рукой по ее спине. Хотя это был вполне невинный, дружеский жест, Женевьева сразу поняла, что он сделал это намеренно: Синклер хотел проверить, выполнила ли она его распоряжение.

– Замечательно, – сказал он, быстро пробежав пальцами по невидимым заклепкам. – Вы выполнили то, о чем я вас просил. Впрочем, я не сомневался в том, что вы человек послушный.

В зале ресторана было довольно тихо. Слышались только легкий шелест шагов и приглушенные голоса. Немолодая супружеская пара обсуждала карту вин. Официант неспешно скользил между столиками. Легкий полумрак создавал атмосферу спокойствия и интимности.

Синклер взял Женевьеву за руку и повел к столику. Женщина вдруг испугалась. Ей казалось, что кожа корсета скрипит довольно громко и все понимают, что она надела под свой деловой костюм. Синклер как истинный джентльмен отодвинул для нее стул и помог ей сеть.

– Вы быстро оделись или возникли трудности? – поинтересовался он мягким, вкрадчивым голосом.

– Мне удалось с ними справиться, – ответила Женевьева.

– Я угадал с размером?

– Корсет немного жмет.

– Так и должно быть, – сказал Синклер, довольно усмехнувшись. Наклонившись через стол, он взял ее за руку. – Примерно вот так. – Он быстро сжал ее пальцы, а потом отпустил. – Это утягивающий корсет. Умеренной жесткости. Чтобы вы все время помнили о том, что на вас надето. Есть другие разновидности, намного лучше. Подумайте об этом. – Он сделал знак официанту. – Вы смогли надеть кольца?

– Кольца? – переспросила Женевьева.

Официант застыл в нерешительности возле их стола.

– Кольца для сосков, – сказал Синклер.

Женевьева почувствовала, как краска приливает к лицу. Неужели официант слышит, о чем они говорят?

– Я вас не понимаю, – запинаясь, пробормотала она.

Синклер сделал заказ для нее и для себя, и официант молча удалился. Затем Синклер наклонился к ней, и Женевьева подумала, что со стороны может показаться, будто они влюбленная пара.

– Там должен быть ремешок с кольцами, которым нужно перевязывать грудь поперек, – сказал он. – Кольца следует надеть на соски, они должны подходить по размеру и плотно их сжимать.

– О-о, – пробормотала Женевьева, покраснев до корней волос. – Я так и не смогла понять, для чего они предназначены.

Она удивилась, услышав его смех.

– Неужели вам еще ни разу не приходилось надевать такую вещицу? Я обязательно научу вас. Думаю, это доставит мне огромное удовольствие.

Синклер не сказал ничего особенного, однако после его слов Женевьева почувствовала, как по всему ее телу пробежала легкая дрожь. Дрожь возбуждения. Женщине показалось, будто в нее вонзились миллионы крошечных иголочек. Она начала осознавать, что ее познания об эротических играх, как это ни прискорбно, ничтожно малы и она понятия не имеет о том, насколько они могут быть разнообразными и интересными. А с таким наставником, как Синклер, обучение может превратиться в сплошное удовольствие. Однако Женевьева понимала: он не должен знать о том, что фактически уже одержал победу и она готова во всем ему повиноваться. Зачем лишний раз тешить его самолюбие?