Стратегия свободы: Исходный мир III.I - Александр Ромашков

— Говорят, смотреть на звезды, помогает пациенту. — Бета подтянул одну из щупалец, заканчивающуюся крупным полукольцом, накрыл им мою руку, чуть ниже локтя, закрепил на подлокотнике. Металлическую плашку другого щупальца уткнул в плечо. Холодная. Открыл чемоданчик, достал устройство, положил на столик. То, что я увидел, повергло меня в шок. «Фонарик» — был лишь верхушкой айсберга. Само устройство было гораздо массивнее. Две тонкие спицы-трубки, с продольными рядами мелких дырочек, наподобие небольшого металлического позвоночника с захватами, три еще каких-то блока. Как он мне все это всунет в руку?!

— Сейчас произойдет следующее. — Бета поправил скальпель, чтобы тот лежал ровно с другими инструментами. — Руку ты чувствовать не будешь. Можешь отвернуться, вид будет не из приятных. Вот эту штуку я буду подключать к нервным окончаниям и крепить на кость. Как видишь, чтобы все вместить, мне придется изрядно раскромсать твою конечность. Включаю анестезию. — Пространство внутри полукольца заполнилось оранжевой полупрозрачной плоскостью, как бы отрезая лучом предплечье. В плечо легко ударило током. — Теперь твое тело не получает сигналов от руки. Сиди ровно и никуда не уходи. Современная технология в принципе своем опирается на электромагнитные поля.

Даже религия федерации — магнит. Существа живут и умирают, встречаются, расходятся, происходят события, конфликты, природные катаклизмы, рождаются новые звезды — все это тончайшие волнения электромагнитного поля вселенной, черпающей бесконечную энергию в своем вращении.

Бета говорил так уверенно и тихо, будто был свидетелем рождения всего сущего, но ничего не доказывал, не навязывал, мол, на самом деле, живите, как хотите. Даже мотнул в досаде головой. Помолчал. Задумчиво взял пухлыми и грубыми пальцами скальпель. Задумчиво же ткнул им в мое запястье. Пошла кровь. Убедился в отсутствии реакции, лениво подняв на меня голову. Все это словно показывали по телевизору.

— Сайрос, — он продемонстрировал пока еще не светящийся кругляшок в оправе. — На самом деле изобретение в большей степени самой Саманты, чем ее отца. Как ей это удалось, пока никто не может догадаться. После установки такого в руку, я ее месяц потом выхаживал.

Глава XIII

Не удержался. Посмотрел на идущую полным ходом операцию. Толстые пальцы Беты вытянулись в острые коготки, нигде не разрывая его кожу. Особенности его расы. Он ловко ими орудовал внутри моей плоти, раздвигая мышцы, разрезая в нужных местах, чтобы оголить кость, обвить кистевой сустав механизмом. Я с ужасом втянул носом воздух и, снова отвернувшись от кровавого зрелища, стал медленно выдыхать через рот. Приступ тошноты.

— Блевать в урну сбоку. Не дергаясь. Дернешься, либо сам умрешь от болевого шока, либо я тебе скальпель всажу. Специально. Не мешай работать. — Вспомнился Виктор Анатольевич. Такой же грузный суровый мужлан. Только был с похмела. «До свадьбы заживет».

— Все же, я тебе здорово не нравлюсь, — борясь с попытками рвотных масс из семги и супчика-пюрешки вырваться наружу, проскрипел я.

— Не нравишься, — огрызнулся здоровяк. Замер на секунду, переживая собственные мысли. Продолжил разделывать мою руку. Я закрыл глаза, пытаясь контролировать дыхание. После продолжительной паузы он решил поделиться соображениями. — Вся затея не нравится. Не нравится эта одержимость найти тебя, дать тебе это оружие…не иначе как оружие. Мы три года просчитывали, как можем безопасно и незаметно проскользнуть к твоей планете. Исследовали сотни теневых и пиратских маршрутов. Нашли тридцать семь транспортников, более или менее подходящих плану. Ты знаешь, что значит число «тридцать семь» в галактических масштабах? Ничего оно не значит. Согласились двое. Потому что слишком сильно задолжали федерации и вообще были занозами в заднице закона. Согласились, в обмен на амнистию и практически все наши запасы денег. Быть честным законопослушным стратегом не так уж просто. Год назад Мелиса убила первого капитана. Миссия провалилась, год планировали по новой, с Каребом. Сэм обещала тебе, что вернет тебя обратно через год. Не знаю, о чем они договаривались, но Кареб умная крыса, он не пойдет на самоубийство второй раз. А я не вижу других способов. Зачем ты вообще согласился?

— Не знаю, — прошептал я. Капля горячей соленой воды спустилась к подбородку. Психологическое воздействие всего вокруг достигало своего пика. Казалось, сейчас с потолка полетит конфетти, выйдут, аплодируя, все актеры, крикнут хором: «Розыгрыш»! Оперируемая рука окажется резиновой подставой, мы выйдем из павильона где-нибудь в Подмосковье, мне вручат какой-нибудь подарок перед камерами и отвезут домой. Родители обнимут, скажут: «Сюрприз! Давай уже жить по-взрослому, сынок! Хватит летать в облаках». Но я еще не сдался. Хотя, может уже и стоило бы.

— Не знает, — Бета поднял косматую голову на меня, поморщил носом и снова уткнулся последовательно укладывать трубки вдоль костей в глубину разрезанных мышц и массы ставшей желеобразной крови.

— Вот! Это — чертов карашдт! — В операционную мощным торнадо влетела Саманта. Она держала за чешуйчатый хвост какое-то уродливое толстенькое водное существо. Оно жалобно попискивало и растерянно шевелило длинными лапками. Сэм покрутила у меня перед глазами пузатиком, бросила его на стол сбоку от нас, устремилась к выходу. Космический корабль Туркина. Операционная. Разрезанная на лоскуты рука. Порог анорексии. Неописуемая слабость. Карашдт.

— Успокойся! — крикнул ей в след Бета. Насупился. Развел окровавленными руками. Отпрянул от меня.

— Сами успокойтесь! — гневно прозвучало в ответ откуда-то из коридора. Я печально посмотрел на бедное животное. Откуда мне знать, может я ел собрата вот этого толстячка, а вовсе и не семгу.

— М! — вновь влетела в операционную. Схватила существо. Сверкнула глазами. Резко развернулась на каблучках и разъяренной фурией покинула помещение.

— Она…она любит думать, что пошла в мудрого и рассудительного отца, — осторожно заговорил Бета, посматривая на дверь отсека. — Но от нервозной матушки ей точно что-то перешло.

— Что же там за Мелиса? — также тихо спросил я.

— Угу, — он лишь многозначительно закивал, выпучив красные глаза и возвращаясь к операции.

Прошла, казалось, вечность. Бета продолжал аккуратно внедрять механизм, что-то прижигал, зашивал, перетягивал. Теперь уже сама рука была заштопана, в трех местах продольные длинные разрезы были скреплены хирургически точно наложенными швами. Из запястья со стороны ладони торчало само устройство. Предстояло перенести его на тыльную сторону, между костей.

— Я люблю ее, — неожиданно сказал мой персональный хирург и палач, отвлекая меня от грузных мыслей о Земле. — Саманту. Люблю ее, — он говорил с таким откровением, с такой чистотой, что само по себе это шокировало. — Она бывает шумной, вспыльчивой, раздражает меня своей упертостью. Часто стоит на своем, даже не пытаясь понять, что я ей говорю. Постоянно курит этот свой льюис, чтобы лазить людям в башку. Ни с чем не считается, когда думает, что поступает верно, — ухмыльнулся, все также копаясь у меня в конечности. Я смотрел на него как завороженный, слушая его исповедь. — И она всегда думает, что верно поступает. Иногда меня-то ни во что не ставит, а я старше ее и видел весь этот мир вдоль и поперек, — снова задумался, улыбнулся. — И, знаешь, здорово боится медуз, до визга… Но ни с кем моя жизнь не была так наполнена смыслом. Как песик на поводке я пойду за ней, куда бы она в своем азарте не надумала отправиться. Никогда не ощущал на себе таких теплых взглядов, такой нежности прикосновений. Ощущение, будто моя душа переселилась к ней, чтобы быть еще ближе. Честная, умная, добрая, пусть взбалмошная, но чистая, ранимая даже, кого бы из себя не строила. — Я не смел прерывать это откровение, боясь даже представить, что побудило его говорить об этом сейчас и к чему он ведет. Он снова помолчал. — Все мы игрушки в их руках. И счастливы от этого. Я ревную и завидую. Ты новая игрушка. Поэтому постарайся понять. Уживемся. Потом, — обреченно мотнул головой, — мне не дано знать, что за смысл вложил в них Великий Создатель, но иногда, кажется, что вся вселенная — лишь песочница для этих сестер. Поэтому и ты так легко согласился сейчас, и я, как последний простак, повелся в начале. — Он затянул последний шов. Промазал каким-то гелем все швы.

— Готово. Как тебе?

— Профессионально. — Я легко улыбнулся и сухо сглотнул. В мою руку был вмонтирован инопланетный ядерный реактор, призванный облачать меня в рыцарский доспех. На что еще была способна эта штука, остается только догадываться. — Не так уж и плохо, почему потребовался месяц, чтобы выходить Саманту?

— Сейчас прилеплю тебе на плечо болевую глушилку, — расправил на коже квадратный толстый пластырь с небольшим устройством посередине, проколов кожу и мышцу. — Когда выключу этот оранжевый луч. Будет больно. Весьма. В конце концов, считай, по новой руку собрали. Но глушилка поможет.