В глазах смотрящего - Рэндал Гаррет

Лорд Дарси открыл стоявшую на туалетном столике шкатулку. Обычные драгоценности для разъездов — выбор есть, но не бог весть что.

— Разум человека оборачивается сам на себя, если он объят ненавистью или жаждой мести, — монотонно продолжал мастер Шон. — Или если он из тех типов, которые получают удовольствие, наблюдая за страданиями других, или если ему все безразлично, но ради выгоды он готов на что угодно. В этих случаях его психика и так нарушена, а использование Таланта во зло лишь усугубляет положение.

Цель своих поисков лорд Дарси обнаружил в ящике комода, под аккуратно сложенным женским бельем. Маленькая кобура из флорентийской кожи, прекрасной работы и украшенная золотым тиснением. Он не нуждался в магии мастера Шона, чтобы понять: эта кобура точь-в-точь, как перчатка к руке, подходит к маленькому пистолету.

Отец Брайт чувствовал себя так, словно несколько часов разгуливал по натянутому канату. Лэйрд и леди Дункан говорили тихими, сдержанными голосами, выдававшими внутреннюю нервозность, но отец Брайт быстро осознал, что и он, и графиня ведут себя одинаково. Дункан из Дункана принес свои соболезнования по случаю кончины графа с видом сдержанной скорби; так же вела себя и Мэри, леди Дункан. Однако отец Брайт прекрасно знал, что никто из присутствующих, да что там, возможно, даже никто в мире, не сожалеет о смерти графа.

Лэйрд Дункан сидел в своем инвалидном кресле; резкие шотландские черты его лица сложились в печальную улыбку, долженствующую показать, что, несмотря на невыносимое бремя скорби, он намерен сохранить общительность и приветливость. Отец Брайт заметил это и вдруг понял, что и его собственное лицо украшено в точности таким же выражением. Собственно, все все понимали, в этом священник был вполне уверен, но заявить об этом во всеуслышание было бы грубейшим нарушением этикета. Однако, кроме этой улыбки на лице лэйрда Дункана лежала печать какой-то страшной усталости; он словно вдруг постарел. Это очень не понравилось отцу Брайту. Его интуиция священника ясно говорила, что в голове шотландца бушует буря эмоций, и эти эмоции преисполнены... пожалуй, по-другому и не скажешь, преисполнены злом.

Леди Дункан по большей части молчала. За последние пятнадцать минут, с того времени, как они с мужем пришли на чай к графине, она вряд ли произнесла и дюжину слов. Ее лицо походило на маску, но в глазах стояла та же, что и у ее мужа, усталость. Однако было понятно, что у нее сейчас одна эмоция — страх, самый простой и непосредственный страх. От острых глаз священника не укрылось, что на леди Дункан сегодня чуть многовато косметики. Она почти добилась успеха, маскируя легкий синяк на правой щеке, почти — но не совсем.

Миледи графиня д'Эвро была печальна, несчастна, но ни страха, ни зла в ней не ощущалось. Говорила она тихо, вежливо улыбаясь собеседнику. Отец Брайт был готов прозакладывать что угодно, что ни один из четверых не смог бы вспомнить ни слова из того, о чем шла беседа.

Сел отец Брайт так, чтобы видеть открытую дверь и длинный коридор, ведущий к Главной башне. Он надеялся, что лорд Дарси управится быстро.

Гостям не сказали, что здесь находится следователь герцога, и святой отец немного нервничал в ожидании минуты, когда они его увидят. Дунканам даже не сказали, что граф не просто умер, а был убит; впрочем, они, наверное, уже знали.

Отец Брайт увидел, как лорд Дарси появился в дальнем конце коридора.

Пробормотав какие-то извинения, он встал. Остальные продолжали беседовать, все с той же вежливостью приняв его извинения. Лорда Дарси он встретил в коридоре.

— Вы нашли то, что искали, лорд Дарси? — очень тихо спросил священник.

— Да. Боюсь, нам придется арестовать лэйрда Дункана.

— Убийство?

— Не исключено. Пока что я не уверен. Предъявлено будет обвинение в черной магии. У него в сундуке все необходимые для этого принадлежности. Мистер Шон говорит, что ритуал производился прошлой ночью, в спальне. Правда, все это вне моей юрисдикции; производить арест должны вы, как представитель церкви.

Лорд Дарси немного помолчал.

— Вы, кажется, не очень удивлены, ваше преподобие?

— Не очень, — признал отец Брайт. — Я предчувствовал это. Правда, я смогу действовать только после того, как вы с мастером Шоном дадите показания под присягой и подпишете их.

— Разумеется. Вы не окажете мне еще одну любезность?

— Если смогу.

— Под каким-нибудь предлогом уведите из комнаты миледи графиню. Оставьте меня с гостями наедине. Не хочется расстраивать миледи больше, чем необходимо.

— Пожалуй, я сумею. Мы войдем вместе?

— А почему нет? Только не говорите, чем я здесь занят. Пусть они считают, что я просто гость.

— Хорошо.

Когда отец Брайт вернулся с лордом Дарси, все головы повернулись к ним. По завершению ритуала знакомства лорд Дарси попросил у хозяйки прощения за свое опоздание. Как заметил отец Брайт, на его лице появилась та же печальная улыбка, что и у прочих присутствующих. Положив на тарелку пирожное, лорд Дарси с благодарностью принял от графини большую чашку горячего чая. О недавней смерти он не упоминал, а вместо этого перевел разговор на красоты дикой природы Шотландии и достоинства охоты на куропаток в тех краях.

Отец Брайт не стал садиться, а сразу снова ушел. Вернувшись вскоре, он направился прямо к графине и произнес тихим, но ясно слышным голосом:

— Миледи, сэр Пьер Морле только что сообщил мне, что возникли некоторые обстоятельства, незамедлительно требующие вашего внимания. Это займет буквально несколько минут.

Миледи графиня поднялась не размышляя и попросила гостей извинить ее.

— Пейте чай, — добавила она. — Думаю, я долго не задержусь.

Лорд Дарси знал, что священник не стал бы лгать, и ему стало интересно, как он все устроил с сэром Пьером. Конечно, это не имеет никакого значения, лишь бы графиня задержалась хоть на десять минут.

Разговор, прервавшийся на мгновение, вернулся к куропаткам.

— Я не охотился со времени своего несчастного случая, — говорил лэйрд Дункан, — но когда-то был страстным охотником. У меня все еще есть друзья, каждый сезон выезжающие в лес.

— А какое ружье вы предпочитаете на куропаток?

— Дюймового калибра, с усиленным чоком, — ответил шотландец. — У меня есть пара, это — мои любимые. Превосходное оружие.

— Шотландской работы?

— Нет-нет. Английские. Ваши лондонские оружейники — просто непревзойденные мастера, когда дело касается дробовиков.

— О! А я думал, что, может быть, у вашего лордства все оружие шотландского изготовления.

Говоря эти слова, лорд Дарси вынул из кармана маленький пистолет и аккуратно положил его на стол.