Властители Индийского океана. Становление морских связей между Европой и Азией - Джордж Баллард

Неустрашимый и не утративший воли к победе, несмотря на все трудности, португалец упорно следовал курсом, настолько близким к нужному ему направлению, насколько позволял ветер, и, наконец, вышел из зоны юго-восточных пассатов в зону западных ветров, обычных для этих широт и для него попутных. Правда, теперь никто не знал, как далеко находится мыс Доброй Надежды, поскольку все представления о долготе были давно потеряны. Однако Диаш определил широту южной оконечности Африки с определенной степенью точности, и да Гама также сумел определить свою широту по солнцу с помощью астролябии. После этого он уверился, что все еще находится севернее искомого мыса. Он вычислил, что, идя на восток, рано или поздно увидит африканский берег. Расчет оказался правильным, но судно удалялось от берега на 1800 миль, и лишь через почти четыре месяца плавания в открытом море «Сан-Габриэл» и его спутники 1 ноября увидели берег, а через три дня бросили якоря в африканской бухте (бухта Сент-Хелина) в двухстах с лишним километрах к северу от мыса Доброй Надежды, совершив самое длительное непрерывное плавание из доселе известных. Учитывая, что Васко да Гама располагал лишь самыми простыми инструментами для определения склонения солнца, результат после столь длительного плавания в открытом море оказался воистину удивительным.

Прибытие к мысу Доброй Надежды было наиболее героической, хотя и менее зрелищной частью великого плавания португальцев. Дальше находилось неизвестное море, но сначала да Гама шел вдоль берега, а когда земля снова скрылась из вида, ему уже помогали опытные лоцманы, знающие Индийский океан. Васко да Гама внес огромный вклад в географическую науку, еще не дойдя до точки, где Диаш повернул обратно, и еще не нанеся на карту новых земель. Раньше ничего не было известно о Южном полушарии планеты, за исключением того, что протяженность Африканского континента на юг от экватора более тридцати градусов. (Широта мыса Игольный, крайней южной оконечности Африки, 34°50′ южной широты. – Ред.) Теперь путешествие через Южную Атлантику доказало, что к западу от Африки находится не меньше 2000 миль водных пространств. Затем да Гама обогнул мыс Доброй Надежды даже в более опасную погоду, чем та, что довелось испытать Диашу. Следующей трудностью стало встречное течение мыса Игольный, доставившее да Гама больше неприятностей, чем Диашу, возможно, потому, что он вел четыре судна, а не одно (два. – Ред.). Поскольку скорость эскадры регулируется скоростью самого медленного плавсредства, любая группа судов в эпоху парусного флота всегда двигалась медленнее. На одном из этапов течение мыса Игольный почти остановило продвижение эскадры, но потом западные ветра все же погнали корабли вперед до точки, где оно начало слабеть.

В декабре, через пять месяцев после отплытия из Лиссабона, эскадра вошла в Мосселбай, откуда Диаш повернул назад (Диаш повернул назад восточнее – к востоку от бухты Алгоа, либо у 27° восточной долготы (р. Грейт-Фии), либо близ современного Ист-Лондона, 25°30′ восточной долготы. – Ред.). Это место от самого южного из восточноафриканских арабских поселений отделяло 1700 миль (около 3150 км) водных пространств, по которым европейцам еще не приходилось плавать. Иными словами, расстояние было ненамного меньшим (на 600 км), чем протяженность с запада на восток Средиземного моря. Его и осталось пройти. Перед да Гама встала новая задача, которую он выполнил – прошел путем, по которому еще никто не ходил, но за ним последовали миллионы, и он обеспечил себе почетное место в истории. В течение января он плыл вдоль странного берега, незнакомого мореплавателям всех народов, но имеющего несколько прекрасных гаваней. В три из них он на короткое время зашел. (С 25 января по 24 февраля да Гама простоял в устье Кваквы (северный рукав дельты р. Замбези), сейчас здесь портовый город Келимане, ремонтируя суда. Португальцы болели цингой, многие умерли. – Ред.) В начале марта 1498 года арабская колония в порту Мозамбик была взволнована появлением четырех судов, несущих парусное вооружение, неизвестное на Востоке. Они приближались со стороны неисследованного южного океана. Мусульмане устремились к берегу и спустили на воду лодки, чтобы осмотреть пришельцев с прямым парусным вооружением, прочными реями и массивными шпангоутами. Когда же эскадра вошла в порт и были сброшены тяжелые якоря, люди впервые получили возможность увидеть в одной гавани стоящие борт о борт суда, построенные из дуба и пальмового дерева. По прибытии в Мозамбик Васко да Гама снова вернулся в исследованные районы мира. Это произошло спустя семь месяцев после выхода с островов Зеленого Мыса (в начале марта 1498 г. прошло около семи месяцев со дня выхода (8 июля 1497 г.) флотилии да Гама из Лиссабона. – Ред.). Начиная от Мозамбика путешествие в Индию больше не было рискованным и трудным, во всяком случае, в плане неизвестных навигационных опасностей. Теперь работа моряка отступила на задний план. Зато от да Гама потребовалось высокое мастерство дипломата, переговорщика. Ему пришлось иметь дело с людьми, которых он не знал и не понимал. И если больше не было неожиданных опасностей со стороны стихий, великий португалец вскоре обнаружил, что со стороны людей здесь опасностей не намного меньше.

В порту Мозамбик местные мореходы сначала не проявили открытой враждебности. Люди ждали развития событий. Прибытие белых людей если и не было ожидаемым, все же его возможность не исключалась, особенно с тех пор, как несколько лет назад появилась информация, что европейское судно открыло южную оконечность Африки. Поэтому, хотя появление европейских судов в Мозамбике стало настоящей сенсацией, нельзя сказать, что жителям Востока такая возможность никогда не приходила в голову. Просто они надеялись, что незнание португальцами навигации и географии Индийского океана заставит их удовлетвориться каким-нибудь восточно-африканским портом, сделав его своим конечным пунктом и стыковочным узлом с арабской системой морской транспортировки грузов по всему Востоку. И да Гама на этой стадии никто не противодействовал, когда он попросил разрешения набрать пресной воды и купить нужные припасы. А когда он заявил о намерении пройти дальше вдоль берега, ему выделили опытного лоцмана, с помощью которого он без приключений добрался до Малинди – самой северной безопасной якорной стоянки в тропической Восточной Африке, откуда обычно отправляются суда на Индостан. (На самом деле произошло следующее: в Мозамбике отношения быстро стали враждебными. Воду да Гама набирал после обстрела из пушек. Не доверяя местным лоцманам, де Гама захватил арабское судно и пытал его хозяина, узнав нужные сведения. В Момбасе оба выделенных да Гама лоцмана удрали, прыгнув в подошедшее арабское дау. В конце концов, пытками пленных добывая нужные сведения, да Гама добрался до Малинди, шейх которого враждовал с Момбасой. – Ред.) Здесь дальнейшая программа да Гама начала вызывать опасения мусульман, и пришлось нанять местного лоцмана для заключительного этапа путешествия – перехода через Индийский океан. (Шейх Малинди дал да Гама надежного лоцмана – старого Ахмеда ибн Маджида. – Ред.) Португальцам повезло. Их прибытие в Малинди в апреле совпало с началом сезона юго-западных муссонов, и на заключительном этапе плавания да Гама получил возможность воспользоваться всеми преимуществами попутного ветра. Благодаря этому переход оказался быстрым, и 20 мая 1498 года португальцы вошли в гавань Каликут[5], что в Западной Индии. От устья реки Тахо (Тежу) (то есть Лиссабона. – Ред.) их теперь отделяло десять месяцев и двенадцать дней.

Каликут из-за невозможности принимать современные суда не стал значительным портом, но в XV веке он был центром обширной сети судоходства в Индийском океане. Здесь арабские, иранские, малайские и китайские купцы встречались и обменивались товарами, принося большой доход местному брамину-правителю, или «саморину», который облагал сборами всех без исключения, кто пользовался портом, хотя сам не являлся судовладельцем. В качестве дополнительного источника дохода он позволял мусульманским купцам устраивать на берегу склады, за что тоже взимал немалую плату. Для этого правителя прибытие европейских судов стало удивительным, но отнюдь не тревожным событием. По его мнению, теперь торговцы еще одной расы будут пользоваться портом и вносить за это плату. Ни он, ни прибывшие на кораблях португальцы даже не подозревали, что, по сути, это был первый шаг к белому владычеству на Индостане. Однако для купцов Мекки, чьи суда снабжали европейские рынки очень ценными индийскими продуктами через Египет и Сирию, появление конкурентов в самом сердце восточной торговли было весьма неприятным обстоятельством. «Что, шайтан вас побери, вы здесь делаете?» – крикнул кто-то на арабском языке из толпы, собравшейся вокруг да Гама и его офицеров.