Дом возле больницы - Валя Стиблова

Витя шмыгает носом:

— Вообще-то мне тоже так показалось. А она заладила одно: «Папа против, папа против». Я и решила, что он мне правду сказать не хочет.

— Вот видишь! А ты его совсем доконала! Да он будет просто счастлив, если ты училище закончишь. А насчет денег будь покойна, не разорятся! Я давно сама себе на хлеб зарабатываю, а папа на фабрике прилично получает.

— Кажется, я маху дала, — доходит наконец до Вити. — Что же теперь делать?

Возвращается с работы Иржи. Лида еще в прихожей делится с ним Витиными бедами. Он тут же принимает решение: Витя пока останется у них. Витя сияющими глазами следит, как Иржи вышагивает по комнате, откидывая со лба светлые волосы. Лида с мужем не согласна:

— Нет, Иржик. — Она ловко нарезает на кусочки мясо и, бросив их на сковородку, ставит на огонь. — Этим горю не поможешь. В общежитии Вите лучше, чем у нас в тесноте. Съезжу-ка я домой, поговорю с ними. Пусть отец правду узнает, хуже не будет.

— Но я же обещала отцу ни слова не говорить, — хнычет Витя при одной мысли о мачехе.

— А я никому ничего не обещала! Папка наш совсем скис, мачеха вертит им, как хочет. Ладно, что-нибудь придумаем!

— И зачем только меня туда понесло! — корит себя Витя, мелко нарезая луковицу. — Совсем все запутала.

— Надо бы завтра поехать, — прикидывает Лида, — в понедельник уже занятия начинаются. А у меня завтра ночное дежурство, — вспоминает она.

— Невезучая я! — сокрушается Витя.

— И главное, поменяться не с кем! Так скоро, да еще суббота! — Тут Лиде приходит спасительная идея: — А если Элишку попросить? Она когда-то обещала свою помощь. Ей вполне можно доверить, через полгода у Элишки диплом в кармане. Будем надеяться, ничего экстренного не произойдет. Прием больных во второй терапии, врач там будет сидеть. Рискнем?

— Все-таки лучше поменяться с кем-нибудь, — волнуется Иржи, — а то неприятность себе наживешь. Может, уговоришь кого?

— Вряд ли. — Лида переворачивает мясо, оно вкусно шипит и издает аппетитный аромат. — Конечно, я рискую, но только ради вот этого чижика, — нежно обнимает она младшую сестренку.

— А я с Элишкой в отделении побуду, — говорит тающая от счастья Витя. — В случае чего договорись с сестрой из второй терапии, пусть нам поможет. Если ты ночным поедешь, то вернешься к половине одиннадцатого.

— Я там долго задерживаться не собираюсь, — решает Лида. — Поговорю — и тут же обратно! В воскресенье вечером буду в Праге.

— Может, лучше мне поехать? — предлагает Иржи, но Лида качает головой:

— Ты уж больно обходительный. А я ей покажу, где раки зимуют, она меня надолго запомнит.

Витя окончательно успокаивается и режет хлеб к ужину.

Наступает субботний вечер. Лида так и не нашла себе подмену. Пришлось Элишку просить. Элишка обрадовалась, что ей доверили отделение, начистилась, нагладилась. А Витя предупредила в общежитии, что сегодня ночует у сестры. Возлагая на Лиду последнюю надежду, она молит ее на прощание:

— Уж ты попробуй уладить, а? Папе передай, я ему на фабрику напишу, пусть не сердится на меня. А еще скажи, постараюсь побольше заниматься…

— Да не волнуйся ты, все передам, — успокаивает ее сестра и дает Вите с Элишкой последние наставления: —Девочки, на каждый сигнал чтоб пулей в палату! Только бы врач не нагрянул, сегодня доктор Фландерка дежурит, ужас какой придира. В крайнем случае зовите Ольгу из второй терапии. Я ее предупредила, что уезжаю. Да, чуть не забыла… — Лида натягивает перчатки. — В пятьдесят первой лежит очень вредная больная. Балкова ее фамилия. Она меня терпеть не может. Я ее все с постели пытаюсь поднять, а она «не могу» да «не могу». Врач как-то сказал, что Балкова может ходить, не такая уж и тяжелая. Вы постарайтесь ничем не раздражать ее, а то еще подложит она мне свинью.

Именно в эту минуту Верочка, самая молодая обитательница пятьдесят первой палаты, обняв колени, от нечего делать сообщает Балковой:

— Медсестра наша одевается, спешит на поезд. Студентку вместо себя оставляет.

В углу у окна лежит пани Влахова с бледным, осунувшимся лицом. (Всякий раз, идя по коридору, пани Влахова держится за бок и постанывает от боли.) Повернувшись к молоденькой соседке, она бросает на нее выразительный взгляд — молчи, мол! — и громко произносит:

— Толком не знаете, Верушка, а говорите. Может, ей на минутку куда-нибудь выскочить, а вы уж сразу — на поезд!

Поздно! Пани Балкова, оживившись, приподнимается на кровати:

— Ах, она уезжает! Нет, вы только посмотрите! Распустили их здесь. Постойте-ка, сейчас выясним! — С довольной улыбкой она оглядывает соседок по палате и нажимает на кнопку.

Только Лида взялась за ручку двери, собравшись уйти, как раздается сигнал. Именно из той самой, пятьдесят первой, чтоб ей неладно было.

— Ой, а я уже в пальто!

— Беги, на поезд опоздаешь. — Витя выталкивает Лиду за дверь. — И без тебя как-нибудь справимся.

— Девочки, вы не знаете, какая она вреднющая! Ладно, успею. По крайней мере, оставит вас в покое.

Лида на ходу сбрасывает пальто и прямо на платье надевает форменный фартук. Элишка едва успевает закрепить ей на голове чепчик, и Лида несется по коридору, потому что нетерпеливый сигнал повторяется.

Пани Балкова от самой двери мерит медсестру подозрительным взглядом: она сразу заметила Лидины зимние сапожки и темное платье, виднеющееся из-под голубого фартука.

— Сестричка, прошу вас, — ноет она страдальчески, — протрите мне спину камфарой. Во всем теле ломота, ноги просто онемели от лежания. А ночью какие боли! Иной раз и часу не посплю, кто бы знал…

Пани Влахова презрительно отворачивается к стене. Верочка с виноватым видом предлагает Лиде:

— Дайте мазь, я ей натру, не задерживайтесь…

— Как будто сама сестричка не может это сделать, — тянет пани Балкова. — Я вовсе не намерена перетруждать сестру, знаю, работа у нее и так нелегкая, но ведь это ее прямая обязанность, так что нечего тут самовольничать. Я правильно говорю, сестра? — приторно улыбается она и, крякнув, переваливается на бок.

Лида в ужасе влетает в сестринскую.

— Девчонки, ей что-то известно! Иначе она не осмелилась бы просить натереть ей спину, врач-то не назначал. Как быть, а? Сказать, не положено?

— Не надо! — пугается Элишка. — Сделай, как просит. Может, оставит нас в покое. А мы попробуем такси вызвать по телефону.

«Такси? Да это же пятнадцать крон на ветер!» — думает Витя и растерянно хлопает глазами.

— Прямо хоть не езди никуда, — огорчается Лида, выискивая в шкафу баночку с камфарной мазью. Но, увидев застывшую от напряжения Витю, решает: — Не нужно никакого такси, будем надеяться, и так успею.

Прибежав в палату, она молча растирает Балковой спину.

— Хорошо-то как, сразу полегчало! — благодарит ее больная. — Еще между лопатками немного, — просит она, и Лида, стиснув зубы, массирует жирную спину.

— Да-a, морозец сегодня знатный, — ехидно косится пани Балкова на Лидины ноги. — Вы не нальете мне стаканчик воды?

Лида, подскочив к умывальнику, покорно наполняет стакан водой. Пани Балкова кокетливо клонит голову на плечо:

— Это много. Отлейте примерно треть, мне для зубов.

Вырвавшись наконец из палаты, Лида во весь дух бежит в сестринскую, на ходу расстегивая фартук.

— Девочки, уберите в шкаф, — спешно снимает она форму.

Витя с Элишкой наперебой подают ей пальто, шляпу, сумку.

— Останется минутка, звякну с вокзала.

— Беги, опоздаешь! — Витя в отчаянии прижимает к груди руки.

— Умру, а успею! Не паникуй раньше времени. А хоть бы и опоздала, через час обратно вернусь.

— Тогда все пропало… — Витины нервы не выдерживают.

— Подумаешь, утром поедет, ничего страшного, — хочет успокоить ее Элишка, но Витя чуть не плачет:

— Утром поезда подходящего нет. Лиде завтра там надо быть! А в понедельник с утра ей опять на дежурство, да еще главврач обход будет делать.

Минут через пятнадцать после Лидиного ухода звонит телефон. Лида весело кричит в трубку:

— Ну как, молодец я? Попутку поймала, «скорую помощь». Я уже и в вагон успела юркнуть, заняла место в уголке, так что еще и высплюсь.

Витя кружится по комнате, распевая:

— У-у-ехала, у-у-ехала!

Некоторое время в отделении все спокойно. Около одиннадцати раздаются три сигнала с мужской половины. Элишка испуганно бежит в палаты. К счастью, ничего серьезного: одному больному постель сменила, другому воды подала напиться да старенькому дедушке дышалось трудно — подушку выше положила.

Девушки сидят рядом, Витя нарезает салфетки, Элишка вышивает на своем фартуке инициалы. Горит только настольная лампа. Витя сегодня разговорчива как никогда.

— Знаешь, как у Лиды дома хорошо! Иржик прелесть, приглашал меня пожить у них. — Витя сидит на краю кушетки, оперевшись о стену, на детском лице серьезное, сосредоточенное выражение. — А твой как? Он добрый, Элишка?