От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции - Михаил Колесов

Как было договорено, Эутемио ушел из лагеря накануне, а 30‑го утром, после холодной ночи, когда мы начали подниматься, услышали шум самолетов, которые не могли нас локализовать, так как мы находились в лесу… Вскоре послышался шум пикирующего боевого самолета, пулеметная очередь и, чуть позже, бомбардировка. В тот момент наш опыт был еще недостаточен, и нам слышались выстрелы со всех сторон. Пули 50 калибра впивались в землю и падали близко от нас, создавая впечатление, что они вылетают из самого леса, в то время слышались также пулеметные выстрелы с воздуха. Это заставило нас думать, что мы атакованы силами с земли.

…Мы много спорили о том, как могла произойти эта неожиданная атака самолетов, и все согласились в том, что кухня днем и дым, который распространял очаг, навели самолеты…

Нам казалось невозможным, и думаю, не пришло никому в голову, что тот, кто был в разведывательном самолете, которого мы сейчас называем доносчиком, был предатель Эутемио Герра, показавший … место, где мы находились; но это было так. Болезнь матери был лишь предлог….

Еще в течение некоторого времени Эутемио Герра играл свою негативную роль в ходе нашей освободительной войны».

В своих записках Че еще дважды обращается к этому случаю предательства:

Однажды, записал он, «…нас предупредили, что бы мы удвоили бдительность, так как рядом находился Эутемио; быстро было приказано Альмейде, чтобы он отправился захватить его. …Задача была легкой, но он был доставлен к нам, у него были найдены пистолет калибра 45, 3 гранаты и пропуск от Касильяса… Он упал на колени перед Фиделем, и лишь просил, чтобы его убили. Сказал, что знал, что заслуживает смерти… Его спросили, хочет ли он чего–нибудь, и он ответил, что да, чтобы Революция или, лучше сказать, чтобы мы позаботились об его детях.

Революция выполнила это. Имя Эутемио Герра… забыто его детьми; они имеют другое имя и учатся в тех же школах и с ними обращаются так же, как и со всеми детьми народа, готовя их к лучшей жизни»

В начале 1958 г. был уличен и расстрелян по обвинению в предательстве некто Эваристо Велерио.

«…Было необходимо очистить отряд, потому что была группа лиц с очень низкой моралью, и кое–кто серьезно заболел… Некоторые ребята ушли сами, что было лучше для отряда. …Позже, те, кто остался и выдержал первые испытания, привыкнут к грязи, к недостатку воды, еды, крыши, безопасности и жить постоянно, доверяя только оружию и полагаясь на сплоченность и стойкость маленького партизанского ядра».

По свидетельству Че, это «партизанское ядро» насчитывало «в общем 18 человек; это была «Воссоединенная Революционная Армия» в день 12 февраля 1957 года».

Эта «маленькая армия» начала налаживать связи с крестьянами зоны и устанавливать базы, отдаляясь от Сьерра — Маэстра и направляясь в зону равнины. Здесь были назначены встречи с людьми из «Движения 26 июля» и других городских организаций. На одной из ферм произошла встреча с наиболее важными фигурами в «Движении», среди них с тремя женщинами, ставшими впоследствии известными: Вильмой Эспин, Айдией Сантамария и Селией Санчес. С ними прибыл Фаустино Перес, участник высадки с «Гранмы, который был направлен для связи в город, (вскоре после этой встречи он был арестован полицией). Здесь же были Армандо Харт и Франк Паис. Были достигнуты договоренности о взаимодействии, поставке оружия, медикаментов и других необходимых вещей.

17 февраля Фидель встретился с американским корреспондентом газеты «Нью — Йорк таймс» в Сьерре. «…Впервые нас навестил журналист, и этот журналист был иностранец; речь идет о знаменитом Мэтьюзе, который принес на беседу маленькую фотокамеру, которой сделал фотографии столь распространенные позже…», — записывает Че.

Корреспондент Герберт Метьюз написал в «Нью — Йорк таймс»: «Судя по всему у генерала Батисты нет оснований надеяться подавить восстание Кастро. Он может рассчитывать только на то, что одна из колонн солдат невзначай набредет на юного вождя и его штаб и уничтожит их, но это вряд ли случится…»

Че описывает прибытие подкрепления из города:

«Подкрепление состояло из пятидесяти человек, из которых только тридцать были вооружены…

В те дни отмечалась невероятная разница между двумя группами: наша, дисциплинированная, компактная, закаленная; группа новобранцев, подверженная все еще болезням первых времен; не привыкшие питаться только один раз и, если не знали рацион, не ели. Новобранцы таскали свои рюкзаки, набитые бесполезными вещами, и, несмотря на то, что они оттягивали плечи, предпочитали, например, выбрасывать банки со сгущенным молоком, чем расстаться с полотенцем (преступление на войне)…

В день 24 марта, ночью, прибыл Фидель; его появление с двенадцатью товарищами, которые в этот момент были рядом с ним, было впечатляюще. Была заметна разница между бородатыми людьми, с рюкзаками, которые были сделаны из чего угодно и были прикреплены, как попало, и новыми солдатами, во все еще чистой униформе, с одинаковыми и аккуратными рюкзаками и бритыми лицами.

…Наш отряд приобрел новый вид с этим количеством вступивших людей и, кроме того, мы имели уже два ручных пулемета, хотя сомнительные по своей способности из–за старости и плохого обращения, однако, мы уже были решающей силой…»

Гевара свидетельствует, что месяцы март и апрель 1957‑го ушли на реорганизацию и обучение повстанческих отрядов. «После получения подкрепления… наша армия имела 80 человек…»

Этот период Че назвал «новым этапом». «Произошло качественное изменение, имелась зона, куда вражеская армия старалась не появляться, чтобы не столкнуться с нами, хотя определенно, мы также не проявляли большого интереса сталкиваться с ними. Политическая ситуация в то время была полна оттенками оппортунизма…Правительство заговорило о мире; новый премьер–министр Ривера Агуэро демонстрировал готовность отправиться, если будет необходимо, в Сьерра — Маэстра для достижения усмирения страны. Однако несколько дней позже Батиста заявил, что нет необходимости разговаривать с Фиделем или с мятежниками; говоря, что Фиделя Кастро нет в Сьерре, и что там нет никого; поэтому, нет необходимости разговаривать «с группой преступников».

…В те самые дни правительство провело на армейском самолете на высоте несколько тысяч метров экскурсию для журналистов, демонстрируя, что в Сьерра — Маэстра нет никого. Это была забавная операция, которая не убедила никого и была демонстрацией способа, какой использовало батистовское правительство для обмана общественного мнения»…

13 марта в Гаване «Движение 26 июля» проводит вооруженное нападение на Президентский дворец, которое потерпело неудачу, нападавшие были уничтожены или арестованы. «В день 13 марта, в то время как мы ожидали нового революционного отряда, была передана новость по радио о том, что была предпринята попытка убить Батисту, и были переданы имена некоторых погибших. В первую очередь, Хосе Антонио Эчеваррия, лидера студентов…», — записывает Гевара в своем дневнике.

«Сквозь занавес цензуры проникли некоторые детали неудавшейся атаки…

Как известно, лишь не хватило немного усилия для достижения третьего этажа, где находился диктатор, но то, что могло стать успешным переворотом, превратилось в бойню тех, кто не смог уйти вовремя из мышеловки, в которую превратился президентский дворец».

9 апреля потерпела поражение всеобщая забастовка, подготовленная «Движением 26 июля» и НСП, из–за несогласованности руководства и маневров правительства под контролем американского посольства (ЦРУ).

23 апреля в Сьерра — Маэстра прибыли американский журналист Боб Табер с кинорепортером в сопровождении представителей «Движения 26 июля». Эрнесто Гевара описывает этот визит в главе «Знаменитое интервью»:

«Те дни прошли протокольно, мы старались продемонстрировать североамериканцам нашу силу и уклониться от любого слишком нескромного вопроса; мы не знали, кем были эти журналисты…

…Мы продолжили марш для того, чтобы удалиться от неудобной кампании гвардейцев, которые мародерствовали рядом, но до этого решили подняться на Туркино; это была почти мистическая операция…

На пик Туркино поднялась вся колонна, и там наверху закончилось интервью, которое Боб Табер взял у «Движения», подготовив фильм, который был показан позже по телевидению в Соединенных Штатах, когда мы не были столь грозными».

Позже были и другие журналисты. Например, венгр, «по происхождению», Андрюс Сан Джордж оказался агентом ЦРУ. «…Забавно было наблюдать, как в то время целая серия субъектов думала использовать Революцию для своих собственных целей, и предоставляли маленькие услуги для того, чтобы потом искать каждый то, что ожидал от новой власти…», — замечает Че.

Описывая «дни похода» в зоне Сьерра Маэстра, он, как врач, поражается тем тяжелым условиям, в которых там живут крестьяне. «…Дело в том, что люди в Сьерре живут в диких условиях и без ухода, и быстро истощаются, в движении без компенсации. Там, в тех условиях работы, в нас начало обретать плоть сознание необходимости определенного изменения в жизни народа. Идея аграрной реформы стала ясной, и общение с народом перестало быть теорией, чтобы превратиться в определенную часть нашего бытия.