Паутина любви - Филиппа Карр

Я сказала Эдварду, что зачинщиком разбоя был Эльзин друг, и объяснила ему, откуда знаю это.

— Как ты думаешь, знала ли Эльза о его намерении совершить погром? — спросила я.

— Вполне вероятно, — ответил Эдвард. — Это объясняет то, что произошло. Наверное, ей каким-то образом стало известно, что Брандты — евреи. Вспомни их деда, который сидит в одиночестве и читает Библию. Он мог» проговориться.

Немного погодя Эдвард сказал, что поделился моими соображениями с Куртом и тот ничуть не удивился. Они живут среди доносчиков. Если Эльза выдала их, им остается только смириться с этим. Они не могут уволить ее. Это грозило бы им большей бедой.

Эдвард не удержался от разговора с Эльзой, который потом пересказал мне.

— Я спросил ее: «Скажи мне — тот, кто устроил вчера здесь погром, — он твой приятель?» — Она с вызовом ответила мне: «Да, он мой друг». — Я спросил ее: «А как ты относишься к тому, что произошло?» — «Это было сделано ради Германии и фюрера, — ответила девушка. — Мы хотим, чтобы Германия стала арийской страной. Мы хотим избавиться от евреев». — Я напомнил ей о том, что она работает у евреев. — «Я хотела бы работать у арийцев», — ответила Эльза. — «Тогда почему ты работаешь здесь?» — спросил я. — «Так получилось, — ответила она. — В городке рядом живет мой друг». — Я понял, что разговаривать с ней бесполезно.

— Ах, Эдвард, — сказала я, — это так ужасно. Семье Брандтов грозит опасность.

— Я разговаривал с Куртом, — сказал он. — Они должны уехать отсюда.

— Но смогут ли они это сделать?

— Не знаю. Но они должны подумать об этом.

— Скоро мы уедем в Англию, — сказала я. — Как мы покинем их, зная о том, что здесь творится такое?

У Эдварда был озабоченный вид. Я угадала его мысли: он беспокоился за Гретхен.

— Гретхен чуть старше тебя, — сказал он. — Представь себе, что она должна чувствовать.

— А каково Хельмуту и Курту? — добавила я. — Мне кажется, им стыдно перед нами за то, что мы увидели.

— Я могу их понять. Когда в стране происходят такие вещи, нельзя не испытывать стыда. Виолетта, я не могу их бросить и уехать.

— А что делать?

— Видишь ли, я думаю о Гретхен, — признался Эдвард. — Мы могли бы увезти ее с собой.

— Увезти с нами? — удивилась я.

— Надо сказать ей, что мы приглашаем её в гости. Она могла бы пожить у вас. Я уверен, что твоя мама поймет меня. Гретхен нельзя оставить здесь.

— Кажется, ты к ней неравнодушен, — сказала я. Эдвард кивнул головой.

— Ты хорошо знаешь мою маму, — улыбнулась я. — Она всегда приходит на помощь тем, кому грозит беда.

— Кому, как не мне, это знать? — ответил он. — Виолетта, поговори с сестрой. Пригласите Гретхен погостить у вас. Я не могу этого сделать сам.

— Я понимаю тебя, — сказала я. — Хорошо, я поговорю с Дорабеллой.

Я пересказала Дорабелле наш разговор.

— Бедный Эдвард, мне жаль его, — наигранно вздохнула сестра.

— Почему же? Гретхен чудесная девушка, — возразила я.

— Он хочет жениться на ней?

— Похоже, что так. Он влюблен в нее.

— Неужели? Какая неожиданность… — Дорабелла состроила удивленное лицо.

Она пребывала в хорошем настроении. Минувший вечер был ужасен, но он сблизил ее с Дермотом Трегарлендом. Теперь она, по всей вероятности, думала о Предстоящих помолвках: Эдварда с Гретхен и ее с Дермотом. Я знала Дорабеллу настолько хорошо, что часто угадывала ее мысли.

Не теряя времени, я предложила Гретхен поехать вместе с нами и пожить в нашем доме. Она открыла глаза от удивления.

Я сказала:

— Тебе будет полезно на время уехать отсюда и познакомиться с Англией.

Ее лицо осветилось радостью, но тут же стало озабоченным. Мне стало понятно, о чем она думает. Она избежит неприятности и бед, но ее семья останется здесь и будет находиться под угрозой уничтожений. В этот момент я прониклась симпатией к Гретхен. Она полюбила Эдварда и могла уехать с ним в его страну, избежав зловещей тени, которая надвигалась на ее жизнь. Но здесь оставалась ее семья…

Бедняжка Гретхен! Она не знала, как поступить, и ее родным пришлось решить это за нее. Курт, Хельмут и вся семья Гретхен переполнились благодарности к нам. Было решено, что мы увезем девушку погостить в Англию.

Это был наш последний день в замке, утром мы уезжали. Курту предстояло отвезти нас на станцию и посадить на поезд, идущий к побережью. Мы изменились за время, которое пробыли здесь. Я чувствовала, что не смогу снова стать прежней. Теперь во всем прекрасном я искала изъян.

Мы пошли попрощаться с бабушкой и дедушкой Курта, с которыми редко виделись за время своего пребывания здесь, так как они почти не выходили из своих комнат. Дедушка сидел, читая Библию, он оторвался от книги и посмотрел на меня мутным взглядом. Я сказала ему, что мы скоро уезжаем, и он благожелательно улыбнулся мне и благословил меня.

Затем я подошла к бабушке, которая сидела в кресле-качалке и вязала. Она также одарила меня теплой улыбкой.

— Хорошо, что ты пришла, — сказала она. Меня удивило, что она говорит по-английски. — Мы с дедом совсем старые и торчим в наших комнатах, будто старая мебель, которой давно уже не пользуются.

Я хотела возразить ей, но она опередила меня.

— Да, да. Мы как пара старых кресел, которыми не пользуются, но которые нельзя выбросить на свалку. — Она взяла меня за локоть и спросила: — Это верно, что Гретхен едет с вами?

— Да, мы подумали, что это было бы неплохо.

— То, что ты увидела здесь… — старуха наклонилась ко мне. — Что ты об этом скажешь?

— Меня это потрясло.

Она кивнула:

— Теперь ты знаешь…

— Все это случилось неожиданно и было так бессмысленно…

— Так было всегда, — сказала старуха мрачно. — Мне говорили, что здесь все иначе, и действительно долгое время в Германии ничего такого не происходило… Видишь ли, эта страна мне не родная. Я ношу фамилию Брандт по мужу, а сама я из России — меня привезли сюда, когда мне исполнилось восемь лет.

— Так значит, вы родились в России? Она кивнула.

— Там было то же самое. Это называлось «погром». Мы никогда не знали заранее, когда это может случиться. Но рано или поздно это все равно случалось… Мы уходили и устраивались на новом месте, так что для меня это не ново… хотя почти забылось.

— Это жестокое гонение… я не вижу в нем смысла.

— Они ненавидят нас — вот и весь смысл.

— Но почему?

— Спроси у Господа Бога. Только Он знает. Так было всегда. В. моей семье все думали, что с переездом в Германию все изменится. Но ты видишь — нас преследуют и здесь. Мы приехали в эту страну, бросив все. Я была маленькой девочкой. Сейчас я уже и не помню подробностей. Помню только большую тачку, на ней мы и везли свои пожитки. Мы очень уставали, ночевали где попало. Иногда люди были добры к нам. Я не помню, как долго мы добирались сюда. Когда тебе мало лет, ты многое забываешь. Память хранит не все. Забывается то, о чем не хочется вспоминать.