Вычеркнутая из жизни - Альбина Нури

– А… как он умер? Он что, болел? – Кира чувствовала острую вину за то, что Леньке, вероятно, требовалась помощь, а она оказалась в стороне.

– Нет, это был… несчастный случай.

– Леня попал в аварию?

Елена Тимофеевна замялась.

– Ну, ты все равно узнаешь. Расскажут люди добрые. – Голос женщины опять опасно задрожал. – Он покончил с собой.

– Ленька? Покончил с собой? Это же невозможно, – потрясенно прошептала Кира. – Он не мог, это ошибка какая-то.

– Никакой ошибки, Кира. – Голос Лениной матери зазвучал глухо и безжизненно. – Он повесился в своей комнате.

Она, не прощаясь, положила трубку.

Оторопевшая Кира стояла, прислонившись спиной к холодной стене, и слушала дробь коротких гудков.

Телефон снова ожил – звонил Сашка.

– Кир, ты где? Ваши все уже вышли.

– Иду, – коротко отозвалась она.

Через пару минут Кира сидела в машине. В двух словах поведала мужу о случившемся, предупредила по телефону Марика, что завтра придет только после обеда, и свернулась в комочек, припав к окну.

Саша сочувственно молчал, но подлинного горя не испытывал, да и с чего бы? Несчастного самоубийцу Леню он, конечно, знал, но и только. Это был, в сущности, чужой ему человек. Общались они от случая к случаю.

Кира провалилась в воспоминания. Она не замечала, что плачет.

С Ленькой Казаковым Кира училась в одной группе. Они дружили с первого курса до окончания института. Потом, как это часто бывает, жизнь развела. Ленька четыре года жил в Самаре, потом вернулся. Женился, развелся. Но из виду друг друга не теряли, продолжали изредка общаться, всегда с удовольствием встречались.

Казаков был своеобразный, с присущим только ему видением мира. Можно сказать, большой оригинал. Странно шутил, необычно одевался. Внешне он напоминал Кире олененка из мультика: хрупкий, худой, какой-то беззащитный, с огромными карими глазами, которые смотрели на мир с детским удивлением.

Искренний, порядочный и честный «до идиотизма», как сказала однажды другая их однокурсница, Света Яковлева. Ленька был хронически неспособен юлить, приспосабливаться, врать. Даже списать на экзамене – и то не мог. Если не знал, получал свою пару и спокойно шел пересдавать.

Однажды осадил преподавателя по философии Татьяну Вадимовну. Та обожала поиздеваться над студентами, в особенности над студентками: высмеивала их речь, манеру говорить, постоянно указывала на необразованность, глупость, бесперспективность. Девчонки боялись «Ведьму» до обморока.

И вот на одном из семинаров, когда Татьяна Вадимовна в очередной раз завела свой уничижительный монолог в адрес и без того затюканной Гали Пестрецовой, Ленька встал и сказал, что такое поведение отвратительно. Что унижать человека – низко. И что больше он, Ленька, уважать Татьяну Вадимовну не может. Неизвестно, так ли уж нужно было «Ведьме» уважение студента Казакова, но философию бедный Ленька сдавал раз пять, хотя знал ее блестяще. Едва ли не лучше самой преподавательницы. В итоге сдал заведующему кафедрой Марку Иосифовичу Геллеру и получил приглашение выступить на студенческой научной конференции.

Геллер даже предложил Лене писать курсовую под собственным руководством, что вообще-то было неслыханно. Уважаемый профессор обычно никому такой чести не оказывал.

Вот такой он был, Ленька. Дружила с ним не только Кира: за пять лет учебы сложилась неразлучная пятерка: Леня, Кира, Миля Рахманова, Эльвира Яруллина и Денис Грачев. Вместе на лекциях, семинарах, в походах, на дискотеке, в библиотеке. Сейчас, вспоминая о тех славных временах, о том, какие они были дружные, Кира удивлялась, насколько легко они разошлись в разные стороны, отдалились друг от друга и окунулись каждый в свою жизнь. Их дружба выцвела, выродилась, сжалась до убогих формальных телефонных звонков по праздникам.

И вот произошло непоправимое – Ленька умер. Не просто умер, а сам решил перестать жить. Значит, ему было плохо, невыносимо плохо. Он носил в своей душе какую-то страшную тяжесть. А они даже не знали об этом. И ничем не помогли.

– Кира, мы приехали, – осторожно произнес Саша, прерывая ее невеселые размышления.

Кира неуклюже выбралась из машины. Ветер сразу обжег лицо, принялся покусывать щеки и нос. Пискнула сигнализация, хлопнула дверь подъезда, загудел лифт. Привычные звуки – звуки самой обычной жизни, которые навсегда умолкли для несчастного Леньки.

Дома Кира на автомате готовила ужин, мыла посуду, чистила плиту, сортировала и закидывала в стиральную машину грязное белье. И думала, думала…

В последний раз она видела Леню этим летом, в начале августа. Они в кои-то веки сумели собраться впятером. Все жили в одном городе, только Миля с мужем – в поселке под Казанью. Ходили в одни и те же магазины, кафе, кинотеатры, рестораны, но пересекались крайне редко. Больше по телефону слышались.

А тут созвонились и твердо решили: все, встречаемся и едем вспоминать молодость. Отговорки не принимаются! Все должно быть как раньше, то есть только впятером. Никаких жен и мужей – тесной студенческой компанией.

Инициатором была Миля, самая среди них активная и организованная. Всех обзвонила, назначила дату. Оставалось решить, куда ехать. Идти в ресторан и «тупо обжираться», как выразилась Миля, не интересно. Лучше выехать за город. И чтоб непременно с ночевкой – гулять так гулять!

Место выбрали совершенно случайно. В июле Кира наткнулась на Леньку на Казанской ярмарке. Проходила какая-то очередная выставка, и многие предприятия, в том числе и «Косметик-Сити», демонстрировали свои производственные достижения. Кира с Оленькой стояли возле стенда своей компании, а Ленька шел мимо. Увидели друг друга, удивились, обрадовались, разговорились.

Казаков был на выставке не один, а рука об руку с какой-то нереально красивой зеленоглазой шатенкой. Из тех, чьей красоте даже завидовать глупо – остается только восхищаться. Ленька представил девушку как свою коллегу по фирме «Калифорния» и сообщил, что они здесь тоже по работе. Имя красотки вылетело у Киры из головы. Алина? Альбина? Регина? Карина? Вроде бы что-то созвучное.

Поскольку все пятеро бывших сокурсников в последнее время постоянно созванивались и обсуждали, куда ехать отдыхать, то и тут Кира с Леней вернулись к этой теме. Она сообщила, что вчера звонил Денис, предлагал какой-то навороченный загородный клуб. Ленька недовольно скривился. Так ни до чего и не договорившись, они распрощались.

А уже на следующий день Леня позвонил и ликующим голосом объявил, что знает, куда им поехать. Как выяснилось, идею подкинула красавица-коллега с незапомнившимся именем. Она рассказала Лене про отличное место: чистый воздух, нетронутая природа, красивейшее озеро. И никаких туристов в радиусе нескольких километров! Короче, езжайте – не пожалеете. Кира дипломатично сказала, что это было бы здорово. Но Ленька идеей поездки в нетронутый край загорелся не на шутку и в итоге всех ею зажег.

Кира забыла, как называлось это местечко, но оно и вправду оказалось потрясающе живописным. И ехать недалеко, всего пару часов на машине, уверял Ленька, сверяясь с картой. За рулем сидел Денис, у него была как раз подходящая машина – внушительный черный джип «Гранд Чероки». Солидный и большой, как троллейбус.

Выехали они рано утром. Добрались быстро. И общались, вопреки смутным Кириным опасениям, легко и свободно: веселились, болтали, хохотали, подтрунивали друг над другом, как будто и не расставались никогда. Словно и не было прошедших лет.

Все они, конечно, изменились. Денис немного поправился, но это ему шло. Такой стал статусный мужчина, важный и серьезный. Положение обязывало: он давно занялся бизнесом и сейчас возглавлял собственную фирму. Поначалу старался не выходить из образа большого начальника, но потом сбросил прилипшую за годы личину, включился в общую болтовню и прямо на глазах превратился в прежнего беззаботного Дэна.

Миля, все такая же юркая, веснушчатая, худенькая, была мамой двух дочек, жила с мужем в Аракчеевке, упоенно занималась детьми, огородом, домом, да вдобавок успевала шить на заказ.

Элка, самая эффектная из трех девчонок, замуж так и не вышла, хотя жила с каким-то художником в очередном гражданском браке. Элку традиционно влекли творческие личности, которых она поначалу именовала «гениями», а к концу романа – «ничтожествами». Судя по всему, сейчас ее «замужество» пребывало в срединной стадии. Гением она Анатолия величать уже перестала, но ничтожеством звать еще не начала. Кира с грустью отметила про себя, что Элка, похоже, все так же любит «покуражиться» и частые гулянки с возлияниями уже оставили на ее красивом лице заметные следы. Она курила сигарету за сигаретой и хрипловато хохотала.

В лесу у озера они провели замечательный день и вечер. Купались, загорали, жарили неизменные шашлыки, пили красное вино и коньяк. Пели студенческие песни, Ленька притащил гитару. С удовольствием фотографировались. Бродили по лесу, даже набрали каких-то грибов. Правда, поскольку никто в грибах не разбирался, их пришлось выбросить.