Очень Крайний Север. Восхождение - Валерий Лаврусь

В середине декабря Юрка вернулся из Тюмени, из Центральной партии. Вернулся и после пятидневного отсутствия застал Ваню в совершенно безнадёжном состоянии. Ваня тогда не работал… а русский мужик, даже если он чуваш, и если не работает – то пьёт. Особенно когда у него нет женщины. Женщины у Вани не было, а потому все пять дней он пил, не просыхая, и допился до того, что, когда Юрка вошёл, удивился: откуда это Серов так поздно? Юрка переспросил, в каком смысле? «Ну как же, сейчас же три часа ночи!» – бредил наяву Ваня. В декабре, конечно, темнеет рано, но на три часа ночи ситуация не тянула. Юрка присмотрелся и увидел красные глаза, одутловатое лицо, растрескавшиеся губы. И ещё, хотя Ваня лежал под одеялом, его била крупная дрожь.

– Давно бухаем?

– Как… ты… уехал, – икающим голосом признался Ваня.

– Ясно. Давно, значит… Чего-нибудь жрал? – на столе стояла пустая консервная банка, валялся засохший кусок хлеба и одиноко возвышалась пустая же водочная бутылка.

– Не. Неохота. Юр, а у тепя… чиколон есть? – последнюю фразу Ваня произнёс жалобным просящим тоном.

– Нет, – задумчиво произнёс Юрка. По пятницам в Аэрокосмогеологии была баня. Вести Ваню в таком состоянии в баню – опасно: мог и окочуриться. Но, с другой стороны, как-то надо было выручать дурака. Разве что – ещё купить водки? Но он же выпьет и через полсуток опять будет в таком же состоянии.

– В баню пойдёшь?

– В паню? – Ваня присел на кровати. Руки у него тряслись так, что если бы ему вручить барабанные палочки и барабан, то Ваня выстучал бы ритм не хуже Ринго Старра. – А мошно?

– Можно-можно. Только, смотри, не сдохни!

И Юрка стал собирать для бани вещи. Сосед продолжал сидеть, потрясываясь.

– Чего сидим? – Юрка бросил в него полотенце. – Собирайся!

Через полчаса они шли по улице в сторону бани, а Ваня всё забегал вперёд, заглядывал Серову в глаза и выспрашивал: выпьют они после бани или нет? «Выпьем-выпьем…» – успокаивал его Юрка.

В бане, увидев толпу очкастых и бородатых дядек, Ваня совсем растерялся – видимо, подумал, что попал в какое-то благопристойное место, поэтому потихоньку разделся и сел в уголочке, сложив на коленях свои заскорузлые с чёрными пальцами руки.

– Сосед мой. Ваня, – представил Юрка своего чуваша главному инженеру партии Нестору Богдановичу Полещуку.

Нестор внимательно посмотрел на кадра и покачал головой:

– Давно пьёт?

– Пятый день, – Юрка снял крестик и положил на полку в шкафчик. Всякий раз забывает его снять, а потом обжигается в парной.

– Хреново… Веди в парилку. Только следи, чтобы копыта не откинул!

Юрка махнул Ване и повёл париться.

Надо сказать, баню Юрка не любил. Вот как-то так он устроен. Он многое не любил из того, что любят другие. В баню Юрка ходил только так сказать «из корпоративного духа» – правда, и это не красило его белые вороньи перья. Но он знал, как люди любят баню, и видел, как могут они самозабвенно париться. Но так, как парился Ваня, Юрка видел впервые.

Сорок минут! Сорок минут тот не вылезал из парилки. Он поддавал и поддавал, разогнал температуру до 120, опять поддавал и, в конце концов, залил всю печку, гад. При этом, когда Юрка заходил – нет, забегал в парную, чтобы не ошпариться, – поинтересоваться, как он? – Ваня стегал себя веником, рычал и приговаривал: «Как я, п… ть, люплю паню! Ты, Юрка, претставить сепе не мошеш…»

Из бани они выбрались часам к девяти. Ваня шёл по тёмной морозной улице распаренный, расслабленный, но не умиротворенный – видно было: душа горит у него. Не доходя до общаги, Юрка завернул на стоянку такси и купил водки (90-й год – «сухой закон»). Потом зашли в круглосуточный магазин и купили каких-то рыбных пельменей, хлеба, томатной пасты, ржавого сала и банку рыбных же консервов в томате.

Придя в общежитие, Юрка поставил воду для пельменей, нарезал хлеба, открыл консервы, покромсал сала. Ваня за подготовительной процедурой наблюдал, пуская слюну, как голодный пёс. Только он, гад, не жрать хотел, он выпить хотел. Но понял – Юрка ему нальёт, только если он что-нибудь съест.

Последние двадцать минут, пока варились пельмени, для чуваша были самыми тяжёлыми. Наконец, Юрка разложил пельмени, добавил в них томатной пасты, налил Ване полстакана водки и, держа его за руку, поставил условие: вторые полстакана тот получит после того, как всё съест.

Кажется, Ваня не жевал. Он пропихнул в себя горячие пельмени чуть не с тарелкой. И пока Юрка ел, следил голодными глазами – когда же Серов нальёт ещё. И Юрка налил. А Ваня выпил. Выпил, повеселел и стал собираться ещё за водкой. В бутылке оставалось грамм сто пятьдесят – Юрка себе тоже наливал. Когда он уже оделся, между делом, вслух рассуждая, у кого бы занять деньги – Юрка сказал, что потратил последние, – то обнаружил, что дверь закрыта на ключ, а ключа нет.

– Юрка-а-а-а! Ключ пропал… – сообщил он упавшим голосом.

Хотя, конечно, понял, что никуда ключ не пропадал…

А Юрка сидел и молча наблюдал, прикидывая: убьёт его Ваня за ключ или не убьёт? Не убил. Постоял пару минут у двери, вернулся к столу, постоял там, стянул куртку, бросил на кровать, посмотрел на Юрку глазами больной собаки – Серов помотал головой, – и упал на кровать лицом к стене, накрыв голову подушкой.

Юрка убрал со стола, спрятал бутылку с оставшимися ста пятьюдесятью граммами и лёг читать – телевизора у них не было. Часов в одиннадцать разобрал кровать и лёг спать. Ваня за это время ни разу не пошевелился – Юрка даже беспокоиться начал: уж не помер ли? Но когда он выключил свет, Ваня сбросил подушку с головы. Не помер… И Юрка заснул.

Проснулся Серов оттого, что кто-то копошился под его кроватью. Юрка посмотрел на часы – было начало третьего. Долго Ваня продержался – молодец!

– Вань. Ты чего?

Ваня под кроватью замер, потом выбрался, сел и, схватившись за голову, раскачиваясь из стороны в сторону, стал тихо подвывать.

– Ясно! – Юрка поднялся, включил свет, достал из рукава куртки бутылку и налил Ване остатки. Ваня осторожно подкрался к столу, аккуратно двумя пальцами взял стакан, почмокал, не спеша выпил, зашмыгнул носом и опять упал на кровать лицом к стене.

– До утра доживёшь?

Ваня интенсивно закивал головой.

– Ну и молодец! – и Юрка выключил свет.

Утром Ваня был уже более-менее. Юрка его сводил в столовую около Аэрокосмогеологии и накормил завтраком. Потом сам пошёл на работу, а Ваню отослал в общагу, взяв с него обещание, что тот «без Юрки ни-ни!»

Вечером они поужинали, распив бутылку водки. Ваня насилу дождался. Но дождался! Ночь прошла спокойно, а на следующий день Ваня ожил.

Ещё через три дня он устроился на работу, и Юрка стал его видеть совсем редко. Работать Ваня умел, и работал как ломовая лошадь. Они встречались, только когда тот приходил отсыпаться, при этом Ваня, раздеваясь в полудрёме, рассказывал, как на Сугмуте – километров двести от Северного – он кого-то спасал, кого-то вытягивал из снега, куда-то возил громадные катушки силовых кабелей… В общем, лошадь – она и есть лошадь. Добрая, всех спасает, всех выручает, водки только нельзя наливать. Юрка и не наливал.

До Нового года они только один раз вместе выпивали, причём с ними выпивал и их сосед Ильдар, которого откуда-то принесло. А точнее, это они упали Ильдару на хвост: тот в одну из пятниц сидел и пил в одиночестве. Но Ильдар опять надрался и завёл свою любимую тему – об избранности татарского народа. Причём тут же хотел это доказать, набив Юрке морду и приглашая для этого развлечения этнически родственного чуваша. Ваня его оттащил от Юрки, скрутил и, глядя в лицо, громким, зловещим шёпотом произнёс:

– Русские для чувашей стелали фсё! Они таже в космос чуваша сапустили. Ты про Николаева снаешь? Снаешь?! Я спрашиваю! – Ильдар утвердительно кивнул. – Он третий космонафт. Третий! Ты понял. А если ты, татарская морта, ещё путешь Юрку опишать, я тепя б… упью на х… Понял? – и, дождавшись ещё одного утвердительного кивка, он толкнул Ильдара на стул, взял свой стакан и выплеснул в мусорное ведро, громко добавив: – Пить с топой не хочу!

На том инцидент был исчерпан.

А в январе Юрка привёз семью и ушёл на съёмную квартиру.

Но и после они продолжали встречаться. Ваня помог Юрке достать доски для кровати, которую они со Славкой собрали уже для новой Юркиной квартиры – не продавалась в магазинах мебель. Он занял Юрке денег на подержанный цветной телевизор. Не продавались телевизоры в магазинах.

Ваня вообще никогда не жалел денег. Когда они у него были – раздавал налево и направо. Такая неуёмная щедрость как-то его подвела. Ване предложили поучаствовать в «бизнес-проекте»: привезти пива и водки из Сургута и продать в общаге подороже. Пиво и водку привезли, но Ваня устроил праздник на всю общагу, и все всё выпили, даже не удосужившись расплатиться с Ваней. Наварил Ваня денег…