Айдол-ян. Часть 3 - Андрей Геннадьевич Кощиенко

В ответ на моё предложение мама и СунОк переглядываются и, отвернувшись друг от друга, смотрят куда-то в разные стороны.

Не понял?

С удивлением смотрю сначала на одну, потом на другую.

— Что? — спрашиваю я. — Чего вы молчите?

Мама в ответ тяжело вздыхает.

— ЮнМи, — говорит она. — Мы с СунОк не стали тебе говорить, перед твоим промоушеном … В общем, твой дядя ЮнСок уже как три месяца не звонил домой, и его семья не знает, что с ним. Он пропал.

— В смысле — пропал? — не понимаю я. — И что, никто не знает, где его искать?

Мама отрицательно мотает головой в ответ.

— Я не знаю, где он работает, — говорит она. — И никто из знакомых не знает, как сказала его жена. И она не знает.

Пфф… — надув щёки, выдыхаю я, удивлённый новостью.

Как такое может быть, чтобы человек взял и — пропал? Он же до этого не в вакууме существовал? Если только несчастный случай, вроде — «выпал за борт» или «утонул в болоте».

— Надо искать, — уверенно говорю я. — Я айдол и у меня есть известность. Я обращусь к своим фанатам, попрошу их помочь в розыске. СунОк тоже может обратиться к своим подписчикам. Наверняка, число откликнувшихся будет не маленьким.

— В полицию обращались? — спрашиваю я у мамы. — Что они сказали?

В ответ, на мой взгляд, простой и естественный вопрос о полиции, мама как-то «мнётся».

— Жена деверя сказала, что она не обращалась в полицию, — «помявшись», выдаёт мама неожиданную новость.

— В смысле? — удивляюсь я второй раз за вечер. — Почему она не обращалась в полицию?

— Она сказала, что боится, что это может повредить бизнесу мужа или семье, — смотря в сторону, отвечает мама.

Оба-на! Приплыли! А что за бизнес у дяди, если его жена не желает заявлять в полицию о пропаже мужа?

— А чем он зарабатывал? — озадаченно спрашиваю я.

— Я не знаю точно, — качает в ответ головой мама. — Он говорил, что занимается торговлей продуктами…

Нда… Я тоже что-то вроде этого слышал. То ли от онни, то ли от мамы…, а продукты-то разные бывают… Если ещё вспомнить дядин чёрный плащ и общий загадочный вид, сразу возникают подозрения о криминале. Например, торговля «останками трупов умерших растений» … Хотя, на наркодилера дядя ЮнСок не похож…, впрочем, не так уж много видел я в своей жизни наркодилеров, чтобы определять их «на глазок». Если вспомнить, то я их вообще не видел… Только вот зачем сразу думать о человеке так плохо? Почему сразу — наркотики? Может, всего лишь «старая, добрая, контрабанда». Сигары там, жгучий ямайский ром, без акциза через границу… Свист ветра в парусах и запах моря. Нехорошо конечно, но и не наркотики. Интересно, сколько в Корее за контрабанду дают?

Уже было открываю рот, чтобы спросить, но вовремя себя одёргиваю, решив, что это будет бестактностью в кругу семьи. Закрываю рот, начинаю думать, что делать в сложившейся ситуации. Как я понимаю, если бы тело дяди нашли, то семье бы уже сообщили. Значит, дядя жив. Хотя, не факт. Он вполне может быть — «неопознанным» … а сколько времени хранят «неопознанных»? Хм, это тоже вопрос из тех, которые лучше вслух не задавать…

— Дядя ЮнСок часто ездил в командировки, — напоминает СунОк. — Во Вьетнам, в Гонконг …

Гонконг — это ж гнездо контрабандистов! Всё становится яснее, но одновременно и сложней. Как организовать поиски за границей? Никогда не сталкивался с такой проблемой! Даже не представляю, с чего начать. Пожалуй, для начала следует хотя бы определить, куда дядя отправился. Сделать запрос пограничникам, пусть посмотрят по спискам выехавших. Но просто так, ни с того ни с сего, пограничники ничего делать не станут. Нужен официальный запрос от полиции. А в полицию идти не хотят… Вот чёрт!

— И сколько времени дядина семья готова ждать, пока ждать станет совсем невозможно? — спрашиваю я у мамы.

— Я не знаю, — покачав головой, отвечает она.

— А мы, сами, можем заявить о пропаже человека? — задаю я ей следующий вопрос.

Мама молча пожимает в ответ плечами.

— Его жена и мать не хотят этого делать, — отвечает она. — Можно ли брать на себя эту ответственность?

Блин! Ну, пусть тогда сами ищут! Впрочем, они и так сами ищут. Точнее, сидят, ничего не делают. Может, следует с ними встретиться, поговорить, понять причину этого нежелания официального обнародования проблемы? Может, там не всё так страшно, как кажется, и бояться особо нечего? Только вот вопрос — с чего они мне вдруг всё возьмут и расскажут? Как я понимаю, вспоминая историю родственных взаимоотношений, они меня первый раз вблизи увидят. И с чего им быть вдруг откровенными? Пф…

— Я очень беспокоюсь, — говорит мама, смотря на меня. — Если бы не ЮнСок, мы бы не выжили. Может, ты бы с СунОк была сейчас в детском доме, а я так точно была бы уже в могиле…

Намёк понял, долги нужно отдавать. Задумываюсь. Ситуация выглядит совершенно идиотической. И что я могу сделать?

— Дочка, — нарушая установившуюся тишину, обращается ко мне мама. — Я вот тут подумала… Может, ты попросишь помочь своего жениха?

— Кого?! — в третий раз за вечер изумляюсь я.

— Твоего жениха, — повторяет мама. — ЧжуВона. Он из богатой семьи с большими связями. Он может помочь без привлечения внимания. А, дочка?

Озадаченно смотрю на маму секунды четыре.

— Он мне такой жених, как из коровы — балерина, — напоминаю я маме об имеющемся факте и спрашиваю. — С чего он вдруг ринется мне помогать?

— Ну, вы