Срочно, секретно, Дракону... - Виталий Мельников

Через полчаса товарищ Сун пригласил к себе Шэна Чжи, только накануне возвратившегося в отряд после десятидневной отлучки.

— Ты, помнится, говорил вчера, что из Сунфынхэ добирался через Муданьцзян и Ванцин?

— Так уж вышло, — мрачно сказал Шэн Чжи. — Воле Турьего Рога перейти границу не удалось. Перебрался через Мертвую падь, а в Санчагоу чуть было не попал в облаву…

— Что тебе бросилось в глаза на линии Муданьцзян–Ванцин?

— Значит, так. Движение на этой линии большое, особенно по ночам. Пассажирские поезда ходят по расписанию. Товарные — очень часто.

— Воинские эшелоны видел?

— Видел. В Сунфынхэ — на запасной пути, потом на перегоне Муданьцзян–Мулин попался эшелон с пулеметами на платформах.

— А между Myданьцзяном и Вацином?

— На этом перегоне воинских эшелонов не видел.

— Перед семафором, у въезда на станцию Ванцин, поезда останавливаются?

— Нет.

— Это плохо, — вздохнул командир. — А как охрана?

— Время от времени вдоль линии ходят патрули. Ну и на дрезинах…

— Скрытно подобраться к семафору можно, как ты считаешь?

— Трудно, но можно. Ночью можно и на станцию проникнуть. Я сам пробирался. Как-то раз я именно в Ванцине забрался на тормозную площадку и доехал почти до самого Муданьцзяна.

— Ты что? С ума сошел?

— Нет. В пассажирских поездах проверяют документы, поэтому ездить в товарняке безопаснее…

Командир покачал головой.

— Не знаю, не знаю… — с жестким нотками в голосе проронил он. — Когда затеряешься между пассажирами в общем вагоне, это, на мой взгляд, все-таки безопаснее.

Шэн не стал возражать командиру. Шэн ждал, когда командир произнесет то главное, ради чего он затеял весь этот разговор.

И наконец Шэн услышал:

— Нам необходимо незаметно подобраться к семафору, которым на подъезде к Вапцину со стороны Myданьцзяна. Возьмешься провести группу?

— Отчего же не взяться? Возьмусь!

Когда Шэн Чжи вышел от командира, вид у неба был невеселый. Оно посерело от сплошной облачности. Вдали широкой темно-синей полосой бесшумно низвергался дождь.

“Дождь… Это хорошо, что дождь…” — подумал Шэн Чжи.

Неподалеку от железнодорожной насыпи сиротливо ржавел вросший в землю остов перевернутого думпкара. Шэн Чжи осторожно подполз к нему и раздвинул бурьян. Вдали белела высокая мачта семафора.

Быстро смеркалось, но до полных сумерек было еще не менее часа. Шэн Чжи с минуту оглядывал местность вдоль железнодорожного полотна, потом — то ползком, то короткими перебежками — двинулся в обратную дорогу: через заросли гаоляна к глубокой лощине, зажатой между двумя сопками, густо покрытыми мелким коричневым дубняком. Там его ждал товарищ Сун, а с ним — еще двое партизан.

До укромной лощины Шэн добрался, когда уже совершенно стемнело.

— Подойти к семафору труда не составит. Охраны нет, — отдышавшись, доложил Шэн командиру.

— Слышали? — спросил вполголоса командир у своих подручных. Потом вытащил из вещевого мешка ракетницу и протянул ее Шэну. — Пойдешь вдоль железной дороги в сторону Муданьцзяна. Заляжешь возле насыпи, километрах в пяти. Будешь ждать бронепоезд…

— Понятно.

— Если пройдет пассажирский или какой-нибудь товарняк, не обращай внимания. А когда появится бронепоезд, подашь нам сигнал — выпустишь в воздух ракету. После этого не мешкая возвращайся в лагерь.

— Только и всего? — удивился Шэн.

— На этот раз твое задание ограничится только этим, — ответил товарищ Сун и поочередно глянул на каждого из двух своих спутников: — Вы пойдете со мной.

Товарищ Сун достал из мешка три магнитные мины и осветил одну из них электрическим фонариком. Партизаны придвинулись к командиру.

— Помните, что каждый из вас должен делать? — прошептал товарищ Сун и напомнил: — Взрыватели ввинтим, котла взлетит сигнальная ракета.

Было ветрено и очень темно. Товарищ Сун лежал в десятке шагов от железнодорожного полотна, за кустом, мокрым после недавнего дождя. Чуть неподалеку на фоне ночного неба вырисовывался силуэт семафора. Слева и справа, метрах в пятидесяти от командира, затаились два его помощника. Они ничем не выдавали своего присутствия, и ухо Суна не улавливало ни единого постороннего звука. Время от времени Сун па мгновение крепко сжимал веки, чтобы лучше видеть его тьме. Сун и его товарищи ждали сигнальной ракеты.

Около полуночи Сун услышал далекий гудок паровоза и характерный гул идущего поезда. Сигнала не было. Заскрежетал, открываясь, семафор. Мимо, не замедляя хода, прогромыхал пассажирский. Минуту спустя вдоль линии прошли двое — путевой обходчик и солдат из железнодорожной охраны. Потом прошел еще один состав.

В начале второго ночи в сторону Ванцина проследовал товарный поезд, а минут через пятнадцать мимо партизан промчалась в противоположном направлении автодрезина. Сун проводил ее глазами и тут же увидел долгожданную ракету.

Еще до того, как она успела погаснуть, Сун выхватил из вещевого мешка мину и вставил детонатор.

Заскрежетали блоки. Крыло семафора поднялось, сигнализируя, что путь открыт.

Сун напрягся. Теперь успех зависел от проворства его подручного — того, который справа. Считая про себя секунды, командир почти что зримо представил себе, как тот с кусачками в руке быстро взбирается вверх по крутой насыпи, как стремглав устремляется к семафору и…

В эту же самую секунду раздали негромкий скрежещущий звук, и крыло семафора снова приняло горизонтальное положение. Помощник справился со своей задачей даже раньше, чем рассчитывали.

В следующую минуту, бесшумно соскользнув с насыпи, подчиненный уже шептал на ухо командиру:

— Все в порядке. Семафор закрыт.

С запада донесся раскатистый перестук железных колес.

— Ползи к Цао. В случае чего прикройте меня огнем, — шепотом приказал командир.

В ночной дали засияли, прожигая кромешный мрак, три слепяще ярких рефлектора. Состав на всех парах приближался к месту засады.

Сун расстегнул воротник, осторожно — одну за другой — опустил за пазуху три магнитные мины, слегка приподнялся на локтях, напрягся и выметнулся к железнодорожному полотну.

Бронепоезд приближался. Мощные прожекторы выхватили из темноты семафор, и машинист, увидев издали, что проезд закрыт, дал протяжный гудок. Потом зашипели тормоза, и паровоз замедлил ход.

Сун увидел одетый в броню локомотив и длинную вереницу вагонов с амбразурами вместо окон. Состав двигался все медленнее и наконец остановился совсем. Людей не было видно.

Обогнув куст, Сун быстро и бесшумно вскарабкался на железнодорожную насыпь, ужом проскользнул между колесами под второй от паровоза вагон.

Подгоняемый короткими, но частыми гудками Сун прополз под вагонами и вытащил из-за пазухи мину. Звякнул о железо магнит. Переведя дыхание, Сун продвинулся еще немного вперед, вытащил вторую мину и прилепил ее прямо над собой. Последнюю, третью мину он приспособил рядом.

“Вот и все!” — с облегчением подумал Сун. Он рукавом куртки вытер вспотевшее лицо, прислушался и, осторожно развернувшись, хотел вылезти из-под вагона, но вдруг сверху раздался протяжный металлический скрип. Дверь вагона открылась, и трое солдат друг за другом выпрыгнули из тамбура. Сун прижался к шпалам и вытащил из кармана револьвер. Топоча тяжелыми бутсами и возбужденно галдя, солдаты побежали в сторону локомотива. Не теряя ни секунды, Сун неслышно проскользнул между колесами, подтянулся к краю полотна и тут же, сжавшись в комок, кубарем скатился вниз по насыпи.

Паровоз гудел непрерывно. Суну, затаившемуся за кустами, было видно, как из вагонов, словно горошины из стручков, сыпались японские солдаты. Они вытягивались в цепь вдоль состава.

“Поздно, господа!” — мысленно сказал Сун. Он снова вытер лицо рукавом и короткими перебежками устремился к зарослям гаоляна.

ЧЕЛОВЕК-НЕВИДИМКА

Майор Лемке почувствовал сквозь сон, как чья-то тяжелая ладонь опустилась ему на плечо.

Не открывая глаз, он поднял руку — и сна как не бывало.

— Кто здесь? — выкрикнул майор, обливаясь холодным потом.

— Допустим, человек-невидимка, — услышал он спокойный голос. — Мой вам совет ведите себя благоразумно.

— Объясните толком, что вам от меня нужно? — спросил он, стараясь, чтобы голос его звучал по возможности ровно.

— Ваше требование вполне законно, — миролюбиво произнес человек-невидимка

“Он безукоризненно чисто говорит по-немецки”, — отметил про себя майор, вглядываясь в темноту. Но в гостиничном номере царил непроглядный мрак.

— Так что же вам угодно? — повторил Лемке свой вопрос.

Он попытался подняться, но тут же услышал:

— Не утруждайте себя — лежите, а я, если вы позволите, присяду.

Загадочный незнакомец задернул полог, прикрывающий кровать, придвинул стул к изголовью.