Западня для нечисти - Елена Малиновская

Я дернулась в сторону, пытаясь высвободиться из его железной хватки. Мир покачнулся в глазах, грозясь в любой миг превратиться в свое черно-белое подобие. Драться — так драться до конца! Но что-то еще удерживало меня в человеческом теле. Почему-то было очень тяжело ударить первой, располосовывая держащие меня руки когтистой лапой.

Рикки тем временем уже достал записи Гвория. Я предупреждающе зарычала, и в унисон этому послышался треск рвущейся ткани. Это платье расходилось по шву, готовясь выпустить на свободу гибкое кошачье тело.

— Замри! — приказал Шерьян, и вокруг заклубился сиреневый туман обездвиживающего заклинания. Браслет на лапе горячо дернулся в ответ на чужое магическое воздействие. Я застонала, силясь разорвать мягкие путы чар. Перед глазами замерцали разноцветные мушки чрезмерного усилия. Мне почти удалось. Не хватило буквально пары секунд.

— О боги! — Рикки, все это время внимательно просматривающий записи, поднял на меня удивленный взгляд. — Тефна, это точно писал Гворий?

Я обмякла в руках Шерьяна. Слишком поздно. Надо было бить сразу, когда на моей стороне был эффект неожиданности. А теперь… С двумя магами сразу мне не справиться. Наверное. Хотя если не будет другого выхода — я рискну.

Должно быть, Шерьян уловил отблеск мрачной решимости в моих глазах. Он удивленно вскинул брови и требовательно протянул руку к сыну за бумагами, продолжая другой удерживать меня.

— Позволь, я помогу. — Рикки бережно приобнял меня, помогая добраться до кресла. Я не сопротивлялась, вымотанная схваткой с заклинанием. Оно еще держалось, но готово было от малейшего усилия упасть, освобождая меня. Тем лучше. Пусть думают, что пока я беспомощна.

Шерьян застыл посредине комнаты, читая бумаги. На его побледневшем от волнения лице ярко выделялись почти черные от непонятного внутреннего напряжения глаза. Я перевела взгляд на Рикки. Тот, почувствовав это, сразу же отвернулся, не желая, видимо, чтобы кто-либо сейчас прочитал его мысли. Конечно, не каждый день узнаешь, что в силах вернуть из земель мертвых собственную мать. Мать, которую убил своим рождением и перед которой испытываешь гигантское чувство вины. А я еще сомневалась, каким будет его решение, если поставить выбор между моей жизнью и возвращением Индигерды.

В комнате было тихо. Я сжалась в комочек на кресле, готовая в любой момент перекинуться в тело зверя и сражаться до последней капли крови. Рикки стоял у окна, вслушиваясь в завывания ночного ненастья. Шерьян, верно, уже прочел записи Гвория, но не торопился нарушать затянувшееся молчание. Лишь слабый шелест плавающего над потолком магического шара нарушал повисшее между нами безмолвие.

— Ну что же. — Шерьян, наконец, оторвался от проклятых бумаг. Отошел к креслу, стоявшему напротив моего, сел и только после этого бесстрастно посмотрел на меня. Лишь на дне зрачков заметалась странная тень отчаяния и боли.

С тихим хлопком обездвиживающее заклинание пропало. Шерьян задумчиво стряхнул остатки чар со своих пальцев и устало потер лоб.

— Ну? — хрипло поторопила его я, поняв, что первым затянувшуюся паузу он не нарушит. — Что будем делать дальше?

Мой вопрос камнем упал в тишину комнаты. Только Рикки что-то отрывисто и зло буркнул себе под нос, до белых костяшек сжал кулаки за спиной, но лицом к нам не повернулся, продолжая что-то рассматривать в непроглядном мраке за стеклом.

— Скажи хоть что-нибудь! — с глухой угрозой попросила я, глядя на Шерьяна исподлобья. — Иначе я не знаю, что сделаю! Закричу во все горло, накинусь на тебя с кулаками…

«Или постыдно разревусь», — закончила я про себя.

— Не надо, — со слабой улыбкой попросил Шерьян. От его чуть хрипловатого голоса у меня отчаянно забилось сердце, а он тем временем негромко продолжил: — Просто… Просто я не знаю, что сказать. Это все слишком неожиданно. Я и подумать не мог, что Гворий собирается открыть круг мертвых.

— Круг мертвых с пятью лучами, — дополнила я. — Это наверняка убьет меня. Впрочем… Кажется, только это ему и надо.

Я не стала говорить, что, по моему мнению, Шерьян сам был бы не прочь обменять мою жизнь на жизнь Индигерды. Но он угадал незавершенную фразу. Угадал — и отвел глаза.

Вновь повисла тишина. Напряженная, готовая в любой миг взорваться отчаянным криком. Я кусала губы, пытаясь сдержать себя. Не стоит, Тефна, право слово, не стоит. Все основное уже сказано. Ты лишь сделаешь хуже себе. Теперь, когда все точки над «ё» расставлены, надо думать, как выбраться из очередной западни. Потому что теперь у тебя не осталось друзей.

— Я не могу, — неожиданно подал голос Рикки. Обернулся от окна и с настоящей мукой взглянул на меня. — Я не могу так, Тефна. Это неправильно.

— Что «неправильно»? — переспросила я.

— Все неправильно! — Рикки с ненавистью шарахнул кулаком по стене, рассадив костяшки в кровь. — Я люблю свою мать и очень, очень хочу, чтобы она была жива. Мне нестерпимо думать, что она погибла именно из-за моего рождения. Но… Но это слишком большая цена. Тефна, я не готов потерять тебя.

Я опустила голову, пряча неприятную усмешку в уголках губ. Он не готов сейчас. Точнее, просто боится признаться себе в том, каким будет его выбор, когда дело дойдет до жертвенного круга.

— А ты что скажешь? — Я с вызовом вздернула подбородок, глядя на Шерьяна. — Или промолчишь, муж мой?

Храмовник глубоко вздохнул. Задумчиво погладил обручальный браслет, выделявшийся под тканью халата, и встал.

— Рикки, выйди, — попросил он, положив руки в карманы и раскачиваясь с носка на пятку.

— Отец! — вскинулся тот возразить. Но поймал тяжелый немигающий взгляд Шерьяна, опустил плечи и повиновался.

Шерьян дождался, когда за сыном захлопнется дверь. Только после этого он сделал несколько шагов ко мне, остановившись рядом с креслом. Я осталась в нем сидеть, хотя тень храмовника давила на голову, пригибая ее к полу.

— Тефна, — хрипло начал Шерьян. Запнулся, откашлялся и продолжил более спокойно: — Тефна, как по-твоему, о чем я сейчас думаю?

— Странный вопрос. — Я невесело хмыкнула. — У меня никогда не было способностей к телепатии.

— И все же, — настойчиво повторил он. — Постарайся угадать.

Я замялась на секунду. О чем бы я думала на его месте? Ответ пришел сразу же. И он мне совершенно не понравился.

— Ты хочешь вернуть Индигерду, — скорее утвердительно, чем вопросительно, протянула я. — И намереваешься помочь Гворию в его затее.

Шерьян вздрогнул, как от удара, а я затараторила, испугавшись, что он перебьет меня:

— В принципе, я не могу тебя винить. Она — твоя горячо любимая жена и мать твоего ребенка. А я… Я просто кошка, случайно встретившаяся на пути.