Выбор за тобой - Делла Сванхольм

Растерянная Джессика переводила взгляд с лица Паскаля на одинокую розу в своей руке, а француз в этот момент хорошо поставленным голосом профессионального преподавателя словно невзначай поинтересовался, какое положение в нефтяном бизнесе занимает ее отец. И все очарование этого тихого вечера окончательно рассеялось. Джессика была достаточно умна, чтобы почувствовать, какие цели преследует француз и что ему на самом деле нужно.

Мысли Джессики снова вернулись к поцелую Нельсона. Что он означает? Поцелуй был пылким и страстным – уж это-то Джессика могла понять.

Пожалуй, Нельсон начинает влюбляться в меня, подумала она. В ее груди стало разливаться волнующее тепло. Если Джон Нельсон действительно влюбился в нее… Она не смогла сдержать блаженной улыбки. А ведь, похоже, она не ошибается…

В дверь опять постучали. Неужели снова Нельсон?

Однако это был Алан Кроненберг. Он вошел, держа в руках прелестный букет из махровых красных тюльпанов.

– Царице Пальмирской от скромного почитателя ее таланта! – весело произнес он.

Алан нашел на полке вазочку, налил в нее воды, поставил в нее цветы и водрузил на стол. Все это он проделал очень быстро и ловко. А потом непринужденно присел на стул прямо напротив нее и начал рассказывать смешные истории из жизни кинозвезд и разные уморительные киношные байки.

Он рассказывал так интересно, что уже через пять минут Джессика поймала себя на том, что боится пропустить хоть слово. А в смешных местах она начинала безудержно хохотать. Запас же рассказов Алана был неистощим. Алан оказался остроумным и удивительно легким человеком. Джессика слушала его рассказы с таким удовольствием, что даже не заметила, как прошли отведенные для отдыха два часа.

В дверь заглянула Анна Бальдини. Увидев Алана, она немного растерялась, а потом крикнула:

– Прошу немедленно пройти в гримуборную!

Алан состроил уморительную рожицу и, подмигнув Джессике – на этот раз его подмигивание не показалось ей нахальным, – умчался на площадку устанавливать камеру.

А он очень даже милый, к тому же замечательный рассказчик, подумала Джессика. Наверное, я его просто недооценила. И тактичный, между прочим. Как-то незаметно ухитрился развлечь меня. Я даже почувствовала себя отдохнувшей.

Джессика подошла к зеркалу. Выглядела она просто великолепно: ее бледность куда-то исчезла, щеки покрывал нежный румянец, глаза блестели. Да, Алан Кроненберг остроумный человек. И с ним интересно. Думаю, мы подружимся, сделала окончательный вывод Джессика и покинула свой вагончик.

Прошло несколько дней. Джессика чувствовала себя перед камерой все уверенней, тем более что вечером накануне съемки она встречалась с Нельсоном и тот подробно и в мельчайших деталях объяснял ей, что ждет от нее в той или иной сцене.

Нельсон поражал ее своим интеллектом, одержимостью в работе. Он точно знал, что должен делать в любой момент каждый актер, будь то главный или второстепенный, умело командовал массовкой и находил добрые слова поддержки для каждого члена огромного съемочного коллектива.

Его все уважали. На съемках он был царь и бог. А Алана Кроненберга – обожали. Казалось, все женщины, от костюмерш и до уборщиц – кроме, правда, Анны Бальдини, – были влюблены в него. Когда он, поблескивая голубыми глазами, с невозмутимым видом начинал травить киношные байки, вокруг него сразу собиралась толпа восторженных почитательниц.

В какой-то момент Джессика с удивлением поймала себя на том, что даже начинает ревновать Алана ко всем другим женщинам. Словно она недовольна тем, что он уделяет столько внимания им всем, а не только ей одной. Ведь у них с Аланом сложились доверительные отношения. Ей было даже неловко вспоминать, что поначалу он ей не понравился. На самом деле Алана невозможно было не обожать!

Джессика часто задумывалась, почему он ей приснился накануне их первой встречи. Что в действительности означал тот сон? И хотя Джессика была вполне современной, прагматичной девушкой, она стала искать мистический смысл в этом сне. Ведь есть же в нашей жизни что-то непознанное, что-то сверхъестественное, то, что лежит за гранью науки, за гранью наших обычных представлений. Эти мысли не шли у нее из головы. В результате она поймала себя на том, что все чаще и чаще думает об Алане. Ее сердце сжималось от какого-то сладостного предчувствия, когда она думала, что вот завтра он снова из-за камеры будет приветствовать ее и обязательно подмигнет ей. Ей казалось, что так он подмигивает лишь ей одной.

Однажды он зашел к ней в вагончик поболтать и попросил разрешения закурить. Джессика вообще-то терпеть не могла курильщиков, но тут неожиданно кивнула.

Алан вынул из кармана зажигалку, взял сигарету и закурил. Джессика как зачарованная уставилась на его руки. Ей вдруг захотелось, чтобы эти руки ласкали ее. Глаза ее потемнели от желания, и она не услышала, как Алан задал ей какой-то вопрос. Она вздрогнула и взглянула в его голубые глаза.

– Извини, я задумалась.

Алан молча затушил сигарету и шагнул к ней.

– Кажется, мы оба думаем об одном и том же… – Он обнял ее и прижался губами к ее губам.

У Джессики закружилась голова. Его губы были горячими, требовательными и нежными одновременно.

– Алан… ты сошел с ума, – с некоторым запозданием услышала она собственный голос, который показался ей чужим.

– Мы оба сошли с ума. Так будет правильнее. – Алан отстранился от нее. Его ярко-голубые глаза горели. – Боже мой, Джессика, как ты прекрасна!

– Алан, мы не должны… – Она не могла подобрать нужных слов. Слова звучали как-то фальшиво, нелепо…

– Не должны – что? – Он не сводил с нее своих горящих глаз.

– Я не знаю… – Джессика провела рукой по лбу. Он весь горел – точно поцелуи Алана, проникнув под кожу, воспламенили ее тело. – Алан… все-таки… мы работаем над фильмом – разве не так?

– И что? Разве я не рассказывал тебе, сколько романов завязывается прямо на съемочной площадке? – Он приблизился к ней. – Съемочная площадка идеальное место для того, чтобы здесь вспыхнула любовь. Здесь царит своя, совершенно особая аура. Здесь все чувства особенно обнажены. И не нужно ни от кого ничего скрывать. – Он попытался вновь поцеловать ее, но она уклонилась от поцелуя. Только она одна знала, чего ей это стоило.

– Боюсь, это только все усложнит, Алан, – сказала она наконец. Боже, какую чепуху я несу! – мелькнула мысль. Ведь он абсолютно прав: мы оба сошли с ума. И он и я. И противиться этому еще большее безумие. Как же он хорош!

Алан опустил глаза. На губах у него играла улыбка, от которой Джессика воспламенилась еще больше. Ей хотелось, чтобы он поднял глаза, чтобы посмотрел на нее, чтобы подарил эту улыбку ей – и только ей. И поцеловал ее.