Колхоз: Назад в СССР 5 (СИ) - Барчук Павел

Я растерялся от её напора. Но промолчал. Подумал, может, человек есть хочет, а тут я со своей... вернее, даже не своей бумажкой. Женщина вышла из кабинета, хлопнув дверью, окинула меня злым взглядом, а потом скомандовала.

— За мной!

Во, блин, думаю. Куда-то идти, значит. Ну, ладно.

Мы пробились сквозь толпу болящих в обратную сторону. Тетка у кабинета продолжала держать оборону. Мужик не терял надежды эту оборону прорвать.

— Женщина, тут живая очередь, в конце концов!— Кричал он, напирая на неё.

— Это пока! Живая. — Тётка вспотела то ли от усердия, то ли от злости, и периодически сдувала с лица мокрую прядь.

— У меня с ногами плохо! — Орал мужик.

Ответ тетки меня просто убил.

— С ногами — хорошо. Вот без ног — плохо. Хочешь, покажу тебе, что такое "плохо"?

Медсестра, за которой я шёл следом, не обращая внимание на весь этот бедлам, остановилась возле очередной двери, открыла её ключом.

— Ну, заходи. Сейчас все быстро оформим.

Вот слово "оформим" и было основным. Оно сбило меня с толку. А вернее, заставило поверить, что все происходящее правильно.

Я , не сомневаясь, вошёл в кабинет. Столик на колёсах, где лежали какие-то шприцы, пузырьки и всякая подобная хреновина, смутил меня в первую же секунду. Но пока ещё не окончательно.

— Садись. Я сейчас подготовлю все. Можешь сразу лечь — Медсестра указала на кушетку.

Сомнения стали сильнее. Думаю, неужели так хреново выгляжу, что мне предлагают отдохнуть, пока подписывается одна единственная бумажка. Её, кстати, бумажку, держал в руке. Хотя, после жизни в Зеленухах, вполне возможно, что и правда плохо. Одни нервы. Я покосился в небольшое зеркало, висевшее на стене, прямо над умывальником. Да нет. Рожа стала гораздо круглее. Загорел прилично, кстати. Сам не заметил, как. Светлые волосы и голубые глаза на фоне деревенского загара смотрелись ещё светлее и голубее. Красавчик! Чего Наташка носом крутила, не понятно.

— Спасибо. Постою.

— Стоя будем? — Медсестра покачала головой, — Ну, ты зря…

Она подошла к столику, а затем начала перебирать пузырьки и разные упаковки. Остановилась на клизме. Казалось бы, откуда мне знать, как выглядит клизма. Но я знал. Из такой же резиновой фигни наш садовник обрабатывал розы в саду, специальным раствором. И вот я точно понял, происходит какая-то хрень, но не ожидал, что настолько удивительная хрень.

— Простите, а зачем Вам эта штука? — Спросил я медсестру.

— Во ты даешь. А как еще? В твоем случае, правильнее всего внутренне впрыскивание сделать, — рассуждала тетка, наводя при этом какую-то подозрительную жидкость в стеклянную емкость. — Сейчас всю хворь естественным путём выведем. Облегчишься, и все бациллы наружу вылетят. Вмиг. Свиньям и то помогает, между прочим.

Мне показалось в этот момент, даже если раньше никакой хвори не имелось, то теперь она точно появилась. Сначала бросило в жар. С перепугу. Будто температура резко скаканула. Потом, я наоборот, похолодел. Даже на лбу выступила испарина.

Представил, каким путём хочет зайти эта странная женщина, и чуть сам, без клизмы, тут же не облегчился. Я за свои недолгие годы слышал о разных способах лечения, но подход данной особы меня пугал. Тем более в сравнении со свиньями. Тем более, последнее, в чем я нуждался, это — лечение. Буквально пять минут назад даже не догадывался, что оно мне требуется.

— Спасибо, не надо… — Затряс головой и попятился назад.

— Как не надо? Ты чего? Доктор велел. Надо! — Тётка наступала на меня, зажав в одной руке голубую, под цвет моих глаз, клизму. И такую же круглую. Потому что свои глаза я физически ощущал, как нечто большое, упорно лезущее на лоб. Я вообще в данный момент ощущал себя долбаным филином. Вот так скажу.

Просто когда-то давно, мы переехали за город из Москвы. Отец и мать решили, что уровень их дохода уже позволяет семье жить среди сосен, белочек и олигархов. Честно сказать, сейчас я понимаю, что уровень их дохода позволял на тот момент купить половину сосновых лесов Подмосковья вместе белочками. Но не в этом суть.

Место искали тщательно. Большой трехэтажный особняк они построили, выбрав окраину элитного посёлка. Поэтому большая часть нашей территории реально уходила в лес. Мне тогда исполнилось лет пять.

— Как же хорошо… И главное, Денис будет проводить много времени на природе. Слушать пение птиц. Стрекот сверчков. — Восторгалась мать.

— Судя по тому, что на заднем дворе у нас — практически лесная опушка, думаю, он будет слушать, как орёт в ночи филин. — Ответил отец, который изначально хотел остаться в Москве. Его вполне устраивала городская квартира в центре столицы.

Кто такой филин я догадывался, но не до конца понимал, почему несчастная птица орёт. Это не укладывалось в моём детском воображении. Естественно, вопрос был задан непосредственно отцу.

— Ты не слышал, как кричит филин… — Засмеялся он. — Ясное дело, дети сейчас и филина-то в глаза не видели. А уж тем более, как кричит, точно не слышали. Ну, я как-нибудь ночью тебя разбужу — послушаешь.

Прошло какое-то время, история в суматохе мальчишеских забав забылась. А потом случился первый всплеск осознания себя, как личности. Родителей не было дома. Это, в принципе, привычное явление. Меня отругала няня за какую-то шалость. Я решил, ни хрена б себе. Собрал в маленький рюкзак вещи: плюшевого медведя, компас и несколько шоколадок. Решил, я — взрослый человек, мне целых пять лет. Чтоб на меня орала какая-то там прислуга? Да щас! Короче, малолетним придурком я был в то время. Ну, и соответственно, в ночи, решил сбежать из дома, найти родителей, а потом объяснить им, что эта злая баба нам не нужна. Вполне могу обходиться сам.

Вышел во двор. На улице — темень. Стоял возле забора, думая, в какую конкретно сторону мне надо идти. Даже компас достал и крутил его в руке. Правда, ни черта не понимал, но старался усердно.

И тут меня ждал сюрприз, мляха муха. Сначала раздался шорох. Шёл звук из леса, причём, приближался он ко мне. Я обернулся. А там — два глаза на уровне забора. Сказать, что я охренел, это вообще ничего не сказать. Я прирос к земле. Буквально укоренился в ней. Вдруг это НЕЧТО начало орать. Ужасающим, блин, голосом. Каким-то диким криком. Таким, что, наверное, черти в аду попрятались... Бежал в дом я быстро. Честно говоря, даже сейчас, во взрослом возрасте, не хотел бы услышать такую "распевку" ночью. Ну, его на фиг.

Так вот в данную минуту, стоя напротив медсестры, которая двигалась в мою сторону со зверским выражением на лице и клизмой в руках, я ощущал себя одновременно и тем самым мальчиком, который вдруг узнал, что в пять лет можно обоссаться от страха, и тем самым филином. Мои глаза стали такими же огромными, а звук, который я издал, сильно напоминал крик ночной птицы.

— Изращенка!

Я вылетел из кабинета и побежал в сторону лестницы, намереваясь подняться в палату Нины Григорьевны. Имелось сильное желание объяснить ей, что печать она может ставить сама. Сколько угодно, где угодно и каким угодно местом. А я в этой больнице лишней минуты быть не хочу. Дурдом форменный.

Не успел сделать несколько шагов, как в дальнем конце коридора нарисовалась та самая старуха в жилете.

— О! Папаша. А ты что здесь делаешь? Жену-то оформил? — Крикнула она и пошла навстречу. Мне, естественно. Мне навстречу. Думаю, да твою ж мать...

От слова "оформил" мне стало нехорошо. Я вообще теперь к этому слову буду относиться с осторожностью.

— Ты куда, сердешный?! — Тётка с клизмой тоже выскочила из кабинета и планировала, походу, догнать свою жертву. То есть меня.

Я, не долго думая, рванул к лестнице.

Глава 6: О тайнах прошлого и о том, что иногда им бы лучше оставаться тайнами.

— Ты зачем всю больницу на уши поднял, убогий? — Нина Григорьевна сурово свела брови и посмотрела на меня так, будто я виноват во всех мировых катаклизмах последних тысячи лет.