Время оружейников - Николай Коробов

– Я вижу мужик ты нормальный, но уж больно сложный, – снова заговорил парень. – Для начала, ты, вернее вы все нам ничего не должны, ни за спасенье, ни за хавчик. И подряжать тебя на войну с хлеборобами я не собираюсь.

– Да, а на что собираешься? – Тигренко повертел головой разминая шею.

– Да ни на что, капитан. Ситуация такая, на мой отряд нарвались ваши преследователи, мы их положили, но и нас пакоцали будь здоров. Теперь я застрял тут в болотах. Дело в том, что мы несли два контейнера, бросить тут их мы не можем, а втроем нам их не вынести. Вот я и прошу, заметь, всего лишь прошу вас помочь нам вытащить их хотя бы из топей, дальше сами справимся.

– И что в контейнерах?

– Да какая тебе разница! – Не выдержал Саныч. – Я ж не спрашиваю, куда вы топаете и, что у вас в рюкзаке размером с самосвал! И не надо тут разводить терки, все правильно ты понял, да мы не трудяги, но и не душегубы вовсе, и в контейнерах действительно оружие. Но ребята которые погибли стреляясь с вашим «хвостом» были нормальными мужиками, и хотя бы в благодарность к ним, можно и помочь.

– Ладно, договоримся так, – Тиграш поднялся, нога как он и ожидал отозвалась ноющей болью, – мы вытащим ваши контейнеры из болот, но дальше вы сами.

– Идет, большего нам и не надо.

Где-то невдалеке заухала птица, Кутузов настороженно прислушался, протянул руку к лежащему у ног винчестеру. Корявень тоже насторожился.

– Что? – задал мучавший всех вопрос Гринька.

– Засиделись мы, пора уходить, сюда кто-то прет, – перейдя на шепот ответил Иван.

Дубов кивнул, добавил:

– И судя по всему, тварюка здоровая.

В подтверждение его слов до сидящих людей донесся громкий всплеск.

– Сдергиваем, – коротко выдохнул Саныч.

Отходили они быстро, но без излишней суеты, сказывалось наличие двух проводников, Ваня Кутузов разбирался в болотах не хуже Дубова. Так что, занявшийся рассвет, застал их уже у места ночного побоища. Едва добрались до поросшего ольхами островка, как стало ясно, тут недавно кипел не шуточный бой: взрытая очередями и гранатами земля, посеченные пулями ветки. Тигренко вопросительно глянул на Саныча, тот кивнул.

– Тут наш дозор стоял, когда на него вылетели эти придурки, и с ходу завязался махач. Стоянка вон там, за кустами, – он махнул, указывая на буйно разросшийся кустарник, перед которым валялся обглоданный за ночь труп. Судя по одежде, один из преследователей. На полянке куда они вышли минутой позже трупов оказалось много больше, не меньше дюжины, тут же в центре темнела клякса кострища, у дальнего края валялись два длинных цинковых ящика.

– Они? – указав на них, спросил Роман.

– Ага, – кивнул Гринька, – они родимые.

Подошли к контейнерам, в которых легко узнавались армейские цинки. Санычь сел что-то проверяя в замках. Остальные настороженно озирались, на запах трупов могли сунуться хищники.

Рысь вовсе не заинтересованная ящиками, пошла по кругу, обходя валяющиеся трупы людей. Рядом с одним из убитых присела, восхищенно ухнув.

– Гляди какая вещь! – показала она подошедшему Тиграшу пистолет, в котором он не без труда опознал «Элиафан-70», убойнейшую вещь созданную военным гением прямо перед Торнадо. Длинноствольное оружие весело блеснуло в девичьих руках хромированным затвором.

– Отличная штука, – произнес подошедший к ним Кутузов, – только при стрельбе, двумя руками держи.

– Он такой мощный? – улыбнулась Кристина.

– А ты попробуй.

Она вопросительно глянула на капитана, он, едва заметно улыбнувшись, кивнул. Шагнул ей за спину, положил свои руки поверх ее, страхуя.

– Вон в то деревце, – Тигренко кивнул на росшее метрах в тридцати дерево с перекрученным стволом. Попадешь?

Рысь навела пистолет на цель, потянула спусковой крючок. Она готовилась к мощной отдаче, но выстрел поразил ее, превзошел все ожидания: грохнув, будто артиллерийское орудие, едва не вырвав руки из суставов, из ствола полыхнуло голубым пламенем. И в туже секунду, двух метровый кусок дерева разлетелся крошевом, подкинув оторванную крону в небо.

– Ух ты! – только и сумела выдавить из себя пораженная Рысь. Тигренко тоже был удивлен, одно дело читать про это оружие, и совсем другое дело увидеть его в действие. А он то не верил, что этот пистолет разрабатывался как оружие для поражение тяжелой техники. Судя по увиденному, создатели вполне могли бы гордится собой.

– Капитан, ну что за детский сад, – крикнул Саныч, – зря фейерверк не запустили. Ну что за несерьезность.

Он вновь отвернулся к своим ящикам, Тигренко лишь улыбнувшись на замечание, отойдя от девушки потряс головой, грохот выстрела слегка контузил. Рысь же, не обращая внимание на оглушение, по-хозяйски засунула найденный пистолет за пояс, и теперь, улыбаясь, перекладывала большие тупорылые патроны из рюкзака бывшего владельца к себе в сумку.

– Что, Крис, нашла себе новую цацку? – хохотнул подошедший Корявень, – только не стреляй с него одна, а то точно руки оторвет.

– Все, кончай базар, – крикнул Саныч, – пора выдвигаться!

У Тигренко руки чесались дать в лоб паршивцу, но по размышлению, он плюнул на эту затею, воспитывать его бесполезно, а убивать не за что, ну не за осточертевший же блатной жаргон.

Несмотря на габаритный груз, отряд двигался достаточно спорно. К полудню, почва под ногами стала заметно суше, воняющие гнилью лужи попадались еще в немалом количестве, но полосу топей они явно преодолели. Настроение в отряде приподнялось, весельчак Гринька даже начал насвистывать какую-то мелодию, за которую, правда, тут же получил подзатыльник от шедшего сейчас ведущим Корявна. Он попытался было возмутиться, но Саныч, лишь бросил на него недовольный взгляд и здоровяк скис. Во время очередной остановки, для смены рук, Кутузов осмотревшись, произнес:

– Правей надо брать, если меня память не подводит, то через часок выйдем на зимовку, там и остановимся.

– Ну так веди, – тяжело дыша, просипел Саныч.

Иван и впрямь не ошибся, как и говорил, через час хода они окончательно выбрались из полосы болот, осины и ольхи, уступили место елям и соснам, кое-где попадались кедры.

Тигренко утирая со лба пот, едва слышно произнес обращаясь к Олегу:

– Не нравятся мне этот Саныч, всю жизнь шпану не переваривал.

Сержант хмыкнул:

– Да брось ты, капитан, они нас спасли от тритонов, накормили, с болот вот помогли выбраться, чего не так-то?

– Спасти-то спасли, но ведь вовсе не из благородства, им просто носильщики нужны были.

– Ну и что, какая разница почему, главное мы живы. К тому же, ты сам, согласился им помочь.

– Ладно, держим ушки на макушке, надеюсь, разойдемся по-хорошему.

– А какой им смысл с нами бодаться? – Корявень хмыкнул, – разойдемся.

Рысь, все время шедшая в боевом охранении, замыкающей, вдруг встрепенулась. Догнав шедшего впереди Романа, произнесла:

– Хрустит кто-то позади.

– Опа! – воскликнул, Корявень, – дела, придется поднажать.

– Что такое? – поинтересовался шедший в паре с Гринькой Саныч.

– Кристина говорит, кто-то за нами топает, – угрюмо ответил Тигренко, – так что, давай, темп не сбавляем.

Молодой главарь кивнул и крикнул:

– Кутузов, противогаз тебе в задницу, где твоя обещанная делянка!?

– Скоро уже, скоро, – не оборачиваясь ответил одноглазый проводник. – Минут пять-десять еще ходу.

Разговоры стихли, увеличившейся темп сбивал дыхание. Шум сзади и вправду доносился, правда далеко, на грани слышимости. Корявень долго вслушивающейся, наконец, произнес:

– Большой отряд идет, человек в сорок, не меньше.

– Черт, – сплюнул под ноги Саныч, – Кутузов, леший тебя отпетуши, где хибара!?

Беспокойство было понятно, большой отряд это проблема, с таким перевесом, даже тропошники, могут на время сменить профессию торговцев на «большую дорожную».

– Почти пришли, за тем овражком должна быть, – Иван махнул вперед, указывая на буйно разросшийся ельник. Через минуту они, продравшись сквозь колючую пахнувшею смолой живую стену, и вправду вышли на поляну, большую часть которой занимала раскинувшиеся зимовка. Судя по всему, раньше она принадлежала какому-нибудь институту или исследовательскому центру, бетонный забор укрывал внутреннее расположение, но гроздь антенн и параболических тарелок поверх крыш, явно указывали, что обитали тут вовсе не егеря. В отличие от забора, ворота выглядели жалко, покрытые ржавчиной, покосившиеся, одна створка и вовсе висит лишь на верхней петле.

Едва заскочили во двор, как Кутузов рявкнул:

– Идете за мной, след в след, вдоль левого края, на траву не наступать!

– А почему? – переводя дыхание, остановилась Рысь, с восторгом разглядывая устилавшую едва не весь двор изумрудную растительность. Травинки были прекрасны: невысокие, едва ли по щиколотку, они да же на вид казались мягкими, бархатистыми и прохладными.