Небесный поцелуй - Шарлотта Хайнс

Ее настроение немного приподнялось при мысли, что она проведет несколько дней в горах. Они не должны будут работать все время. Может быть, удастся попробовать покататься на лыжах. Она мгновенно увидела себя в мечтах, парящей над снегом вместе с восхищенно наблюдающим за ней Джеймсом.

Мэгги поставила свой потертый кожаный чемодан у двери, бросила на него куртку и торопливо прошлась по квартире, проверяя, выключены ли электроприборы и свет. Джеймс обещал быть в семь, а он был предельно пунктуален.

В ответ на ее мысли в дверь позвонили. Мэгги сделала глубокий вздох и задержала выдох на счет «три», прежде чем открыть дверь.

Мужественность Джеймса ошеломила ее настолько, что она даже отступила на шаг, в то время как глаза ее жадно разглядывали его. Темно-коричневая кожаная куртка подчеркивала ширину его плеч и была расстегнута, демонстрируя невероятной белизны свитер. Бежевые плиссовые брюки крепко обтягивали стройные сильные бедра. Глаза Мэгги слегка сузились, и она коснулась кончиком языка щелочки между чуть приоткрытыми губами, в то время как внимание ее сосредоточилось на его плоском животе, остановившись на витой латунной пряжке ремня. Ее глаза начали опускаться опять, прежде чем здравый смысл возобладал, и она снова сосредоточила свое внимание на его обветренном лице. Мысленно Мэгги вздрогнула и сделала запоздалое усилие продемонстрировать теплое дружелюбие.

– Добрый вечер, босс. – Она отступила назад, Джеймс вошел в квартиру, закрывая за собой дверь.

– Добрый вечер, секретарь. – Его сияющие, серые с голубизной глаза остановились на ее влажных розовых губах. – Добрый вечер, Мэгги, – прошептал он с легкой хрипотцой, когда его пристальный взгляд скользнул ниже и остановился на ее груди, ясно обрисовывающейся под бледно-голубым кашемировым свитером.

Дыхание Мэгги замерло в легких, пока он продолжал внимательно рассматривать ее. Она могла почти физически ощутить теплоту его сияющих глаз, когда, к ее ужасу, тело ее прореагировало возбуждением, а груди, казалось, стали упругими и твердыми.

Она неуверенно сощурилась, когда он чуть ближе подошел к ней, и его бедра слегка задели ее. Он протянул руку к ее щеке, поднимая ее голову так, что она сама ощутила страсть, пылающую в ее глазах.

– Добрый вечер, любимая? – робкая вопросительная интонация вопрошала о ее решении, и она затрепетала, когда пальцы его легко сжались.

Все доводы, согласно которым Мэгги должна была сохранить их отношения строго платоническими, утонули в сиянии его глаз. Она твердо знала, что уготовано им в будущем, и это была та ценность, ради которой можно было рискнуть.

– Добрый вечер, любимый. – Ее шепот утвердил его в принятом решении.

Он потянулся к ее губам, и глаза Мэгги закрылись, когда он прижал ее к себе. Ее тело повторило очертания его крепкой фигуры. Смесь ароматов ласкала ее чувства: резкий запах его кожаной куртки, бодрящая свежесть морозного воздуха, до сих пор исходившая от него, и пряный аромат его крема для бритья.

Мэгги нервно задохнулась, когда ее груди оказались смятыми его крепкой грудной клеткой. Его теплые губы на долю дюйма парили выше ее губ, когда он нежно скользнул кончиком языка над ее затрепетавшими полуоткрытыми губами. У Мэгги помутился разум, и она дала полную волю своим чувствам, сосредоточиваясь на острых ощущениях, которые вызывал его поцелуй. Его дыхание смешалось с ее дыханием, но, к ее разочарованию, он не продолжил ласки. То, чего она позволила, оказалось достаточным для него.

Очень быстро он оборвал поцелуй и, положив руки ей на плечи, поддерживал ее спину, рассматривая ее раскрасневшееся лицо. Очевидно было, что он удовлетворился этим. Оторвав свои губы от ее трепещущего рта, он протянул руку за ее пальто.

– Пора уезжать, Мэгги. – Он помог ей надеть куртку. – Нам надо вылетать чуть больше чем через час.

«А я уже была в воздухе», – печально подумала Мэгги, стараясь освободиться из сладострастного лабиринта, куда она попала в плен. Его поцелуй был откровением. То, что в его ухаживании действительно должно нравиться, было совсем не так, как она представляла себе раньше. Что бы ни случилось, стоит рискнуть, пообещала она себе. Впервые в жизни она обнаружила в себе женщину, чувственную женщину, а не ничтожество, и она намеревалась отдаться страсти. Не склонная разрушать происходящее беспокойством о том, что может произойти, она намеренно прогоняла все мысли о будущем.

4

– Живей, Мэгги, у нас есть двадцать минут перед полетом. Этого достаточно.

– Для чего? – встрепенулась Мэгги.

– Чтобы выпить.

– Если только немного хорошего кофе.

– Я имел в виду не кофе. – Он заслонил ее своим телом от женщины, несущей два чемодана и зонтик, похожий на оружие. – Тебе необходима пара рюмок чего-нибудь крепкого. Ты – клубок нервов. Я уверен, что нет причины бояться полета. По статистике в самолете безопаснее, чем в автомобиле.

– А я уверена в том, что эта статистика не производит на меня впечатления. – Мэгги сощурилась, когда они вошли в тускло освещенный бар аэропорта.

– Привет. – Обольстительный голос хозяйки достиг слуха Мэгги, и она сделала шаг ближе к Джеймсу, пытаясь ясно показать, что он принадлежит ей.

Ответ Джеймса был весьма удовлетворительным. Его рука легла ей на плечо, которое он коротко пожал, тем самым явно успокаивая ее. Но вместо успокоения он возбудил ее. Она почувствовала прикосновение его ноги, касающейся ее в явном желании контакта. Ощущая твердые пожатия, ответ на ее смятенные чувства, Мэгги делала усилия, чтобы снова войти в роль безупречной секретарши.

Эта роль казалась совершенно избитой, но она была единственной, с которой Мэгги была хорошо знакома и чувствовала себя удобно, в отличие от ее новой роли возлюбленной Джеймса. То была роль, для которой она не имела подготовки. За исключением воображаемой. Но в ее воображении Джеймс был опьянен ею.

– Вот сюда, пожалуйста. – Хозяйка остановилась около кабинки, и Мэгги скользнула туда, сбрасывая куртку, в то время как Джеймс делал заказ.

– Ты бледна как тень. – Он рассматривал ее лицо с нежной обстоятельностью, заметила Мэгги.

Она искала остроумный ответ.

– Как ты можешь так говорить? Я клянусь, что во всем баре напряжение не сильнее, чем в сорок ватт.

– Вот тоже чертовщина, – оглядел Джеймс помещение. – Это место – настоящий памятник архитектурной посредственности.

– Все аэропорты такие. – Она энергично распространялась на безопасную тему. – Они все выглядят похоже и серо.

Официантка, с теплой, адресованной Джеймсу улыбкой, поставила перед ними напитки, и Мэгги обиженно сморщила нос при виде янтарной жидкости. Она не питала любви к виски и не считала нужным тратить так много калорий на то, чего она не любила.