Рухнувшие надежды - Николай Побережник

— Вот молодец, все съел, — похвалил я его, на что он среагировал сразу же, подбежал ко мне, встал на задние лапы, а передние положил мне на колени, и виляя хвостом уставился на меня своим глазами-пуговками. На вид ему месяца четыре — пять, крепкое сложение, мощные лапы. По окрасу похож на волчонка — белый с серым, а закрученный хвост выдавал в нем породистую лайку. Я потеребил его за ухом, потом встал и налил себе кофе, а Бим довольный улегся под стол и стал «бороться со сном». По дому пошел аромат растворимого кофе, конечно не такой, каким меня угощал Араик из придорожного кафе, но то же пойдет. Покрутился на месте думая что чего то вот именно сейчас и не хватает… Вспомнил! Полез в рюкзак и извлек от туда кисет, где лежала моя трубка и табак. Я вообще не курю, но иногда, на охоте или на рыбалке сидя у костра очень приятно попыхтеть трубкой под кофеёк. Набил трубку, отколол ножом щепу от полена, зажег ее в печи и раскурил трубку, заодно и дров подкинул в печь. Вот, теперь то что нужно — вид из окна, кофе, трубка и никакой суеты — сбылась «мечта идиота».

С улицы стал доноситься ритмичный цокот копыт, цокот приблизился к моему дому и послышалось фырканье лошади. Спящий до этого Бим, повел ухом, поднялся на передние лапы, потом подскочил, подбежал к двери и начал ее царапать. Не выпуская трубку изо рта и с чашкой кофе в руках я встал, открыл дверь и вышел во двор, где уже стояли у калики и привязывали к столбу ворот своих красивых коней Анатолий Михайлович и Василий.

Бимка подбежал к полковнику и стал подпрыгивать, пытаясь лизнуть его руку.

— Ну как тебе Бимка новый дом и его хозяин? — спросил Анатолий Михайлович припавшего к ноге щенка и поглаживая его между ушей.

— Да подружились вроде, — ответил я за собаку.

— Вот и хорошо. Ну что, в дом то впустишь Сергей… как тебя по батюшке?

— Николаевич, но лучше просто Сергей. Проходите.

Василий с Михалычем прошли в дом, разулись и я пригласил их на «кухню».

— Быстро ты тут управился, — сказал оглядывая дом Василий.

— Да тут и так порядок был, просто влажная уборка да окна помыл.

— Ну да мы с подарками на новоселье, скромно, но так принято, — сказал присаживаясь на лавку Михалыч и выкладывая из брезентовой сумки на стол несколько свертков завернутые в полотенца, — вот тебе меда немного, яйца, молоко, хлеб свежий — Мария моя печет.

— Вот спасибо, а то только консервами, крупами да макаронами запасся.

— Хех… ноги протянешь ты тут на своих запасах, ну ничего люди у нас тут внимательные, с голодухи помереть не дадут, — улыбаясь ответил Михалыч и продолжил, — да и расскажем мы тебе с Василием про уклады наши и образ жизни, и тебя послушать хотим, чем ты жил в «той» жизни, и как собираешься жить в этой.

— Да, — кивнул Василий и тоже полез в сумку, — А это под разговор.

И он поставил на стол неопределенной емкости бутыль, с немного замутненной жидкостью, потом выложил зелень, несколько огурцов и луковиц и фантастически пахнувший увесистый сверток с салом. Я чуть слюной не захлебнулся, забыв съеденный недавно «доширак», и принялся быстро выкладывать на стол тарелки, стаканы, резать хлеб и сало.

Василий разлил по стаканам самогон и произнес классический тост — «Ну, за знакомство!». Мы звякнули стаканами, и выпили. Самогон оказался ядреным и чуть не «выскочил» обратно, но я его победил закусив луковицей.

— Это с непривычки, — подмигнул мне Василий разливая еще раз, — вторая как по маслу пойдет.

— Теперь за новоселье! — произнес Михалыч.

Мы опять выпили и действительно, вторая «провалилась» без проблем. Я прошел к печи и подкинул пару поленьев, затем вернулся за стол и поведал гостям свою «краткую биографию», местами с сокращениями, а где их что то заинтересовывало, то более подробно. Когда я закончил свой рассказ Анатолий Михайлович сказал:

— Ну что ж, это твой выбор и твоя жизнь, правильно ты принял решение или нет, время покажет.

— Да не видел я уже никакого будущего для себя «там», все потеряло смысл.

— Не видел, так не видел, — сказал Василий и снова разлил, — а как сейчас видишь?

— Вот сейчас расположусь, вещи разберу, порядки наведу и буду думать чем заняться. Опять же огород надо к весне подготовить, вон какое все заросшее.

— Это правильно, хозяйство в первую очередь надо в порядок привести. Говоришь последнее время занимался металлоконструкциями?

— Ага, — кивнул я закусывая.

— Ну вот может и поможешь с мостом, а? Правда, только уже весной наверное, после паводков.

— Конечно помогу, — согласился я и спросил, — А чем здесь народ в основном занимается?

— Большинство конечно просто хозяйством занимается, иногда в район ездят чего поменять или продать, пара семей пасеки в лес вывозят на лето, скоро вернуться уже, лошадей вот разводим еще и на продажу и на мясо, конная тяга снова становится нужна, ага, топлива да запчастей не напокупаешься, вот люди к истокам так сказать и возвращаются. Есть еще занятия, ну о них попозже, когда освоишься тут.

— Понятно, — кивнул я уже тяжелеющей головой.

Гости переглянулись и Василий сказал вставая из-за стола:

— Поехали Михалыч, Сереге вон отдохнуть надо, поздно уже.

Мы попрощались, я закрыл за гостями калику, подождал пока Бим на улице сделает «свои собачьи дела», зайдя в дом сил хватило только что бы подкинуть пару поленьев в печь, задуть керосинку и постелить себе чистую постель. Заснул я мне кажется уже на пути головы к подушке.

Глава 2

3 Cентября, д. Сахарная.

Проснулся я, как говорят — с петухами. А точнее, благодаря соседскому голосистому петуху, было такое ощущение, что он сидит прямо на заборе и горланит назло, городскому приезжему, громче всех зараза. Открыл глаза, в доме светло, чисто и свежо — форточка осталась открыта. Похмелья не было, голова была ясная и вообще, было ощущение какой-то легкости. Встал и выпустил Бимку на улицу, который уже всем своим видом показывал «еще чуть-чуть и наделаю прямо на пол на кухне». Подошел к умывальнику, почистил зубы и умылся, на побриться уже не было желания, пусть отрастает. Оделся и побрел в туалет, по дороге обратно, из туалета в дом, обратил внимание, что доски в заборе напротив колонки, которые были сняты, теперь аккуратно прибиты на место, а на крюке колонки висит плетеная корзина накрытая полотенцем. «Это мне? Просто так?» — вспомнил я старый мультик и поднял полотенце. В корзине лежала дюжина яиц, пирожки, литровая банка молока и пол литровая банка сметаны. Взял корзину и подошел к забору, посмотрел через него и увидел только спину подростка лет двенадцати, убегающего к своему дому.