Третье Тысячелетие - С Златаров

— Желтая кошка? — быстро спросил Марин.

— В самом деле желтая. И представь себе, вся в черных полосках, как тигр.

— Добрый вечер! — сказал неожиданно Ангел и снял шляпу: ему за ворот тотчас просочилось несколько ледяных капель, как будто они лишь того и ждали.

Марин, внимательно смотревший куда-то через забор, мгновенно обернулся.

— Кто это был? — спросил он строго.

— Доктор Здравков из Первой градской. Подожди, когда он пройдет!

— Кажется, весь квартал сплошь населен врачами, — заметил меланхолично Марин и сгорбился. — Тьфу, ну и погодка!

Да, погода была не разгуляешься, отвратительная была погода. Осенний дождь, нудный, как современная симфония, обволакивал окрестности влажной пеленой. Редкие прохожие с серыми пятнами вместо лиц торопились к своим индивидуальным и коммунальным очагам, влекомые мыслью об уюте, довольстве, покое.

— Давай перемахнем прямо через ограду? — подкинул идею Ангел, когда они остались на улице совершенно одни.

— А если заметят, как мы объясним такое чудачество? Нет, только через ворота, понял?

Старые железные ворота протяжно заскрипели, хотя Ангел старался открывать их с величайшей осторожностью. Двое застыли на месте и, лишь убедившись, что путь свободен, растворились в сгущающихся сумерках. Из крохотного одноэтажного домика, чуть побольше других соседских хибар, вырывались бешеные ритмы модной мелодии и высокий смех девушки, перебрасывавшейся с кем-то шутками.

— Какие там розы! — воскликнул отчаянно Ангел. — Не то что розы — заурядная трава и та давно уж пожухла. Может быть, стоит подождать со всем этим до весны?

— Тихо, тихо, — осадил друга Марин и зашептал ему на ухо: — Розы осенью засыпают землей. Видишь, чернеют бугорки — это и есть розы.

— А поверх желтых роз — желтые бугорки, увенчанные желтыми лентами. Чтобы мы не перепутали, — простонал Ангел.

— Потешайся, сколько тебе заблагорассудится, но сначала взгляни вон туда.

— Валуны! Один, второй, третий! Ну и Климент!

В несколько прыжков единомышленники одолели расстояние, отделявшее их от заветных камней, затем присели и принялись судорожно шарить по земле. Холодная мокрая листва прилипала к рукам. Оглушительно чавкала под каблуками грязь.

— Идиот! — тихо выругался Ангел, явно имея в виду себя самого, и указал на домик: — «Влево» означает влево от этой лачуги, по направлению движения.

Он снова начал рыться в земле, затем поднес руку к лицу, силясь что-то рассмотреть. Пальцы его стискивали тонкую цепочку, на которой покачивался…

— Медальон! — выговорил он каким-то странным, отчужденным голосом и мучительно сглотнул.

Марин молчал, изумленный.

— Идем! — решительно сказал Ангел, и они двинулись к домику.

Когда они позвонили, кто-то сначала приглушил музыку, и лишь спустя минуту-другую отворилась дверь. Перед ними предстала миловидная девушка с дерзко приподнятым носом и капризно очерченными губами. Ее карие глаза были испещрены желтыми точками. «Опять желтый цвет!» — удивился Ангел и в тот же миг осознал, что именно теперь должны начаться чудеса.

— Нельзя ли у вас вымыть руки? — пробормотал он первое, что пришло в голову, и показал свои вымазанные в грязи ладони. Марин последовал его примеру.

Мгновенно оценив всю комичность неожиданного их появления, девушка лукаво усмехнулась.

— А может быть, вам нужно обогреться и поужинать? — спросила она невозмутимо.

— Ни в коем разе! — энергично возразил Ангел. — Иначе вам придется распроститься со всеми съестными припасами, сколь бы ни были они обширны. Мой приятель — профессиональный истребитель питий и яств. Позвольте вам его представить…

Немного позже все трое сидели в уютной гостиной. Девушка держалась просто и естественно, как будто они были знакомы давным-давно. Из магнитофона исторгалось тяжкое меццо-сопрано. Обладательница могучего вибрирующего голоса должна была выглядеть как сгусток желе, утопающий в облаках черных кружев. Ничего съестного в доме не нашлось, зато в трех бокалах плескались золотистые отблески «Курвазье».

— Роскошная посудина! — говорил медленно Ангел, разглядывая на свету золотисто-желтый бокал, и вдруг спросил наугад: — Вероятно, воспоминание о последней поездке в Париж?

— О последнем возвращении из Парижа, — поправила она его вполне серьезно, и он едва сдержался, чтобы не охнуть от изумления.

Марин быстро обменялся с другом красноречивым взглядом.

— Да вы, сдается мне, прорицатель? — спросила девушка.

— Он и впрямь ясновидец! — сказал Марин.

— Например, — спокойно проговорил Ангел, — мне ничего не стоит предугадать, что у вас есть желтая кошка с черными полосами.

— Я потрясена! Это ведь так трудно: заметить черные и желтые волоски на диване, или на кровати, или на ковре. Ничего не поделаешь: все кошки линяют. На горе хозяевам и на радость предсказателям судьбы. Какую судьбину вы мне предскажете?

— Это зависит от хитросплетения линий на вашей ладони.

— Жаль! Я верю только кофейной гуще.

— Карты, кофейная гуща — все это пустяки, безделица, смею заявить вам, как потомственный ясновидец. Не верится? Тогда слушайте. Одна гадалка на кофейной гуще уверяла меня, к примеру; что однажды вечером я познакомлюсь с некой девушкой. Заметьте: не только познакомлюсь, но и впоследствии женюсь на ней. Так вот, у моей суженой будто бы есть желтая кошка с черными полосками…

— Тысячи точно таких кошек спокойно разгуливают по городам и весям. Любая из них может принадлежать любой вашей суженой, — парировала девушка. — Так что вы потенциальный многоженец.

Марин расхохотался ее находчивости.

— А теперь выслушайте предсказание. гадалки до конца, — сказал уязвленный Ангел. — У будущей моей супруги была в роду замечательная бабка. Точнее, прабабка. Во время оно ее похитил турецкий бей, но она кинжалом вспорола ему жирное брюхо и растаяла как дым. Муженек ее был из гайдуков, храбрец, сорвиголова, за что и получил от нее в награду кучу детей. Потом он ушел в ополчение и…

Глаза девушки вопросительно впились в лицо Ангела.

— Откуда вы знаете про бабку Калояну? — строго спросила она.

— Я же сказал вам, что одна гадалка…

— Я, кажется, способна понимать шутки, но теперь спрашиваю вполне серьезно и… если уж хотите знать всю правду, бабка Калояна вовсе не закалывала бея кинжалом. Оглоушила лопатой по башке.

— Благодарю за разъяснение. Все-таки я имею право знать родословную своей будущей супруги, — сказал Ангел. — Впрочем, не торопитесь. Когда мы поженимся, вы мне все расскажете в подробностях.