Альянс мусорщиков (СИ) - Эдвардс Джанет

- Я не предлагал вам убивать людей. Просто не понял, почему вы должны их бить.

- Старая привычка, - объяснил Доннел. – Другие подразделения всегда решали споры за первенство дракой. Изначально в них использовалось оружие, например ножи, но уровень ранений и смертей оказался ужасающим, и я уговорил альянс запретить такие стычки. Как только мы ограничились кулачным боем, умение наносить удары принесло мне уважение и превратилось в самый быстрый способ настоять на своем. Признаю, оружие дает мне огромное преимущество, поскольку очень немногие решаются ударить меня в ответ, и все же я не хочу быть втянут из-за вас в новые столкновения.

Доннел встал, и мы поспешили сделать то же.

- На сегодня объяснений хватит, - сказал он. – Когда у меня будет время, мне бы хотелось услышать новости о том, как поживает остальное человечество, но сейчас необходимо сконцентрироваться на поддержании мира в этой маленькой его части. Для вашей безопасности я дам вам жилье здесь, наверху. Пожалуйста, не злоупотребляйте моим доверием, разгуливая вокруг и проникая в случайные комнаты. Моя дочь имеет право уединяться в собственной спальне.

Тэд смутился.

- Мы бы и не подумали...

Доннел продолжил, перекрикивая его.

- И не покидайте этот этаж без сопровождения. У каждого подразделения есть свое крыло в здании, и они убьют вас, если вы случайно забредете на их территорию.

Он повернулся к Лютеру.

- Подбери для иномирцев постель и одежду попроще, а затем найди им комнаты. В коридоре Б6 должно быть несколько работающих санузлов.

Лютер кивнул и вывел трех иномирцев прочь. Я тоже собиралась уйти, когда Доннел вновь подал голос:

- Нам пора поговорить, Блейз. Я бы хотел выпить, поэтому пойдем ко мне.

Я шла за ним по коридору, и меня тошнило от напряжения.жфяячх Конечно, представив меня своей дочерью, Доннел не прикажет мне покинуть Сопротивление, но что еще он хочет обсудить? Мы наконец поговорим о наших отношениях, моей матери и, возможно, даже о моем брате? 

Глава   5

Доннел прижал ладонь к пластине-ключу у входа в квартиру и прошел в комнату, где роскошные кресла окружали испачканный карточный стол, заваленный смятыми бумажными стаканчиками. Прошло шесть лет с тех пор, как я была здесь. Тогда, как и сейчас, тут царил беспорядок.

Доннел смахнул стаканчики в урну, сбросил старую куртку с кресла на пол и взмахом руки предложил мне сесть. Я вспомнила, как скрючилась в этом кресле в первый день в Нью-Йорке. Мама умерла. Весь мой мир сгорел. Руки покрылись ожогами от прикосновения к раскаленной крыше. Я превратилась в съежившийся комок горя, кричащий от боли и отчаяния. Доннел опустился передо мной на колени, бормоча успокаивающие слова и аккуратно втирая в руки какие-то лекарства, как по волшебству, снявшие боль.

Тогда я слишком потерялась в страдании и шоке, чтобы оценить это по достоинству, но две драгоценные недели Доннел был для меня настоящим отцом. Все мое детство в Лондоне о нем рассказывали истории – все, за исключением мамы, которая никогда не упоминала о муже. С годами я выстроила в воображении образ своего легендарного отца, а реальность оказалась менее героической, но более человечной и заботливой.

Те две недели закончились катастрофой, но я годами цеплялась за свои воспоминания, проигрывая в голове каждый момент, пока не перестала различать, что в них правда, а что я приукрасила.

Сейчас я сидела с достоинством взрослой и нервно наблюдала, как Доннел подошел к единственному огромному окну, взял чистый бумажный стаканчик из стопки на подоконнике и плеснул в него янтарной жидкости из полупустой бутылки. Глотнул и издал стон.

- Я знал, что не следует пить на пустой желудок, но... – Он взглянул на меня. – Блейз, ты еще не приобщилась к нашему аналогу виски?

- Нет, сэр. – Я помогала управлять перегонными кубами, в которых изготовлялся напиток, но сама сделала лишь пробный глоток. Я хотела походить на отца во многом, но не желала копировать его пьянство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Очень мудро. Это мерзкое пойло, воняющее кислой зимнеежкой. – Доннел подошел и сел в кресло напротив меня. – Думаешь, ты сможешь прекратить называть меня сэром?

Я встревоженно посмотрела на него. Несколько старейших друзей командира звали его Шоном. Все остальные – Доннелом или сэром. В моем случае, неловко было спрашивать, какой вариант лучше. Я не могла позволить себе ошибку, значит, надо постараться обходиться без обращения.

- Да, сэр, - ответила я. – То есть, да.

- Сегодня утром ты столкнулась с Извергом.

Я потрясенно взглянула на Доннела.

- Я не знала, что ты это видел.

- Сам не видел. Два моих офицера наблюдают за очередью на раздачу для предотвращения проблем с тех пор, как мы ввели ограничения. Этим утром дежурили Виджей и Уэстон, они и рассказали мне, что Изверг заговорил с тобой у очага. Что он тебе сказал?

Я поколебалась, прежде чем ответить.

- Сказал, у тебя есть свободный пост офицера. Изверг, кажется, думает, что если женится на мне...

- То сможет его занять, - закончил за меня Доннел. – Да, естественно, он должен был сделать ход сегодня. Я говорил ему, что не хочу выдавать тебя замуж, пока тебе не исполнится, по крайней мере, восемнадцать, и он поймал меня на слове.

Слова Доннела испугали меня.

- Ты знал о планах Изверга? Ты хочешь, чтобы я за него вышла?

Доннел поразился.

- О, хаос, нет. Я понимаю, что был тебе плохим отцом, но ты же не думаешь, что я выдам тебя за кого-нибудь вроде него?

Я испытала облегчение, которое странным образом смешалось с чувством вины за сомнения в реакции Доннела.

- Все это началось в тот день у очага, когда тебе было одиннадцать, - продолжал он. – Всего через два дня после ухода твоего брата. Я был у себя в комнате, переживал эмоциональный взрыв и немало выпил. Затем пришел Уэстон и сказал, что в зале проблема. Я спустился туда и услышал твои крики еще до того, как вошел в комнату.

В тот день я много кричала. Я пыталась удержать голову и сохранить спокойствие, пока Изверг наклонял меня над огнем, но затем один из его приятелей подбросил в очаг полено. Струя искр полетела мне в лицо. Я страшно запаниковала и попыталась освободиться, вцепившись ногтями в руки мучителя.

Он не любил, когда жертвы отбивались, и в ответ наклонил меня еще ближе, отчего загорелись свисающие пряди моих волос. В полном отчаянии я с силой укусила Изверга за руку, и он затряс ею, пытаясь освободиться. Я отлетела, приземлилась на пол в опасной близости от очага и лихорадочно поползла прочь от обжигающего жара. И тут появился Доннел. Я до сих пор помнила его крики и звуки последовавших ударов.

- В тот день я избил Изверга, - сказал Доннел. – Но ты причинила ему гораздо больший ущерб. Весь альянс месяцами шутил, что его покусал ребенок.

Шутки о том, как я погрызла Изверга, продолжались и сейчас. В место укуса попала инфекция, и после заживления остался шрам. Так что Изверг до сих пор носил на левом предплечье след зубов одиннадцатилетней девочки.

Доннел вздохнул.

- Смех и публичное унижение уничтожили шансы Изверга отобрать у Блока руководство манхэттенским подразделением.

Я испытала шок.

- Я думала, Блок победил Изверга, прежде чем я его укусила.

- И Блок, и Изверг поддерживали веру людей в такую версию событий. Блок – потому что не хотел, чтобы люди знали, насколько близко он подошел к потере лидерства. Изверг предпочитал, чтобы все считали, что его одолел сильный мужчина, а не маленькая девочка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Доннел покачал головой.

- Но я знал правду. Блок сам мне признался. Руководство Манхэттеном висело на волоске, когда Изверг поднес тебя к кухонному очагу. Блок предупредил меня, что Изверг станет винить тебя в своем поражении. Я видел, как его два врага подозрительно удобно умерли случайной смертью, боялся, что ты станешь следующей, и решил, что единственный способ сохранить твою безопасность – это пристрелить Изверга.