Его поневоле (СИ) - Набихан Дилноза

Опустив руки вдоль туловища, медленно обернулась, уже заранее зная, что он злится. Телефон сам выпал вдруг из онемевших рук, громко ударился о мраморный пол, царапнув по нервам. С трудом осталась на месте, когда он пошел ко мне, с поступью хищника. А я чувствовала себя птицей, пойманной в клетку.

Наступил на телефон, разбив его окончательно, и презрительно пнул в сторону. Опустив голову вниз, боялась поднять глаза. Кажется, я даже вспотела, так занервничала и переволновалась, что даже не заметила, как начала отступать назад, пока не уперлась в кухонный гарнитур позади себя. Леонид положил руки на столешницу по обеим сторонам, возвышаясь надо мной. И если человек был бы способен убить одним взглядом, от меня сейчас ничего не осталось бы.

— Я… я все объясню! — подняв голову, быстро сказала, хотя в душе дрожала от страха. На мои слова он ничего не ответил, все так же хмуро изучая мое лицо. — Я н-не…

Слова застряли в горле, когда пальцы Леонида сомкнулись на моей шее и сжались. На автомате схватила его за руку, пытаясь убрать, но он был сильнее.

Леонид со всей силой встряхнул меня, толкнул назад, и я больно ударилась затылком о дверь холодильника, что на секунду показалось, убьет меня. Задушит и глазом не моргнет. Сотрет в порошок! А труп выбросит на корм каким-нибудь животным.

— Объяснишь, конечно, — хмыкнул он, но все же оставался спокойным и холодным. Отчужденным. Резко наклонил голову, вдохнул мой запах и прошептал в ухо: — В горизонтальном положении!

Сердце ушло в пятки, а глаза расширились от ужаса. Мое тело одеревенело и сковало от страха. Наверно, поэтому не могла сопротивляться, когда Леонид, отпустив шею, быстро скинул всю посуду и продукты с кухонного стола, а в следующую секунду рывком усадил меня сверху. Платье задралось, но ни я, ни тем более он не обратили на это внимания. Я, потому что уже боялась его до дрожи в коленях, а он накрутил волосы на кулак и больно тянул так, что я невольно испустила стон.

— Н-нет! Под-дождите…

Мужчина набросился на мои губы, не дав мне договорить. И сколько бы я ни старалась сопротивляться, отпихнуть его от себя, ничего не получилась. Вскоре, я оказалось полулежащей на столе, а рука Леонида под платьем. Поцелуи в шею жгучие, болезненные укусы в ключицы и его рука, которой пытался протолкнуться в трусики.

— К-камера… здесь… — тяжело дыша, повернула голову в противоположную сторону от неё. — Н-не здесь, пожалуйста, — поняв, что не смогу остановить его и он все равно получит свое, смирилась со своей участью, которую он для меня приготовил. У меня язык не поворачивался назвать это судьбой, потому что тогда это будет ложь.

Оторвавшись, наконец, от меня, словно я была сладким лакомством и с трудом досталась ему, Леонид прошелся по мне цепким взглядом, а после повернул голову и посмотрел в сторону камер. И пока он отвлекся, попыталась оправить платье, но его рука все еще находилась на бедрах.

— Сегодня тебе повезло, девчонка, — повернувшись ко мне, дернул за попу к себе. — Сейчас я спешу, но не думай, что забуду про твое наказание. Сегодня не дам тебе спать, — многообещающе сказал он, и в последний раз сорвал требовательный поцелуй.

— Извините, я, кажется, помешал, — быстро спрыгнула со стола, нервно оправив платье, и дрожащей рукой заправила волосы за уши. Мужчина опустил голову, а мы с Леонидом переглянулись.

— Ты иди в комнату, а ты, — это уже мужчине, — лучше следи за своими вещами!

Подождав, когда Леонид выйдет из кухни, подняла с пола разбитый телефон и отдала мужчине. Мне было стыдно перед ним, ведь из-за меня телефон разбился. Да еще и накричали тоже из-за меня. Но Глеб ничего не сказал, мягко улыбнулся.

— Ничем теперь не помочь, придется купить новый, — сказал он, не глядя на меня. Закусила губу.

— Извините, я… я не думала, что все так случится.

Мужчина не ответил, да еще и отвернулся от меня, словно обиделся. Замешкавшись несколько секунд, молча вышла из кухни, поднялась наверх. Закрыв дверь, уперлась спиной, а вскоре осела на пол. Сердце гулко отбивало свой ритм в груди, и только теперь, в комнате наедине с собой, я смогла отдышаться. Согнув колени, обняла их. Меня все еще потряхивало от того, что случилось внизу минутами ранее. Не знаю, что остановило его не взять меня прямо там, как развратную шлюху, но, кажется, именно это и спасло меня.

По щекам текли слезы, и не заметила, как начала шмыгать носом. Понимала, что еще рано вздыхать облегченно. Раз сейчас он оставил меня в покое, то ночью, когда мы останемся одни, без камер или Глеба, он не остановится. И грубо говоря, меня поимеют, как шлюху. Как в первый раз. Или еще грубее, не знаю.

Вскочила с места, когда в дверь постучали. Быстро стерла слезы и отперла дверь. Передо мной с подносом в руках стоял Глеб, и мягко улыбался, словно ничего не произошло. Мои щеки вспыхнули, когда вспомнила, что он нас застукал. И только одному богу известно, что он подумал.

— Подумал, вы проголодались, Нина, — мужчина называл меня по имени, но только когда никого не наблюдалось поблизости. Улыбнувшись сквозь слезы, приняла поднос с едой, и поставила на туалетный столик. Вернувшись обратно, чтобы закрыть за мужчиной дверь, удивленно вскинула голову, когда он удержал его, не позволяя закрыть.

— Что-то ещё, Глеб? — и наше условие: мы оба должны были обращаться исключительно по имени.

Дурдом какой-то.

— Леонид Никитич любит покладистых женщин, Нина. Уверен, он скоро тебя отпустит, если ты пойдешь ему навстречу.

Хмуро свела брови, не понимая, почему он вообще это все мне говорит.

— Уверен, ты отлично понимаешь меня. Подумай об этом, прежде чем вывести его из себя, дочка. Тогда вы оба получите то, что хотели.

Устало вздохнула и потерла виски, не зная, как ответить ему, чтобы не нагрубить. И мне хотелось сейчас именно этого. Хоть кому-то выговорить все, что накопилось за неделю заточения черт знает где!

— Вы не знаете, о чем просите, Глеб, — все же ответила я, и прикусила кончик языка. — Вы просите невозможного. Ваш босс он… — не нашла, как описать его. Не знала, стоит ли говорить то, что увидела в клубе.

— Нина, — мужчина положил руку на плечо, будто призывая молчать. — Знаю, мой босс занимается и плохими вещами, я не оправдываю его, но если ты внимательно присмотришь, поймешь, насколько он ранимый в душе. Он многое пережил в этой жизни, несмотря на свой возраст. Это и сделал его тем, кто сегодня есть. Уверен, если вы присмотритесь к нему, поймете, о чем я.

Разговор с мужчиной, оставил в душе легкий осадок. Не знаю почему, но я задумалась над его словами. Нет, я никак не хотела оправдать Леонида, проникаться к нему жалостью или симпатией. Вовсе нет. Просто понять его мотивы держать меня здесь. И почему-то только думала над словами Глеба о том, что Леонид любит покладистых. В голове созрел план, и я не знала, подействует это или нет, но попробовать стоило. И для этого мне надо было наступить на свою глотку и стать покладистой, чтобы Леонид поверил мне. Вести себя так, словно я смирилась. Но я ни черта не собиралась смириться. Черта с два, если это так!

Аппетит пропал, поэтому решительно оставила поднос за дверью, уверенная, что Глеб или кто-то из горничных увидит и заберет. И надеюсь, мужчина не обидится, когда увидит, что я не притронулась к еде.

Остаток дня я просидела в комнате, боясь каждого шороха за дверью, и поймала себя на мысли, что с замиранием сердца жду свое наказание. Мне было страшно и волнительно. Я примерно представляла, что он может сделать со мной, но представлять — это одно, а на деле почувствовать — это другое.

В ожидании мужчины, успела принять освежающий душ и поужинать в одиночестве. Потом поднявшись к себе, то есть в комнату, где я временно жила, стала ждать его. Леонид появился уже когда часы показывали полночь. Я сидела на диване и читала книгу, которую нашла в его комнате, кстати, очень интересную, и вскинула голову. Ленивой походкой мужчина вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Шатаясь, подошел ко мне. На минуту мне показалось, что он пьян. Вскакиваю на ноги и вжимаюсь в стену. С детства боюсь алкашей. У меня плохие воспоминания с их участием.