Лекарство для покойника - Фридрих Незнанский

– Так вам, Нонна, известно об этом?

– А как же. Катя моя подруга. Да и так половина Москвы знает. А что?

Эти ее постоянные «а что?» начинали Софрина раздражать. Сообщать, что Гукка ищут как подозреваемого в убийстве, он не собирался. Но и чувствовал уже, что сейчас из нее ничего больше не вытащить. И сделал последнюю попытку.

– Нет, что вы. Просто Катя переживает. У них были очень дружеские отношения. А тут пропал человек. Нет его нигде. А такого за Гукком раньше не замечалось. – Девушка понимающе кивала головой. Софрин продолжал: – Возраст. Мало ли что могло случиться. А найти человека – это наша работа. Вот и делаем все возможное.

Нонна сочувственно и, как показалось Софрину, искренне развела руками.

– Но это действительно все, чем я могу вам помочь.

– А кто вас познакомил с Артуром Карловичем? – задал он приготовленный напоследок вопрос и уставился на нее, с нетерпением ожидая ответа.

С ответом она помедлила.

– Один мой хороший старый знакомый.

– И как зовут вашего хорошего старого знакомого?

Девушка молчала.

– Такой хороший и старый, что вы даже имя забыли?

– Геннадий… Карамышев.

Вот тут Софрин достал ручку и блокнот.

– Извините за бестактность, работа такая… Как найти вашего знакомого? Я бы хотел и с ним поговорить о Гукке. Может, он поможет нам?

Девушка явно смутилась. Опустила огромные ресницы, что-то быстро соображая. Софрин пришел на помощь. Достал визитную карточку.

– Вот, возьмите. Пусть перезвонит мне сам. – Он поднялся. – Не буду больше задерживать. Спасибо за беседу.

– Так я же вроде ничем и не помогла. – Она тоже поднялась, опять превратившись в диву подиума.

– Ничего, это тоже результат, – своим ответом Софрин поверг спутницу в новую волну смущения.

Они вышли из зала. Прошли к бару. Мраморная лестница напротив уводила вниз.

– Нравится ваша работа? – вежливо поинтересовался Софрин.

Девушка просияла.

– Очень. Другой не представляю… До свидания, мистер Холмс. – И вплыла в открытую дверь полутемного бара, тряхнув напоследок роскошными каштановыми волосами.

Немного обескураженный таким обращением, Софрин все же успел заметить «кофейного» незнакомца, одиноко восседавшего за столиком. К нему и направлялась Нонна Алешина.

На улице у самого входа в дом моделей Софрин заметил черный «БМВ». Когда он входил, машины не было. Рядом покуривал, облокотившись на раскрытую переднюю дверь, здоровый парень. Бритая наголо голова пускала солнечные зайчики. Другой сидел внутри. Из салона доносился затасканный хит группы «Руки вверх»: «Ну где же вы, девчонки, девчонки, девчонки, короткие юбчонки, юбчонки, юбчонки…»

Софрина уже мутило от этой песни, и он поспешил к метро.

В конторе он задержался допоздна. Прокручивал в голове разговор с моделью. Ничего нового и интересного не находил. Хотя, скорее всего, это и не последняя встреча.

То, что старика Гукка нет дома, стало известно еще вчера. Грязнов первым делом послал туда людей. Везде пока только нулевой результат. Знакомый Алешиной, естественно, так и не позвонил.

"Магнитофонная звукозапись допроса в качестве свидетеля начальника охраны семьи Богачевых. Крым, Гурзуф. 24 августа, 13.00 – 13.35

Турецкий. Какие функции вы осуществляли при Богачеве?

Трофимов. Был начальником его службы безопасности.

Турецкий. Звучит громко. И сколько у вас было сотрудников?

Трофимов. Вы имеете в виду в доме? Поскольку в концерне Леонида Георгиевича существует отдельная структура, собственно там работает целая охранная фирма.

Турецкий. К этому вернемся позднее. Так сколько у вас было сотрудников в гурзуфском доме Богачева?

Трофимов. Кроме меня – еще шесть человек.

Турецкий. Как давно работала ваша команда?

Трофимов. Почти полтора года.

Турецкий. Состав менялся? Кого-то увольняли, приходили новые люди?

Трофимов. Ни разу.

Турецкий. Каковы были ваши функции?

Трофимов. Абсолютно стандартные. Охрана членов семьи. К дочери был прикреплен постоянный человек, а сам Леонид Георгиевич и его жена персональных телохранителей не имели. У нас просто была посменная система. Не меньше двух человек всегда дежурили в доме.

Турецкий. И в ночь убийства Богачева?

Трофимов. 19 августа – трое. Я, Раструба и Кныш.

Турецкий. Опишите подробней, как это происходило.

Трофимов. Да чего там описывать?! Сидели в караульном помещении, ну есть у нас такая комната на первом этаже. Каждый час Кныш или Раструба выходили во двор и проверяли, все ли спокойно. На это уходило минут по пять.

Турецкий. Вы можете уточнить, кто и когда выходил в интервале между тремя и пятью часами утра?

Трофимов. Сейчас посмотрю график… Значит так. Раструба выходил в 3.40, а Кныш – в 4.15. Но это была простая формальность.

Турецкий. Почему?

Трофимов. Да потому что мы были оснащены всеми необходимыми средствами слежения. Не скажу, чтобы Леонид Георгиевич был сильно подозрительный человек, но зайти в дом так, чтобы это не отразилось на наших экранах, нереально. Но и это еще не все. Все входы были оборудованы идентификационной дактилоскопической системой.

Турецкий. Это еще что такое?!

Трофимов. Ну, ведь чисто теоретически телевизоры, на которые попадает вся видеосъемка, можно заблокировать…

Турецкий. Да?

Трофимов. Я же сказал: чисто теоретически. Вы кино смотрите? Американские боевики. Так вот, в доме был заведен такой порядок: если ночью кто-то выходил из дому или, наоборот, появлялся, он прикладывал свою ладонь на входе к специальной идентификационной пластине. Естественно, все отпечатки ладоней домочадцев были занесены в память, так что это являлось своеобразным паролем, пропуском. А если они нарушены, моментально поднимается тревога.

Турецкий. Ничего себе. А вы говорите, Богачев не был подозрительным человеком.

Трофимов. Не был. Эту систему я ему посоветовал внедрить.

Турецкий. Чем мотивировали?

Трофимов. У сослуживца Богачева похитили сына.

Турецкий. Вот как? Расскажите об этом случае.

Трофимов. Ну, я особо не в курсе. Знаю только, что его удалось вернуть.

Турецкий. Выкупили или освободили?

Трофимов. Как-то договорились. Этим занималась СБ «Махаона».

Турецкий. Вот как, а официальные органы привлекались к этой операции?

Трофимов. Нет, таково было условие переговоров с похитителями.

Турецкий. Как зовут сослуживца? И когда это было?

Трофимов. Лапин. Петр Евдокимович. С полгода назад.

Турецкий. И после этой истории Богачев решил усилить охрану своей семьи?

Трофимов. Видимо, так.

Турецкий. " Последний вопрос. Вы знали, что в сейфе у Богачева хранятся драгоценности и деньги?

Трофимов. Знаете, когда у богатого человека в комнате сейф, немудрено предположить, что он хранит в нем что-то ценное.

Турецкий. Спрашиваю еще раз. Вы знали, что в сейфе Богачева – бриллиантовые подвески и восемь с половиной тысяч долларов?

Трофимов. " Про деньги – знал, про подвески – нет. Насчет денег у нас был заведен такой порядок. Леонид Георгиевич обычно сообщал мне, какие суммы хранятся в доме. Думаю, он мне доверял.

Дверь без стука отворилась, и на пороге возник Грязнов.

– Ты бы раскладушкой обзавелся, что ли, – начал он, проходя в кабинет, – если не можешь прерывать процесс движения мысли.

– Добрый вечер, Вячеслав Иванович! – очнулся Софрин.

Грязнов плюхнулся на стул.

– Кому как. Вот тебе, Вовка, например, как?

– По нашему… моему заданию – никак… Пока.

– Что, ничего путного у этой супермодели, как там ее…

– Алешина.

– Ну, не важно. Ничего не узнал?

– Не знает она, где его еще искать можно и с кем компанию водит. Вот. Но ее саму познакомил с Гукком один знакомый. Я оставил Алешиной свой телефон. Служебный.

– Гм-м, – иронически протянул Грязнов. – И он тебе, конечно, тут же перезвонил и назвал точный адрес, где Гукк прячется.

– Нет, – честно признался Софрин. – Может, завтра.

– Ну, удивил ты меня, Володя. Ты хоть именем поинтересовался?

– А как же! – не без гордости выпалил сыщик. – Геннадий Карамышев. Не позвонит сам, наведу справки. Найду.

– Повтори.

– Карамышев Геннадий.

Грязнов откинулся на спинку стула.

– Не думаю, что позвонит.

Софрин предположил:

– Министр какой-нибудь? Она меньшего не стоит. Видели бы сами.

– А мне и видеть не надо, – Грязнов заулыбался. – У тебя до сих пор слюнки текут. А насчет министра – почти в «яблочко». Только с обратной стороны медали. Так что можешь не искать, я тебе сам за справку отвечу.

Володя Софрин был полностью деморализован всезнающим шефом. Его хватило только на:

– Ну и?

– Про бабушкинскую группировку слыхал?

Софрин утвердительно закивал головой.

– Кличка лидера – Призер. Он и есть твой Карамышев.

Володя сразу вспомнил элегантного «кофейного» мужчину, подходящую к нему Нонну. И ему стало нехорошо.