Все друзья делают это (СИ) - Ручей Наталья

— Просто выйдешь и заберешь его, — декан воспользовался своим авторитетом, моей растерянностью и отсутствием Никиты. — Поняла? Ничего страшного или необычного. Просто выйдешь и заберешь.

Заведя меня в актовый зал, где происходило праздничное посвящение первокурсников в ряды студентов, он заговаривал мне зубы, рассказывая, что такая традиция и что это почетно. Мол, каждый год ключ знаний передается самому яркому представителю первого курса, и тут даже сомнений нет, что самая яркая я!

Отказаться я не могу, да и зачем? Это же честь и возвысит меня в глазах преподавателей, с которыми мне общаться еще целых пять лет! К тому же, уговаривал меня сам декан факультета! И тоже давал обещание, что вовек не забудет, потому что та девушка, которую они выбрали до меня, была не менее яркой, но почему-то вообще не пришла! Это же надо, так безответственно. Это просто недопустимо, не прийти в первый день обучения!

Забивая голову пустой информацией, декан подвел меня к сцене, а когда я замешкалась, подтолкнул к маленькой лесенке. Сделав первый шаг, я, не привыкшая к публичным выступлениям, запаниковала и перестала видеть хоть что- либо — перед глазами была только белесая пелена. Ноги онемели, я не могла сообразить, как можно передвигаться, что надо для этого делать. Меня начало клонить из стороны в сторону, и я приготовилась к тому, что упаду. Вот так, неловко, у подножья сцены и на глазах у всех, под громкий голос радостного ведущего церемонии посвящения.

Но распахнулась дверь, впуская забежавшего человека, и я, кажется, даже дыхание его услышала. А когда увидела улыбку, окончательно успокоилась. Никита. Пришел, как и обещал. Успел.

Мгновенно успокоившись, я взлетела по лесенке и улыбнулась ведущему, громко заголосившему, что сейчас произойдет незабываемое событие, очень важное для всего универа. Никита засвистел и зааплодировал — возник конфликт с теми, кто считал, что воспитанные ребята так себя не ведут. Отвлекшись на него, я не могла понять, почему и зачем с другой стороны сцены ко мне кто-то уверенно направляется. Парень. Какой-то парень.

В тот момент было не до него — Никита и двое других ребят выходили из зала, и я знала, что будут разборки. А я оставалась на сцене. И рядом со мной стоял незнакомец. Я удивленно взглянула на его длинные пальцы и странный знак, который он небрежно держал.

К чему это?

Хотелось не просто уйти, а сбежать.

Но когда я взглянула вверх…

Не скажу за весь универ, но для меня незабываемое событие произошло именно в тот момент.

А еще я как-то вдруг поняла, что бежать уже поздно.

Странно. Занятая другими мыслями, переживая за друга, я лишь мазнула взглядом по лицу незнакомца. И только ощутив, как загорелись щеки, посмотрела еще раз, отстраненно отмечая: ничего особенного, лицо слишком худое, чтобы можно было назвать красивым. И бледное, что для меня, привыкшей и самой загорать, и постоянно лицезреть перед собой смуглого от загара Никиту, казалось не больно-то привлекательным. Светлые волосы, светлые брови, светлая одежда — взгляд заскользил, не найдя за что зацепиться, но когда я посмотрела в глаза незнакомца, отчетливо услышала звуки Лондонского Биг Бена.

У него были глаза не просто чайного цвета, а цвета дорогого элитного чая. Чая, который бы с удовольствием на рассвете пила сама королева.

Я так на этом зациклилась, что машинально приняла ключ знаний, сошла со сцены под громкие аплодисменты первокурсников и преподавателей и села в кресло в одном из рядов. И только когда все закончилось и декан подошел ко мне за ключом, я закрутила головой, пытаясь высмотреть того незнакомца. Мне надо было еще раз посмотреть на него, проверить, понять, убедиться!

Но единственное, что я успела увидеть — это то, как молодой человек с фигурой, очень похожей на его, только что вышел за дверь.

Следом за ним поспешила толпа первокурсников, потянулись важно преподаватели, а я стояла у кресла, боясь шевельнуться.

— Понравился концерт? — заметив, что я не хочу уходить, польщенно улыбнулся декан.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я даже не знала, что после того, как ключ знаний был передан, состоялся какой-то концерт. Ничего не могла вспомнить из того, что было после моего ухода со сцены. И после того, как сцену покинул ОН.

— Будет еще, — пообещал декан, а поймав мой недоуменный взгляд, пояснил: — Концерт еще будет. А сейчас надо освободить помещение.

Мне казалось, что если я выйду за эту дверь, то все. Все, и точка. Я больше не увижу незнакомца, которого мне крайне важно было увидеть еще хоть раз. А если и увижу, то попросту не смогу узнать. Потому что единственное, что я запомнила — светлые волосы, рост и глаза.

Слишком незначительные приметы, чтобы узнать человека среди более чем тридцати тысяч студентов.

Немного приободрилась, вспомнив из суетного рассказа декана, что с последнего курса и, как и я, с его факультета. И тут же потухла, когда поняла, что не смогу к нему подойти.

Даже если найду, не смогу.

Не по мне это. Не привыкла сама подходить к парням. Не умею сама знакомиться.

Может, потому, что раньше никогда такого желания не возникало. Может, потому, что мама с бабушкой еще с детства внушили мне, что, несмотря на современные нравы, первым подходить и проявлять интерес должен мужчина. А, может, потому, что со мной почти всегда был Никита, а другие парни и в другом качестве меня пока не интересовали.

— Пойдем, пойдем, — уговаривал декан, и я, бросив прощальный взгляд на сцену, послушно направилась к выходу.

Декан снова что-то увлеченно говорил, я шла рядом с ним и кивала, а сама думала: хоть бы не расплакаться! Хоть бы не разреветься! Ну, подумаешь, что-то там показалось! Не было ничего. Не было и не может быть!

Первый раз увидела, толком не рассмотрела, а мысли уже закружились. Да так, что я и о Никите забыла!

Терзаемая запоздалым чувством вины, я выскочила из зала, не зная, куда бежать, чтобы спасать лучшего друга, но увидела его, подпирающим подоконник. Он был целым, невредимым и, судя по улыбке, в приятной компании.

— Анька, знакомься, — развернул ко мне брюнетку, зарывшуюся у него под мышкой, — это Мила.

— Очень мило, — промямлила я, высматривая на его лице следы избиений.

— Да уж я вижу, — буркнула девушка.

Не найдя на лице друга даже царапин, облегченно выдохнула, и только тогда посмотрела на барышню с лицом кислого лимона.

— Анька — мой друг, — рассмеялся Никита. — Так что нечего ревновать!

Провокационно взглянув на меня, девушка решила проверить и снова зарылась лицом под мышку Никиты.

— Я мылся! — он поднял вверх руки, как бы сдаваясь, а на самом деле, чтобы ей некуда было прятать свое лицо. — Честное слово, я мылся! И дезодорант у меня надежный!

— Но он тебя не спасет, — заметив, что девушка настойчиво льнет уже хотя бы к изгибу его руки, буркнула я.

— Да уж, — поддакнул Никита.

Девушку он не стал с себя стряхивать — этот день как-то вытерпел. Несколько раз, идя с пары на пару, мы пересекались в коридоре многочисленных корпусов, и я видела, как она на нем висла. Но к концу занятий он ждал меня у главного здания универа один.

— Все? — спросила я, заметив его беззаботную улыбку.

— Все, — не уточняя, что я имею в виду, отчитался он.

Я знала, что больше они встречаться не будут. Никита никогда не давал второго шанса ни девушкам, ни себе, и если кто-нибудь из них уходил, то без права возврата. Хотя это я, конечно, загнула, описывая его благородство. Всегда уходил Никита. Девушки или не хотели, или (хватит тешить его самолюбие) просто не успевали.

Так как мы с Никитой дружили давно и плотно, я знала всех его барышень. Некоторые из них пытались после со мной дружить, но я честно предупреждала, что женская дружба не для меня. А вскоре и они убеждались, что такая дружба, когда нечего поиметь, а я, бессердечная стерва, даже словечко бывшему за них не шепну, им тоже не интересна!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но те девушки не принимали меня за врага и соперницу. А эта, я знала, что не придет ко мне. Вбила себе что-то в голову. Что-то ей там померещилось, показала свой скверный характер. И чего в итоге добилась? Никита навязчивость не переносил.